Никто не станет отрицать, что Малкольм – прекрасный рассказчик, и, несмотря на то что иногда его поэтической вольности позавидовали бы многие, его версия произошедшего во многом сходится с фрагментами моих воспоминаний. Хочу сказать тем, кто читает книгу вслух, что Малкольм здорово пародировал Вивьен – наш с ним разговор до сих пор доступен на YouTube.
В общем, мы остались с этим названием, Красафчик Джонс – это был ты – и его автоматические удовлетворители, это остальные: Кук, Мэтлок, и любой, кого ты находил и брал в группу. Певец из тебя был так себе, поэтому мы решили – кажется, было это, когда мы на машине возвращались из Брайтона в Лондон – устроить прослушивание вокалиста. Я решил каждый день стоять в магазине и наблюдать за теми, кто к нам заходит, и в результате прослушивание прошли различные личности. Парень, который потом стал вокалистом The Damned, и группа под названием The London SS, в которой играл Мик Джонс до того, как пришел в The Clash, – они рассматривались как возможные вокалисты, даже Крисси Хайнд в какой-то момент тоже…
Мы никого не нашли – по крайней мере, я не нашел. Но Вивьен продолжала мне говорить: «Посмотри на этого парня по имени Джон – очень хорошо выглядит и очень интересно и необычно одевается». Я сел в магазине и ждал его, как вдруг вошел парень – очень-очень непокорный тип, – который искал белые замшевые туфли. Его размера не было… но я мог оформить ему заказ через неделю. Я спросил его, как и всех, кто заходил в магазин: «Ты поёшь?», а он ответил: «Не-а – только мимо нот». Я подумал: «Ладно, мы тебя послушаем». И сказал ему: «Хочешь эти туфли – я тебе их отдам, если обещаешь вечером прийти в паб “Косуля”, что за углом, где встретишь остальных участников группы».
И он пришел, и, в свойственной ему манере, не один, а с группой друзей, которых даже тогда, возможно, считал кем-то вроде телохранителей, потому что нигде не хотел появляться в одиночку. Я сел в баре, поговорив с несколькими местными персонажами – жертвами моды и наркотиков, – и дальше подозвал тебя. Затем ты подошел и сказал: «Послушай, Малкольм, если он продолжит на меня орать, я его хорошенько отпизжу. Попроси его сейчас же прийти в магазин, потому что я, честно говоря, не знаю, хотим ли мы связываться с этим парнем».
И я пошел в магазин и притащил его с собой. В этот момент я стал уже очень навязчивым и схватил – не знаю, откуда у нас взялась эта штука – сломанную насадку для душа, которую можно использовать как микрофон. Дал эту хрень Джону и попросил встать в конце торгового зала. Затем поставил какую-то песню в музыкальный автомат – кажется, это была «Eighteen» Элиса Купера – и сказал: «Веди себя так, как будто ты на сцене, и пой под музыку, иначе этот парень, который сидит сейчас рядом со мной, Стив Джонс, сделает из тебя отбивную». Затем ты вместе с Полом Куком и, кажется, Гленом – он работал у меня по субботам, а потом станет басистом – встал возле музыкального автомата, а мы все наблюдали, как поет Джон.
Помнится, он начал строить из себя Горбуна из Нотр-Дама. Достал платок и высморкался, плевался, кашлял и говорил о том, что «секс на траве – бесплатный». Не знаю, одному богу известно, о чем он говорил, но он пытался имитировать и орал в такт музыке. Он был отчасти смущен, раним и странен. Я смеялся, потому что мне его выходки казались забавными и замечательными. Пол Кук сказал: «Я лучше вернусь в пивоварню и продолжу работать», но Пол всегда таким был. Мы с этим давно смирились. И ты просто подумал: «Чем черт не шутит?»
И вдруг я всех вас поместил в репетиционное помещение где-то в Ротерхите. Это было на следующей неделе, за исключением того, что Джон приехал, а вы, парни, – нет. Может быть, вы в нем не до конца были уверены, не знаю. Как бы там ни было, потом его это взбесило, и он остался дома… в конечном счете мы убедили его вернуться в группу под предлогом того, что вы собираетесь серьезно заниматься музыкой и репетировать с ним. Вот тогда-то мы и опустили фразу «Красафчик Джонс», и группа стала называться Sex Pistols… молодые, сексуальные убийцы, вы такими и были, и собирались составить конкуренцию The Bay City Rollers.
Вот такая была идея, потому что они в то время находились на вершине хит-парада – были созревшими, молодыми симпатичными парнями. Вы были совершенно из другого теста – гораздо более продвинутые… менее попсовые, но придумаете совершенно новый звук. Он будет причинять людям боль и раздражать их – резкий и шероховатый.
Я помню, что Малкольм сказал про The Bay City Rollers. Том Пэтон, очень подлый мужик, руководивший The Rollers, спустя несколько лет получил срок за педофилию, хотя смог откреститься от ряда обвинений, когда ритм-гитарист Пэт МакГлинн обвинил его в изнасиловании. Не думаю, что Том всех их перетрахал, но, что бы там у них в группе ни случилось, безусловно, было мерзко – это видно по их лицам по мере того, как они становились старше. Вокалист, конечно, сильно постарел, но, знаешь, не каждому повезло родиться таким красавчиком, как я.
Еще раз вернемся к нашему с Малкольмом разговору. Мы прервались на рекламу, и Малкольм сказал, что кое-что забыл, а потом добавил, и в этих словах, безусловно, была доля правды, хотя ее стоит воспринимать с некоторой долей сомнения.
