Следующими по степени странности являются инопланетяне, существенно отличающиеся от земных обитателей, но живущие на планетах. Эталоном является «Экспедиция "Тяготение"» (Mission of Gravity)[27] Хола Клемента. Его планета Месклин представляет собой гигантскую линзу, с огромной скоростью вращающуюся вокруг оси, вследствие чего сила тяжести на ее полюсах в 700 раз превышает земную. На экваторе люди могут несколько часов выдерживать здешнюю гравитацию, поскольку она «всего» в три раза больше земной. Благодаря этому возможен прямой контакт землян и инопланетян. Разумные месклиниты похожи на многоножек, они стелются по поверхности, чтобы лучше переносить огромную силу тяжести. Земляне в рамках галактического научного проекта отправляют экспедицию с целью отремонтировать зонд, разбившийся возле Южного полюса. Описывая приключения экспедиции, Клемент рассматривает проявление физических законов в условиях высокой гравитации, а сюжетный поворот под конец показывает, что местные жители намного умнее, чем считали земляне!
Нередко инопланетные монстры рождаются из земной мифологии — неисчерпаемого источника экзистенциального ужаса, легко завладевающего нашими эмоциями. Многие древние культуры представляли богов в виде невероятного смешения частей разных существ, например, в образе человека с шакальей головой или крылатого льва с человеческим лицом. Ранние писатели-фантасты нередко прибегали к аналогичному визуальному конструктору. Скажем, Керр — наполовину кошка, наполовину осьминог. Фантастические фильмы грешат этим до сих пор. В плане сюжетных решений Голливуд лет на 50 отстает от литературной вселенной (см. главу 15).
Мастера строгой научной фантастики, предполагающей соблюдение научных реалий, за исключением существования машины времени, гиперпространственного двигателя и других инноваций, которые развивают сюжет, уделяют огромное внимание естественным наукам, но часто забывают о биологии. Тому есть веская причина. Можно выдумать существо и снабдить его огромным разнообразием внешних признаков — шестью ногами, пятью глазами, чешуей, перьями, не допустив грубого нарушения ни одного биологического принципа. Если же вы захотите придумать новый химический элемент, то без научной степени в квантовой механике просто не будете знать, как он себя ведет. Однако эта гибкость коварна. Биология тоже налагает свои ограничения, и самое заметное — эволюция, попросту выпавшая из многих книг. Вряд ли ван Вогт задавался вопросом, каким образом его монстр эволюционировал до способности высасывать жизненную силу — «ид» других существ. Его целью было увлекательное чтиво, а не научная достоверность. Фрэнк Герберт так и не дал удовлетворительного объяснения существованию гигантских песчаных червей из «Дюны», хотя главным героем книги является имперский планетолог. Уэллс исходил из предположения, что марсиане должны быть уязвимы для земных бактериальных инфекций, не обратив внимания на глубокую эволюционную взаимосвязь паразита и организма-хозяина, и не задался вопросом, не могла ли человеческая кровь стать противоядием для пришельцев из иного мира.
Однако реалистичное изображение биологических закономерностей встречается все чаще. Основой «Наследия Хеорота» (Legacy of Heorot) Ларри Нивена, Стива Барнса и Джерри Пурнела послужила тема экологии. Люди колонизируют четвертую планету Тау Кита — Авалон. Они строят базу на Камелоте, маленьком острове, чтобы исследовать здешнюю экосистему и убедиться, что она благоприятна. Но труп теленка с тщательно обглоданными костями сообщает колонистам о существовании хищника, напоминающего комодского варана, но с толстым шипастым хвостом. Чудовище невероятно быстро передвигается и убивает одного из колонистов. Люди называют его Гренделем, как монстра из «Беовульфа»[28]. Грен дел и накапливают в теле кислородосодержащее химическое соединение, позволяющее им двигаться непостижимо быстро. Сначала люди считают их безмозглыми тварями, но в продолжении цикла «Дети Беовульфа» (Beowulf's Children) второе поколение колонистов, родившееся на Авалоне, начинает лучше их понимать, и монстры становятся благожелательней. Сквозной темой книги является необходимость рассматривать живые существа в контексте их экосистемы. Разрушение сложной сети взаимосвязей между видами чревато непредвиденными последствиями.
То же самое может происходить на личностном уровне, как показал Филип Хосе Фармер в дискуссионном коротком рассказе «Любовники» (The Lovers), опубликованном в Startling Stories в 1952 г. На планете Озаген, где живут гуманоиды с бледно-зеленой кожей, человек Хэл Ярроу встречает Жанет Растиньяк, внешне неотличимую от земной женщины. Пренебрегая запретом господствующей религии, он вступает с ней в длительные и страстные отношения. Она настаивает на соблюдении мер предосторожности, но он тайком нарушает ее просьбу, и Жанет беременеет. Лишь тогда, слишком поздно, он узнает, что она не человек, а инопланетный миметик-паразит. Ее вид размножается следующим образом: личинки растут в теле матери, поедая его изнутри. Отчаяние Ярроу дает толчок бунту против церкви и восстанию на Озагене, но ни то ни другое не приносит облегчения. Способность к мимикрии потребовалась, чтобы пара могла иметь потомство, но Фармер уделяет определенное внимание и биологическим законам.
