— Мы даже не знаем, к какому народу принадлежал пленник! — сказала самая молодая из девушек, лет пятнадцати. — Мы все родились уже после его смерти — кто через пять, а кто через пятнадцать лет.
Брехт задумался.
— Сам я шаманить не умею, — признался он. — Но брат моей матери был шаманом. Да и Сорка тоже из народа колдунов. Дайте нам несколько дней, чтобы девушка поправилась. После этого мы попытаемся вам помочь.
Бурного восторга в ответ на его слова не последовало. Люди напряженно переглядывались, пожимали плечами. Бородач и Арала вовсе сблизили головы и о чем-то зашептались, время от времени бросая на орка взгляды.
— Мы согласны, — вынесла вердикт Арала. — А вдруг получится?
На привал остановились на краю небольшой рощицы, найдя незамерзший озерный бочажок, в котором можно было напоить лошадей. Пока королевские ратники разбивали лагерь, заготавливали хворост для костров и обихаживали лошадей, Годерак отошел немного в сторонку и, опершись на посох, пристально всмотрелся в даль.
— Ваше магичество, — чуть погодя, окликнул его десятник, — вы бы поосторожнее там! Кто знает, какие тут водятся твари?
Словно в ответ на эти слова, вечерний ветер принес далекий крик. Лошади забеспокоились, срываясь с привязи.
— Не волнуйтесь, — Годерак сделал несколько пассов, — эти существа нам неопасны!
Командир отряда согласно покивал головой, но все-таки выставил двойные посты.
Стемнело быстро. Уставшие люди недолго засиживались у костров и быстро расползлись по лежакам. Еще несколько раз кричали и ревели какие-то существа, один раз в темноте промелькнула тень, но ни одна из тварей Предболотья не подобралась к лагерю достаточно близко.
— Слышите? — вдруг подал голос часовой. — Что это там?
— Что еще? — Командир отряда поднял голову.
— Там, — часовой показывал на равнину, — кто-то есть! Люди!
— Глупости! Здесь нет и не может быть людей!
— А вы прислушайтесь!
Все насторожились. Через некоторое время действительно послышался приглушенный топот копыт, шаркание ног, шуршание и позвякивание доспехов, негромкие вялые голоса.
Лагерь ожил. Ратники вскакивали, всматриваясь в темноту.
— Люди! Люди! — раздавались голоса. — Живые люди? Не может этого быть!.. Слышите! Поют!
Издалека действительно долетела песня.
— Не обращайте внимания! — повысил голос Годерак. — Это призраки Предболотья! Всем замолчать и замереть на месте! Они идут на голоса и движения! Замереть и замолчать!
Но было поздно. Люди заволновались, сбиваясь теснее, загомонили, хватаясь за оружие. Десятники попытались заставить воинов застыть, но быстро справиться оказалось не под силу. Кто-то бросился к лошадям, кто-то поспешил к кострам, кто-то начал построение. И все опомнились только после того, как призраки подобрались достаточно близко.
Первые стрелы, прилетевшие из ниоткуда, поразили несколько человек, по счастью, не насмерть. Но уцелевшие попятились, обнажая оружие.
— Застыть! — крикнул Годерак. — Замереть на месте! Молчать! Не издавать ни…
И осекся, увидев торчащий из груди кончик стрелы.
Для настоящего мага простая стрела не так уж и опасна. Но совсем другое — стрела, пущенная призраком. Годерак покачнулся, наваливаясь на посох, чтобы не упасть.
— А-а-а-а! — долетел до его ушей голос командира ратников. — Они убили мага!
«Еще не убили, — мысленно возразил Годерак. — И я еще смогу…»
Он взмахнул свободной рукой, шепотом проговаривая заклинание, и резкий ветер, налетевший из ниоткуда, словно сдернул невидимый полог. Перед королевскими ратниками стоял строй призрачных воинов. Большинство выглядело как полуразложившиеся мертвецы в ржавых и подгнивших доспехах, но было и несколько относительно свежих.
Сразу два ратника бросились к Годераку, который, завершив заклинание, опустился на колени, прижимая руку к пронзенной груди:
— Ваше магичество! Ваше магичество, что с вами? Вы живы?
— Сомкнуть ряды! — прохрипел тот, силясь выпрямиться. — Держаться! Не дайте им коснуться себя. Если кто-то из них дотронется до вас — будет поздно!
— Все слышали? — Командир отряда окинул взглядом подчиненных. — Сомкнуть ряды… Копья…
— Нет, — прошептал Годерак. — Замереть!.. Не двигаться! Они идут на голоса и движение…
Но его приказ запоздал — солдат окружили со всех сторон. Куда ни глянь, всюду были призраки. Они обступили лагерь плотной стеной. В задних рядах звучала песня, и было видно, как призрачные рты разеваются, подтягивая припев.
Люди сбились в кучу, пятясь от смыкающих кольцо призраков.
У кого первого сдали нервы — никто не мог сказать. Но внезапно раздался полный отчаяния и ненависти крик, и какой-то из солдат очертя голову, подняв над головой меч, бросился в атаку на призраков, увлекая за собой остальных…
Для больной выделили роскошную просторную комнату на третьем этаже. Кому она принадлежала, Брехт спросить не успел. Да и не все ли было равно, если до снятия заклятия хозяйка не сможет ею воспользоваться! Постель для девушки орк готовил в одиночестве: радуясь возможности избавиться от заклятия, хозяева замка устроили настоящий праздник с танцами, песнями и турниром. Они и ему предлагали присоединиться, но Брехт отказался. Сначала дело, а уж потом веселье. Но ближе к следующему вечеру, когда в окна стал вползать синий сумрак, орк понял, что вряд ли сможет выполнить обещание.