Вот о чем я забыл. Когда Sex Pistols наконец сформировались, я вернулся к Вивьен и сказал: «Я нашел этого Джона, и он справится – ты была права, Вивьен». Она ответила: «Я приеду в Челси, и мы с ним выпьем. Я бы хотела с ним познакомиться, потому что он весьма симпатичный мальчишка». Она приехала в паб на Кингс-роуд, подошла ко мне в бар и сказала: «Это не тот Джон, про которого я подумала, – это другой Джон. Ты не того взял». Я ответил ей: «Он нормальный, все хорошо, в нем что-то есть». Затем она сказала: «Ты с ним еще намучаешься – и не будет этому конца. Ну ладно, ты эту кашу заварил, поэтому сам и будешь расхлебывать!»
После чего она вышла из паба. Джон, о котором она говорила, пришел в магазин спустя несколько недель. Разумеется, звали его Джон Саймон Ричи, а позже он стал Сидом Вишесом. Он хотел присоединиться к группе с самого начала – сказал, что умеет играть на саксофоне. Я ответил: «Нам не нужен саксофонист – у нас и так достаточно людей в группе, все нормально». И вместо этого он стал провокатором и придумал танец «пого»[91].
И правда иногда задумываешься, а не был ли Бог панком или все происходит так, как должно быть? Безусловно, все случилось как нельзя вовремя, и откуда ни возьмись выполз Мэтлок (а именно с Кингс-роуд, 430), а я взялся за соло-гитару и начинал очень быстро всему учиться, потом пришел Джон, и мы поняли, что «это наш парень». Группа стала интересным сочетанием личностей, и то, что никто из нас, за исключением меня и Куки, друг с другом не ладил, сыграло огромную роль, потому что именно из пропасти, существовавшей между нами, стали пробиваться лучи той музыки. И не существует никакой формулы. Посмотри на The Beatles – они избавились от красавчика-барабанщика и взяли Ринго, и оказалось все не так плохо.
Именно я прозвал Джона «Гнилым» (Роттеном), потому что у него были отвратительные зубы, и погоняло как-то прижилось, но я видел, как несколько раз до прослушивания он приходил в магазин Sex, и, по мне, Джон выглядел охуительно. Было в нем что-то особенное. То же самое касалось и Сида, и несколько раз до прихода Джона в группу я видел, как Сид ошивается возле магазина – предположительно, это было, когда Вивьен его и заприметила. Он тоже всегда выглядел замечательно. Эти двое шли по Кингс-роуд и выглядели так, будто уже были звездами, и пусть еще никто даже понятия не имел, кто они такие.
Джон притягивал не только внешним видом – крашеные зеленые волосы, булавки (задолго до того, как их начала носить Вивьен) и футболка с надписью: «Ненавижу Pink Floyd», которую он сам испортил, – а еще Джон был симпатичным. Поэтому все остальное абсолютно не имело значения – у него были идеальные черты лица. И многое из того, что потом станет панковским прикидом, похоже, первым на себя примерил именно Джон. Разумеется, Боуи тоже ставил волосы торчком, но это был скорее элемент гламура, тогда как в случае с Роттеном это была самодеятельность – именно поэтому такой внешний вид стал выделяться и привлекать внимание.
Позже я видел фотки, где Ричард Хэлл делал все то же самое, но вряд ли их видел Роттен, и, поверь, если бы ты его об этом спросил, он бы сказал, что не видел. Может быть, если подумать о том, каким мир был в начале 1970-х, такой стиль одежды для того времени подходил как нельзя кстати. Как бы там ни было, классный был прикид.
Утверждения американцев о том, что все начали они, по мере развития панка становились весьма скучными и банальными. Безусловно, ньюйоркцы что-то мутили, но совершенно не то, что делали мы. Конечно же, на нас оказали влияние The Stooges и The New York Dolls, но не больше, чем Roxy Music или The Faces. И я помню, как мы впервые услышали альбом Ramones, когда уже вовсю репетировали сами. Мы даже в лицо их не видели, поэтому никто из нас не подумал: «О, теперь надо с этих ребят брать пример!» Прикол в том, что я потом подружился с Джонни Рамоуном, и журналист по имени Легс Макнил был лидером бригады «Американцы были первыми» – Джонни (Рамоун) его терпеть не мог. И не хотел иметь ничего общего ни с ним, ни с его пиздобольством.
Но давай вернемся к другому Джону. И Малкольм, и Глен постоянно ныли о том, что Роттен всегда приводил с собой свиту, но я лишь помню, что поначалу Джон приходил с девушкой из колледжа – имя не помню, – а еще брал с собой Джона Грэя, который выглядел, скорее, как студент из колледжа искусств. Роттен никогда не приходил со своими корешами, топившими за «Арсенал», хотя я знаю, что они у него были, потому что его братья болели за этот клуб.
Поначалу между нами возникла некая неприязнь, но не такая, как думал Малкольм (он по-прежнему придерживается правила «разделяй и властвуй», хотя давно уже лежит в могиле). Мне просто не понравилось, как Джон вел себя на прослушивании, – мне это действовало на нервы. Я считал, что он относится к делу несерьезно, и меня немного напрягало, что он даже не пытался нормально спеть, чтобы заполучить место в группе. По прошествии лет могу сказать, что мое нежелание видеть Джона в роли вокалиста – «Так, а теперь покажи, какой из тебя певец» – было связано с тем, что именно