При работе над фильмом есть опасность чересчур увлечься погоней за научной достоверностью. В целом меня не слишком раздражают отступления от законов физического мира, далекие-предалекие от реальности. Впрочем, один фильм о пришельцах все-таки вызвал во мне злобу, ненависть и страдание — эмоции, которые, как известно любому поклоннику фантастики, влекут нас исключительно на темную сторону. «Прометей» (Prometheus)настолько ужасен в каждой детали и до того беспомощен в сюжетном отношении, что не выдерживает никакой критики: непродуманная научная составляющая, которая должна была поддержать событийную канву, фактически разрушает ее. Все начинается с появления на вершине холма — предположительно, в Исландии — долговязого и нелепо мускулистого человекообразного с алебастровой кожей, наряженного в дерюжку. По непонятной причине, которая так и останется без объяснений, он выпивает что-то черное, гримасничает и по кусочкам ссыпается в водопад. Камера делает наплыв на молекулы распавшейся формы жизни.
Появляется название, бесстыдно копирующее культовую графику первого «Чужого», а ДНК мускулистого гиганта между тем резвится в первичном бульоне. Двойная спираль, однако, закручивается налево, так что «Прометей» лажает с самых первых кадров. Все ДНК-спирал и на Земле правосторонние, как штопор, — факт, свидетельствующий о едином источнике и общем предке всех живых организмов нашей планеты. Это частая ошибка, и, будь у меня настроение получше, я мог бы ее простить. Но в завязке фильма просматривается идея, что нас создал некий вид, явившийся на Землю до появления на ней какой-либо жизни и подаривший свою ДНК (независимо от ее направленности) в качестве семечка эволюции. Это разновидность так называемой теории панспермии, которую очень любят научные фантасты: пришельцы приносят жизнь на другие планеты, намеренно или вследствие случайного «загрязнения». Идея симпатичная, но сугубо фантастическая, поскольку у нас имеются надежные модели возникновения жизни на Земле и ни одна из них не требует ни инопланетного, ни божественного вмешательства. По сюжету «Прометея» древние антропоморфные пришельцы принесли на планету свою ДНК, из которой на Земле со временем получился человек — низкорослая, мрачная и куда менее прокачанная версия предка. Зачем эволюции понадобилось кружным путем возвращаться к изначальной форме создателя? Почему мы провели столько времени в шерсти и на четвереньках? В виде тупых рептилий? И для чего понадобилось нашим предковым формам в течение огромного срока, вероятно 2 млрд лет, оставаться одноклеточными организмами, если все, что требовалось получить в итоге, — компактный вариант существ, которыми наши творцы являлись изначально? Эта нелепая панспермия не единственная встреча с инопланетянами в «Прометее», есть контакты и потеснее. Один из ученых космической экспедиции открывает червеобразные останки инопланетного существа. Предполагается, что это первая встреча людей с внеземной жизнью, и что же делает землянин — видимо, худший ученый в истории науки? Тут же стаскивает с головы существа шлем! Дальше начинается нечто непристойное: помимо фаллообразных деталей тела у твари обнаруживается похожая на клыкастую вагину пасть, и, когда она сжирает лицо горе-ученого, зрители испытывают лишь облегчение. (Следует, впрочем, отметить (такова сюжетная и научная нелепость фильма), что это героя не убивает: через некоторое время ученый возвращается в виде гигантского злобного зомби с головой в волдырях. Наверное, именно так и выглядишь, если тебя оставляет без лица vagina dentata с кислотной слюной).
В общем, с меня хватило и этого. «Прометей» — кошмарный фильм, и дело даже не в провисающей научной канве и ходульных инопланетянах, а в бессмысленном сюжете. Невозможно верно изобразить инопланетян на экране, поскольку мы знаем единственный вариант жизни во Вселенной — наш собственный. Все колоссальное разнообразие форм земной жизни растет из одного корня. У нас одна ДНК (спираль которой всегда закручивается вправо), одинаковое клеточное строение, общая схема получения энергии из окружающей среды.
Я вижу два пути создания успешных экранных инопланетян. Первый — не пытаться их создавать. Тема мимикрии прочно связана с пришельцами-гуманоидами. Они ходят среди нас, скрывая свое истинное лицо, чтобы осуществить зловещие планы: «Вторжение похитителей тел» (Invasion of the Body Snatchers, 1956,1978), «Чужие среди нас» (They Live, 1988); «Побудь в моей шкуре» (Under the Skin, 2013); вписаться в социум: многочисленные экранизации истории о Супермене, «Человек со звезды» (Starman, 1984); или просто выжить: «Нечто» (The Thing, 1981); «Человек, который упал на Землю» (The Man Who Fell to Earth, 1976), хотя в отношении исполнителя главной роли в последнем из названных фильмов, Дэвиде Боуи, всегда оставались сомнения, действительно ли он землянин. Где бы он сейчас ни был, он не на Земле.
Другой метод изобразить настоящего инопланетянина — вообще ничего не объяснять. Именно так поступил Станислав Лем в научно-фантастическом романе «Солярис»:
Я хотел создать картину соприкосновения человека с чем-то, безусловно, существующим и, вероятно, грандиозным, но не сводимым к человеческим понятиям, идеям или образам[35].