Сорке было совсем плохо. С тех пор как оказалась в замке, она ни разу не пришла в себя и с каждым часом дышала все слабее и слабее. Жар не отпускал ее ни на миг. Глаза девушки ввалились, черты лица заострились. Брехт сидел у изголовья и с тоской думал, что завтра, похоже, ему придется хоронить не останки безвестного пленника, а свою подопечную. И тогда ему уже точно останется только одно — сгинуть в безвестности, ибо такой позор он никогда не смоет со своей души.
«А ты, Каспар, понадеялся на меня, — вспомнил он беловолосого мужчину с усталыми глазами. — Пожертвовал свободой зря… Если бы я мог… Если бы я хоть что-то мог!»
Усталость и бессонная ночь накануне дали о себе знать. Брехт прикрыл глаза, погружаясь в дремоту, а когда открыл их снова, почувствовал: что-то изменилось. В комнате было жарко натоплено, но Брехт ощутил ледяной холод, словно в щель дул зимний ветер. Возможно, этот внезапный порыв и вырвал его из паутины сна. Орк огляделся в поисках щели — и застыл, хлопая глазами.
Над разметавшейся в жару девушкой склонялся призрак беловолосого мужчины с усталыми глазами. Каспар Каур! Не в силах прикоснуться к Сорке, отец смотрел на дочь.
— Девочка моя… Моя маленькая девочка, — слышался шепот. — Как скоро… Не думал я, что все кончится так… Почему? Почему ты уходишь?
У Брехта волосы зашевелились на голове, и он отодвинулся подальше. Никто не знал, как умирают магри. Ни один шаман орков, например, не может уйти из жизни просто так. Молодой орк помнил, как корчился и страшно кричал, прощаясь с жизнью, брат его матери, шаман. Что произойдет на сей раз?
Внезапно призрак Каспара повернул голову в его сторону.
— Помоги мне, — прошелестел далекий голос.
— Что я могу? Я чуть не угробил твою дочь! Я…
— Не время слов! — перебил его магри. — Возьми меня за руки! Пожалуйста!
Интересно как? Это призрак! Самый настоящий! Разве можно прикасаться к призракам?
— Скорее! — Мужчина тянул вперед узкие длинные ладони с гибкими сильными пальцами, и Брехт подчинился.
Когда пальцы их соприкоснулись, блеснула вспышка света, и магри…
Магри каким-то образом оказался в теле орка.
Странное это было ощущение — словно смотришь на себя со стороны. Брехт не терял сознания, но понимал, что его тело больше не принадлежит ему. Он не мог самостоятельно пошевелить даже пальцем и был вынужден молча наблюдать, как его руки тянутся к горячему лбу девушки, как кончики пальцев скользят по ее мокрым от пота вискам, как ненадолго замирают, нажимая на какие-то точки, и как по жилам начинает струиться не кровь, а магическая сила. Было ужасно жарко и немного больно, но он терпел и только молча смотрел на то, что делают руки.
А потом все кончилось, и облегчение было так велико, что молодой орк просто сполз на пол, привалившись спиной к прикроватному столбику.
Рядом что-то зашевелилось. С усилием открыв глаз, Брехт увидел призрак магри.
— Спасибо тебе, орк, — промолвил Каспар, поймав его взгляд. — Ты столько для нас сделал…
— Я ее чуть не угробил, — повинился тот. — Это я виноват, что твоя дочь простудилась.
— Это уже неважно. — Магри слабо улыбнулся. — Теперь моя девочка будет жить. В безопасности и покое… Я спокоен за ее судьбу и могу принять свою участь.
— Что с тобой будет?
— Еще не знаю. — Магри потер запястья. — Мне сказали, что, когда откроется навигация, меня увезут к заказчику. Кому-то очень понадобился молодой здоровый половозрелый, — он поморщился, произнося это слово, — мужчина-магри. Зачем? Я теперь раб, а с рабами не откровенничают. Как зовут моего хозяина и зачем я ему понадобился, я узнаю только при встрече.
— Я тебя найду, — пообещал Брехт. — Пристрою твою дочь и найду! Ты хороший человек.
— Я не человек. Я — магри.
— А я — орк! Я из касты воинов, у меня есть честь! Где тебя искать? Ты знаешь?
Каспар пожал плечами:
— У Эвларии нет выхода к морю. Значит, сначала меня доставят либо в Геронту, либо в Приморск. А оттуда — куда угодно! Так что я, конечно, благодарен тебе, орк, за сочувствие, но пытаться, думаю, не стоит… Из-за какого-то магри…
Голос его становился все слабее и глуше, и с последним словом он исчез. Растворился в воздухе, в слабом завывании ветра и шорохах старого замка. Брехт провел рукой в воздухе в том месте, где только что видел его. Рука ощутила пустоту.
С постели донесся шорох, и он встрепенулся, приподнимаясь. Неподвижно лежавшая до этого Сорка повернулась на бок и тихо улыбнулась во сне.
— Папа, — прошептала она.
Командир отряда королевских ратников опустил меч и огляделся.