Секс в научной фантастике казался многим читателям недопустимым в 1952 г., но к 1979 г. размышления о половом поведении инопланетян стали интересовать многих. Действие трилогии Джона Варли «Титан», «Фея», «Демон» (Titan, Wizard, Demon)[29] происходит внутри гигантского объекта в форме колеса на орбите Сатурна, где обитает бесчисленное множество странных существ. Среди них титаниды — вроде кентавров, но с тем дополнением, что и передняя человечья часть, и задняя конская имеют функциональные гениталии. Это позволило автору составить каталог возможных поз, далеко превосходящий «Камасутру», особенно по части групповых затей с разными комбинациями мужчин, женщин, самцов и самок.
Когда автор отпускает воображение на свободу, инопланетяне получаются откровенно фантастическими. В романе Вернора Винджа «Пламя над бездной» (A fire upon the deep)[30] мы встречаемся с разумными псовыми с длинными изящными шеями и крысиными головами. Они живут небольшими стаями, нередко выступающими как единое целое. Каждый член стаи имеет тимпан, эластичную мембрану, как на барабане, с помощью которой может напрямую преобразовывать свои мысли в звуковые волны для общения со всей стаей. Виндж побуждает читателей подключить собственную фантазию, описывая явно сверхчеловеческую способность и объясняя ее с точки зрения классической физики. Кроме того, он напоминает нам, что инопланетяне по очевидным причинам могут иметь способности, очень отличные от наших.
Аутсайдеры (или Внешние) Ларри Нивена обитают в ледяном космическом вакууме. Их тела содержат жидкий гелий, энергию они вырабатывают по принципу термопары, расположившись одним концом тела в свете солнца, другим — в тени. Считается, что они возникли в маленьком и крайне холодном мире, что подтверждается тем, что они арендуют у земного правительства Нереиду, спутник Нептуна. Это галактические информаторы и торгаши, специалисты по сверхсветовым межзвездным транспортным системам. Деловой этики они не знают и продадут что угодно кому угодно, если цена устроит.
В рассказе Артура Кларка «Из солнечного чрева» (Out of the Sun)[31] Солнце выбрасывает огромный фонтан газа (сегодня его назвали бы коронарным массовым выбросом), сравнимый со «взрывом миллиона водородных бомб». Главная идея рассказа в том, что люди-наблюдатели постепенно понимают: в недрах этой гигантской массы газа находится нечто непостижимым образом живое.
Роберт Форвард в «Яйце дракона» (Dragon's egg) сумел перещеголять Клемента описанием представителей инозвездной цивилизации, обитающих на поверхности нейтронных звезд. Такие звезды, состоящие практически только из нейтронов, образуются при коллапсе крупной звезды под воздействием собственной гравитации, не имеющей, однако, достаточной массы для превращения в черную дыру. В итоге получается объект около 10 км в диаметре, в два раза превышающий массу Солнца. Экзотические инозвездцы Форварда дают ему повод описать физику нейтронных звезд, хотя и не всегда убедительно. Например, по сюжету чилам приходится проживать свою жизнь невероятно быстро, примерно в миллион раз быстрее, чем людям. Почему? Потому что нейтронная звезда обращается вокруг своей оси пять раз в секунду, так что «день» чилы где-то в полмиллиона раз короче земного. Форвард не объясняет, как столь сжатая временная шкала согласуется с релятивистскими эффектами чудовищного гравитационного поля звезды, которое должно очень сильно замедлять время на ее поверхности. Автор, однако, упоминает, что в его выдуманном мире этот вопрос «остается предметом споров специалистов в силу чрезвычайных отличий психологии чил от человеческой». Благодаря сжатому времени способности чилы превосходят способности наблюдателей-людей. Ученики быстро обходят учителей. Обнаружив пять черных дыр внутри Солнца, чила милосердно уничтожает их, прежде чем они уничтожат наше светило, пользуясь недоступной человеческому пониманию технологией.
Цикл «Ксили» (Xeelee)[32] Стивена Бакстера рассматривает еще более таинственные области современной физики. Ксили очень вольно обращаются с черными дырами и горизонтами событий, благодаря чему могут управлять временем, создавая замкнутые временные кривые. Это их оружие в масштабной космической войне против фотиновых птиц, состоящих из темной материи и живущих глубоко в недрах звезд. Люди, вначале не подозревающие об обоих противниках, узнают о существовании Ксили по высокотехнологичным артефактам, которые те иногда выбрасывают. Когда люди становятся второй самой развитой расой во Вселенной, ксенофобия, ставящая превыше всего выживание человека любой ценой, побуждает их объявить Ксили войну, охватывающую огромные массивы пространства и времени. Люди перестраивают себя, обретая способность жить в других областях многомерной Вселенной — карманных вселенных, намеренно отсоединенных от всех остальных и, следовательно, неуязвимых для вторжения с помощью временных кривых.