Джо, который был доволен представившейся ему паузой, налил себе еще коньяка и опять вернулся к своей теме.
— Есть один момент, Инглез, который я хотел бы выяснить перед тем, как продолжать съемки, — сказал он. — Нужно или не нужно…
Мне кажется, что в ближайшее время вы не будете перегружены работой, — перебил его Мэйн. — Взгляните!
Он показал на окно, и мы обернулись. Снаружи стало еще темнее. Валил густой снег. Вихри подхватывали мириады снежинок, и казалось, что они выстраивались в боевые порядки и атаковали деревья за трассой канатной дороги. Дом содрогался от резких порывов ветра. Крыша жалобно стонала, словно боясь сорваться с «Кол да Варда» и унестись в пространство. Ветер налетел на деревья. Снег пластами валился с ветвей. Снежные сугробы завалили санную трассу. Ветер вдруг на мгновение стих, затем вновь задул с бешеной силой.
— Похоже, что вам придется провести ночь здесь, Карла, — заметил Инглез.
Она улыбнулась.
— Надеюсь, что вы уступите мне свою комнату?
— Не беспокойтесь, мистер Инглез, — злобно произнес Вальдини. — Графиня так добра, что не станет настаивать…
Наступило неловкое молчание, нарушенное смехом Карлы.
— Не обращайте внимание на Стефана, — обернулась она к Дереку. — Он ревнует.
— Да, ревную. Знаете ли вы, что такое ревность, мистер Мэйн? — Вальдини едва сдерживался.
Дом задрожал под новым порывом ветра. Вихрь прочесал ветви елей, сдув с них последние остатки снега; деревья стояли обнаженные и темные посреди серого, затопленного снегом мира.
— Счастье, что мы сейчас не на леднике, а, Блэйр? — сказал Мэйн и обернулся к Инглезу. — Вчера вы чуть не потеряли вашего сценариста.
— Слышал, что он заблудился в горах, — отозвался Инглез. Что же все-таки стряслось?
Майн изложил свою версию. Он рассказал ее гладко, и я слушал не перебивая. Дерек еще успеет узнать правду.
— Вот как оно было, — закончил Мэйн. — Моя вина, конечно. Мне следовало бы держаться поближе к Блэйру.
— Как это тебя угораздило сорваться? — спросил Инглез. — Сам выбрался?
Я рассказал, как я возвращался и как меня подобрали недалеко от перевала.
— Я его сфотографировал, когда он лежал без сознания сказал Джо. — Шикарный кадр. Эту сцену обязательно нужно вставить в сценарий. У зрителей дух захватит! Спасательные партии рыщут по горам в поисках несчастного, а он борется со снегом, пробивается к перевалу и, в конце концов, когда его находят, падает без чувств. В одной из спасательных групп, конечно, должна быть его любимая девушка, и так далее, и тому подобное… Потрясающе!
Инглез погрузился в свои мысли. Затем он поднял голову, глаза его светились.
— Молено сделать этот эпизод более драматическим, Джо. И к черту девушку. Вот, послушайте. Предположим, Мэйн; хотел избавиться от Блэйра. В отличие от Блэйра, он хороший лыжник. Начинается снежная буря. Мэйн идет вперед. Перейдя через ледник, он нарочито поворачивает не в ту сторону…
Больше я не слушал Инглеза. Я наблюдал за Мэйном. После слов «избавиться от Блэйра» Мэйн бросил быстрый взгляд на Керамикоса и нервно облизал губы.
— Конечно, Блэйр должен был замерзнуть и погибнуть, — донеслось до моего слуха продолжение рассказа Инглеза. Безупречное убийство. Преднамеренность доказать нельзя. Несчастье в горах. Но произошло чудо, и Блэйр возвращается. Отличная ситуация. Мы обязательно используем ее в сценарии, Нейль.
— Этот гипотетический случай очень интересен, — повторил Керамикос. — Но из-за чего Мэйн хотел убить Блэйра?
— Вот это нам и остается придумать, — ответил Инглез. Пошли, Нейль, набросаем все на бумаге, пока свежо в памяти. У тебя тепло?
— Включим электрический камин.
— Что- натолкнуло тебя на эту идею с покушением на убийство? — спросил я, когда мы вышли.
— А разве плохо придумано? — усмехнулся Инглез.
— Напротив. На самом деле так оно и было. Мэйн хотел прикончить меня.
— Я это понял.
— Каким образом?
— По твоему нежеланию отвечать мне по телефону. И потому, что я знаю о Мэйне.
Мы вошли в комнату. Я прикрыл дверь и включил камин. Было очень холодно, окно занесло снегом.
— Что тебе известно о Мэйне? — спросил я.
Он бросил на меня быстрый взгляд и, усевшись на кровать; вынул пачку сигарет.
— С этим вопросом можно повременить, Нейль. Расскажи сначала, что происходит здесь. Последней я получил от тебя телеграмму об аукционе. Именно она и фотография здешней компании вынудили меня приехать. Давай начнем с аукциона.
Я подробно рассказал про аукцион, и Дерек спросил, что мне известно про Мэйна, Керамикоса, Вальдини и Карлу. Я начал с Карлы и рассказал все, что она поведала о себе.
— И ты ей поверил? — перебил он.
— У меня нет причин ей не верить, — ответил я. — Дама она неразборчивая в связях, но почему ей не быть влюбленной в Штельбена по-настоящему?
Он разразился циничным смехом.
Влюбленной?! Ей?! Она никого никогда не любила, кроме себя. Она умна и умеет командовать мужчинами. Вот и тебя окрутила.
— Не валяй дурака, — разозлился я. — Все это очень правдоподобно.
