Когда же настало время воссоединиться с оставшимися живыми участниками группы, все прошло довольно неплохо. Ладно, за годы мы вылили друг на друга немало дерьма – Джон и Глен в своих автобиграфиях не стали выбирать слова, – и, наверное, Джону по-прежнему было неприятно, что группа распалась, однако мы решили оставить разногласия при себе и быть друг с другом вежливыми. Меня только раздражали слова Глена о том, что он якобы был неприметным и скромным автором песен и сочинил все хиты, но учитывая то, как скверно и паршиво к нему отнеслись после того, как Джон и Малкольм выжили его из группы, я Глена понимаю.
Хотелось бы кое-что прояснить: я, безусловно, не отличаюсь хорошей памятью, но прекрасно помню, что история, которую Лайдон опубликовал в своей книге о том, что я накончал в сэндвич Глена и обманом заставил его это съесть, – вранье. Я допускаю, что Джон сказал это, чтобы вбить между мной и Гленом клин, и очень жаль, потому что такой материал скорее подошел бы для сериала «Уолтоны»[148]. Однажды, когда Глен остался на Денмарк-стрит, я перед сном посоветовал ему, как правильно дрочить. Дружеский совет – можешь прочитать об этом в книге Глена, если мне не веришь.
Я говорил ему: если отрезать горбушку от батона хлеба (нарезной «Гордость мамочки» для этих утех не подходит), вытащить мякиш и налить теплой воды – комнатной температуры, не кипяченой, – затем засунуть член и начать трахать, от настоящей пизды не отличить. Ты вроде как хочешь найти своему дружку применение, но при этом не трогаешь его рукой, а это для меня всегда было важно. Похожего эффекта можно добиться, используя печень, но это гораздо дороже, и мясо быстро портится. Я не говорю, что мои советы изменили жизнь Глена. Помнишь, в Брайтоне я ему еще рассказывал, как правильно трахаться? Однако, если тебе интересно узнать, почему Джон счел целесообразным извратить невинное воспоминание о нашем дружелюбном обмене информацией, превратив в нечто мрачное и жестокое, лучше спросить об этом Роттена.
Ладно, давай вернемся к музыке. После всего дерьма, которое произошло с Сидом, было странно возвращать Мэтлока в качестве басиста, но при этом все испытали огромное облегчение. Думаю, Глен похоронил призрак прошлого, и было приятно снова увидеть на сцене состав, сочинивший те песни. Когда в июне 1996 года Sex Pistols отыграли в Финсбери-Парке, пришел почти один молодняк и никто из них не помнил, как мало концертов мы давали в 1970-х, – многие детишки и подростки еще даже не родились, когда мы выступали в клубе «100» и «Зеленом экране».
Выступления с 1975 по 1978 год редко проходили для публики, которая реально хотела нас увидеть. Концерты S.P.O.T.S. и, может быть, в Университете Брунеля[149] ближе к распаду были среди тех немногих моментов, когда мы выступали перед большой толпой, которой было в кайф оказаться с нами в одном зале. Затем мы отправились в Штаты, и все началось с чистого листа – выступали перед суровыми сердитыми ковбоями. Поэтому в 1996 году появился шанс вернуть уважение и благодарность со стороны фанатов. К тому же с Мэтлоком мы могли играть лучше, чем когда-либо с Сидом, поэтому те, кто врубился в нашу музыку позже, получили приятный бонус.
Как и в любом туре, возникло несколько ужасных моментов – например, когда мы играли перед публикой в 100 000 рыл на датском фестивале «Роскилле» и небольшая толпа мудаков продолжала швырять в нас бутылки с сидром. Мы попросили их прекратить, потому что это реально опасно, но они не прекращали, поэтому мы съебали после третьей песни. Еще было одно выступление на фестивале, в день варенья Куки, поэтому Роттен стал праздновать за три часа до выхода на сцену, и так наебенился, что случилась настоящая катастрофа. Но надо отдать ему должное, было это всего лишь один раз. Джонни умел не нажираться перед выступлениями, и мы могли вздохнуть с облегчением, поскольку когда Джон напивается, то забывает слова песен.
Концерты в Америке стали классным способом нагадить всем, кто побывал на нашем выступлении в Winteland[150] (или говорил, что был) и думал, что мы не сможем выдать мощное шоу. Мы начали в амфитеатре Red Rocks в Колорадо – классный был концерт. Затем отыграли три шоу в Лос-Анджелесе – два в «Палладиуме» и одно в амфитеатре «Юнивёрсал». Все юные панки пришли и устроили мошпит, и были прикольные моменты. Единственная ошибка, которую мы допустили, – это слишком растянутые гастроли. Шоу в Японии и Австралии прошли нормально, но к тому времени, как мы добрались до Бразилии и Аргентины, стали возвращаться старые противоречия (и не способствовали креативу, а только ему мешали). В моду вошел кокс, и настроение тут же стало мрачным и враждебным. На финальном шоу в Чили мы настолько же друг другу настоебенили, как во время нашего первого распада.
Глава 29. Никто не спит, пока мы не приедем в «Хаммерсмит»
Следующий наш концерт состоится лишь в «Хрустальном дворце» шесть лет спустя. Вот как нам хотелось друг друга видеть. А я тем временем бросил курить.