Роман экранизировался трижды, в 1968, 1972 и 2002 гг. Две последние экранизации потрясающи, каждая по-своему, обе представляют собой размышления о смерти и сознании. Внеземная жизнь — это сама планета Солярис (насколько нам дано это понять), которую пытается изучать экипаж орбитальной станции. Инопланетное присутствие проявляется в форме воспоминаний людей. Мысли членов команды вызывают из небытия покойных родственников или жен, и, какими бы неполными и неизменно разочаровывающими ни были эти ожившие воспоминания, они все-таки настолько притягательны, что экипаж не желает возвращаться на Землю, хотя орбита снижается и корабль постепенно падает на Солярис. Ни в одной из экранизаций не делается попыток объяснить происхождение внеземного разума — это просто проявление сознания, радикально отличающегося от нашего.
Научно-фантастический шедевр Кубрика «Космическая одиссея 2001 года» (1968) основывается на аналогичной идее. Там присутствуют черные монолиты: один учит наших древних предков-гоминид пользоваться предметами в качестве оружия, другой 3 млн лет спустя провоцирует новый эволюционный рывок человечества, остающийся необъясненным. Фильм опрокидывает теорию эволюции Дарвина, но меня, специалиста по эволюционной биологии, это не раздражает. Что он такое, этот инопланетянин? Мы не знаем. Ясно только, что он не такой, как мы, и не похож ни на что, известное нам.
Роман Карла Сагана «Контакт» (Contact) был экранизирован в 1997 г. В одноименном фильме Джоди Фостер сыграла роль астронома доктора Элли Эрроуэй, создав, возможно, лучший образ ученого в истории кино. Она обнаруживает повторяющийся сигнал из системы ближней звезды, который не может быть ничем иным, кроме порождения внеземного разума. Сигнал несет инструкции по организации встречи с сущностями, его передающими.
Это безупречная научная фантастика, поскольку она базируется на научном фундаменте. Фантастична завязка, основанная на несуществующих технологиях и феноменах (таков, например, основной голливудский рецепт межзвездных путешествий — «кротовая нора», сугубо теоретическое построение). Но все это служит захватывающему и продуманному повествованию о работе ученых и о том, как и почему мы занимаемся научными исследованиями.
Инопланетная технология срабатывает. Очнувшись в отдаленной планетной системе, Эрроуэй оказывается на тропическом пляже. Небеса выглядят необычно, над головой вращается «кротовая нора», все окутано неземным мерцанием. Вдали появляется размытый фантом и, приближаясь, оказывается не инопланетянином, а отцом героини, умершим, когда ей было десять. Некоторые зрители были недовольны таким сюжетным поворотом — слишком, по их мнению, душещипательным. Мне он показался сильным и трогательным, тем более что героиня почти сразу же догадывается: «Все это неправда… Пока я была без сознания, вы записали мои мысли, даже мои воспоминания?»
«Ах ты мой ученый! — отвечает инопланетянин. — Мы решили, что так тебе будет легче». Карл Саган верно понимал этот момент! Мы не в состоянии постичь инопланетную жизнь. Если она действительно существует, крайне сложно представить ее неэволюционной по своему характеру и столь же трудно вообразить, что она функционирует совсем не так, как земная жизнь, которая питается с помощью механизма постоянного извлечения энергии из среды обитания и замедляет неизбежное развитие энтропии, пока живет. Мы не можем представить эволюционное давление, миллиарды лет оформлявшее физическую форму или поведение инопланетянина. Если во Вселенной есть разумная жизнь, нам придется еще долго ждать встречи с ней. Мы коротаем ожидание в поисках этой жизни. Одиноки ли мы? Другие участники сборника отвечали на этот вопрос, руководствуясь логикой или расчетами. Но вот верный ответ: чем дольше мы ищем, как в науке, так и в научной фантастике, тем больше узнаем о самих себе. Как подытоживает инопланетянин из «Контакта» (хотя я не могу представить, чтобы сам Карл Саган выразился подобным образом):
Сколько бы мы ни искали, единственная находка, благодаря которой пустоту можно перенести, — это обретение друг друга[36].
16Как мы ищем инопланетян.Натали Каброл
Более полувека назад астроном Института SETI Фрэнк Дрейк составил знаменитое ныне «уравнение Дрейка», первым из ученых систематизировав представления научного мира о поиске внеземной жизни. Таким образом, Дрейк создал «дорожную карту», согласно которой, чтобы искать жизнь во Вселенной осмысленно, нужно прежде всего понять процессы формирования галактик и планетарных систем, а затем установить, сколько планет могут быть пригодными для обитания, сколько — стать местом развития жизни, цивилизации и технологий, наконец, какая часть развитых цивилизаций пожелает с нами связаться. Хотя уравнение Дрейка связано с поиском внеземных цивилизаций, оно учитывает большинство аспектов современной астробиологии. Уравнение показывает, что проблема происхождения жизни и возможности ее существования вне Земли требует комплексного подхода, и в настоящее время астробиологи разделяют эту точку зрения. Астробиология, будучи междисциплинарной наукой, использует достижения во всех сферах знания, пытаясь ответить на следующие вопросы: «Как зарождается и развивается жизнь? Существует ли жизнь повсюду во Вселенной? Каково будущее жизни на Земле и вне ее?»