— Правдоподобно?! — рассмеялся Дерек. — Так же правдоподобно, как тигр в Антарктике. Зачем этой женщине уединенное шале в горах? У нее только один интерес к жизни — деньги. Твоя беда, Нейль, что ты ничего не смыслишь в женщинах и излишне доверчив.
Я пожал плечами.
— Думай, что хочешь. Откуда мне знать, говорила она правду или нет? Лучше расскажи мне про этих людей, тогда я буду знать, как себя вести.
— Обязательно расскажу, Нейль, это справедливое требование, — улыбнулся он. — Про Карлу и Вальдини я уже знаю. Что ты можешь рассказать про Керамикоса?
Я передал ему слова Керамикоса про Мэйна, рассказал о свидании в машинном отделении канатной дороги и о том, что грек обыскивал мою комнату, хотя решительно отрицает это.
— Что ты узнал про Мэйна?
— Только то, что мне рассказал о нем Керамикос.
Инглез задумался.
— В общем ты справился неплохо. Нейль, — сказал он с дружеской улыбкой и, помолчав немного, продолжал: — А если твою комнату обыскивал Мэйн? Могло ли это дать ему повод отделаться от тебя?
— Едва ли, — ответил я и тут же вспомнил о. пишущей машинке и бумаге, которая была в нее заложена. — Впрочем… Я как раз печатал для тебя отчет о том, что мне рассказал Керамикос. Кто бы ни обыскивал мою комнату, он видел эту бумагу.
Инглез кивнул.
— Предположим, что человек, с которым в ту ночь беседовал Керамикос, был Мэйн… Это мог быть Мэйн?
— Не знаю, — ответил я. — Я его не разглядел. Но он был довольно высокого роста… Возможно…
— Если так, то Мэйн мог кое-что заключить из того факта, что — ты не находился в своей комнате. Да. Наверное, это был наш друг Мэйн.
Наступило молчание. Казалось, что он исчерпал все свои вопросы.
— Послушай, — сказал я, — пора тебе объяснить, что тут происходит.
— Не удивляйся, Нейль, но я знаю еще меньше тебя. Правда, мне известно прошлое Мэйна и грека, но я не знаю, как они вписываются в ансамбль Карла — Вальдини. Что-то тут есть, это, бесспорно. Но что? Да, единственно, что я знаю и что неизвестно тебе, так это причина, по которой все они собрались здесь. И чем меньше ты будешь осведомлен об этом, тем в большей безопасности ты будешь. Думаю, пока я здесь, тебе ничего не грозит. Что касается остального, то со временем все прояснится. Пока что мы отрезаны от внешнего мира. Все те, кто заинтересован в «Дол да Варда», находятся тут. — Он рассмеялся, и дьявольские огоньки замерцали у него в глазах. — Нас ждет уйма развлечений. Котелок вот-вот закипит. Пойдем вниз и примемся раздувать огонь. Что бы я ни сказал, Нейль, что бы ни сделал — не вмешивайся. Держись в стороне и любуйся фейерверком. — Он вдруг подошел к двери и резко распахнул ее. За дверью никого не оказалось. — И ничего не рассказывай старому Вессону. Пусть занимается своими пленками. Если он столкнется с реальностью, его хватит удар.
В гостиной были только Карла и Мэйн. Карла все еще потягивала стрегу и, судя по румянцу на щеках, за наше отсутствие выпила довольно много. Мэйн помогал себе вернуть свойственную ему непринужденность с помощью коньяка. Аль до стоял за стойкой бара.
— Два коньяка, — распорядился Инглез.
— Сию минуту, сеньор.
— А где Вессон? — спросил Инглез, обращаясь к Мэйну.
— Пошел проявлять для вас снимки.
— А Вальдини и грек?
— Пошли с ним посмотреть, как он это делает, — отозвалась Карла. — Не понимаю, почему это могло заинтересовать Стефана?
Мэйн наблюдал за Инглезом и чего-то ждал. Инглез молча потягивал коньяк. Карла тоже умолкла. Она наблюдала за Дереком и Мэйном, и в ее глазах поблескивал огонек, которого я. не мог понять.
Первым, нарушил тишину Мэйн. Думаю, что он не мог больше молчать.
— Ну как, придумали мотивы, по которым я хотел убить Блэйра? — безразличным тоном спросил он, хотя дрожь в голосе выдавала состояние его нервов.
Инглез посмотрел на него, затем обернулся к Карле.
— Помните, когда вы вчера рассказывали мне, кем на самом деле является Мэйн, вы сказали, что он надул вас?
Карла кивнула, и глаза у нее сверкнули, словно у кошки во мраке. Мэйн отставил бокал. Пальцы-у него сжались в кулак, словно он хотел нанести удар.
— Может быть, вас заинтересует, — спокойно продолжал Инглез, — что, кроме того, что он обманул вас, он хочет вас убить?
— Это ложь! — вскричал Мэйн и тут же, пытаясь усмешкой смягчить слишком страстный возглас, прибавил:
— Как же я намерен убить ее?
Инглез улыбнулся. Он по-прежнему обращался только к Карле.
— Канатная дорога. Небольшое повреждение зубчатой передачи. Несчастный случай. И вам, Карла, вместе с Вальдини пришел бы конец.
— Вы, должно быть, спятили, — Сказал Мэйн. Губы у, него побелели. — Сперва придумали историю с Блэйром, а теперь еще приплели Карлу с Вальдини. Не могу поверить, что вы это всерьез.
— Вполне всерьез, — медленно отозвался Инглез и вдруг стремительно наклонился вперед. Казалось, он хочет броситься на собеседников. — Вчерашнее ваше покушение на жизнь Блэйра равнозначно попытке перерезать ему глотку.