Как ни странно, получилось с первого раза. Никогда прежде не пробовал, потому что только и слышал от окружающих, какой это кошмар, когда бросаешь курить, но я сходил на прием к гипнотизеру, и оказалось не все так плохо. Офис Керри Гейнора, так его звали, находился в Санта-Монике. Всего я съездил к нему три раза. В первый визит ты не бросаешь курить, а просто идешь и сидишь в его «ленивом» кресле, и он обсуждает с тобой все причины, по которым ты хочешь бросить, и почему курить – это плохо. Я себя фактически отговаривал, но у него на все нашелся ответ.
Затем он говорит: «Так, а теперь ты опускаешься», и начинает отсчитывать: «10, 9, 8…», погружая тебя в сон, как в кино. Я думал, что просто играю по его правилам, но, может быть, я реально находился под гипнозом и не знал этого; тем не менее курить я бросил и в рот с тех пор не брал (я про сигарету). И пиздец как благодарен, потому что терпеть не могу сигареты, а раньше даже не осознавал, какое это дерьмо. Сегодня в Беверли-Хиллз курить в общественных местах в принципе запрещено – это не Европа, там даже в ресторанах курить нельзя. Разумеется, многие до сих пор курят, но если бы коп хотел быть засранцем (а многие из них, конечно же, именно так и поступают), то мог бы выписать штраф.
Еще я завязал со всем остальным – кроме проституток и кремовых тортов, – но никогда бы не подумал, что смогу бросить дымить. Подсознательно я всегда слышал внутренний голос: «Я питаюсь правильно, но продолжаю курить, – в этом нет никакого смысла». Я не хотел останавливаться, но не верил, что смогу завязать с курением. Я считал, что мне не по силам. Думал, что буду курить до конца дней своих, поэтому пятнадцать лет без сигарет – для меня уже настоящее чудо.
Разумеется, я по-прежнему жру как не в себя. Это моя единственная проблема – жрачка. Насчет пиздятины я немного поумерил свой пыл – хотя случаются приступы, когда хочется выпендриться перед незнакомыми телочками. Забавно, как связаны эти две зависимости: если нет пиздятины, я налегаю на жрачку, но если пиздятина есть, я и так сыт. Кто знает – может быть, так у всех.
Воровство, похоже, прекратилось само по себе, как только исчезла необходимость в деньгах на наркоту. Разумеется, поначалу все было совершенно не так, но я рад, что все закончилось. Мне до сих пор неловко за спизженную кожаную куртку Деса Барра. Не хотелось бы больше испытывать такой стыд. Помимо всего прочего, я посмотрел документальный фильм о том, что творится в американских тюрьмах, и увиденное напугало меня до усрачки. Глядя на мои татухи и мотоциклы, ты, наверное, думаешь, что я крутой, но в критический момент я поджимаю хвост, как ебаный щенок.
Я пару раз выступал с речью в тюрьме округа Лос-Анджелес и могу сказать, что мне совершенно не хочется возвращаться к старым привычкам. Еще я давал речь в составе комиссии в тюрьме Уондсворта, когда вернулся в Англию для концерта в «Хрустальном дворце», и потом, спустя пять лет, когда мы отыграли пять вечеров в «Брикстонской академии»[151]. С постоянной аудиторией обычно неплохое посещение, но никогда не знаешь, хотят ли они завязать либо приходят, потому что я играл в Sex Pistols, а может быть, просто хотят на время покинуть свои камеры. Как бы там ни было, пришедшим, похоже, понравилось, и я не чувствовал себя странно и неловко, но все же очень обрадовался, когда все закончилось и я вышел на улицу.
То же самое касалось и дополнительных концертов «Пистолз», хотя к концу выступления ощущение неловкости проходило. К счастью, мы пришли к здравому решению и устроили несколько коротких туров, поэтому в Америке в 2003 году провели пару насыщенных недель, отыграв также отличное шоу в мой день рождения в клубе Сан-Франциско Warfield, когда Роттен заставил спеть публику поздравление. Он время от времени делает нечто приятное, просто чтобы я не расслаблялся. Британские концерты в 2007 году также прошли неплохо, потому что мы только-только отыграли шоу в «Брикстонской академии», затем одно в Манчестере и одно в Шотландии.
Мы узнали, что Джонни начинает тур нормально, потому что нервничает, поэтому ведет себя прилично – иногда мы веселимся. Но затем набираем форму, и он становится заносчивым и дерзким, и все накрывается медным тазом. Почему мы об этом забыли, когда продумывали долгий трехмесячный летний тур в 2008 году, который нас фактически всех рассорил? Я вряд ли найду ответ на этот вопрос. Но об этом позже, а тем временем у меня произошло несколько важных событий, не связанных с музыкой. Сейчас расскажу.
Все началось с того, что я сходил на мужской выходной тренинг у Джастина Стерлинга. Мой знакомый Оливер Либер (сын музыканта и прекрасной композиторской команды Lieber and Stoller[152]) предложил, и мы вместе пошли. Было это в Окленде в большом Масонском храме. Великолепные здания – мне нравятся такие места. Пусть у меня не осталось никаких связей с институтом Стерлинга, я лишь поверхностно расскажу о том, что произошло в те выходные, потому что не хочу раскрывать карты тем, кто туда, возможно, собирается.