Драконы отлетели немного от места, что много лет назад было городским пляжем, и расположились на диком каменистом берегу. Ветер гулял, раздувая волны, и, оставив Льора и драконов, Брехт направился к воде, сняв сапоги и тунику.
— Ты что, решил искупаться? — догнал его голос Льора. — А не замерзнешь?
— Пустяки! После горных озер и водопадов тут и ребенок сможет держаться на воде! А я, — Брехт зашел в воду по колено, позволив волнам намочить штаны, — однажды в детстве нырнул в горную речку.
— И выплыл? — Льор подошел ближе.
— Почти. Там водоворот был, у меня ногу свело. Я тогда совсем пацаненком был, всего десятое лето жил на свете. Сразу начал тонуть…
— И как же?..
— Брат старший вытащил. Тот, который потом погиб, не успев жениться.
Брехт помолчал, вспоминая. По злой иронии судьбы брат погиб самым первым и был захоронен где-то на границе Кораллового Острова. Другой брат сложил голову в битве за поместье-столицу, где потом довелось служить самому Брехту, где могила третьего брата, никто не знал. Решительно тряхнув головой и отгоняя грустные мысли, Брехт сделал несколько быстрых шагов, взмахнул руками и нырнул навстречу волне, краем уха услышав, как восторженно вскрикнул Льор.
Чувство опасности пришло одновременно с ощущением, что пора вылезать: вода оказалась все-таки по-зимнему холодной. Вынырнув в очередной раз, Брехт увидел рядом качающуюся на волнах макушку Льора, но не успел крикнуть юному эльфу, чтобы выбирался на берег — кажется, поднимается ветер, — когда взгляд его упал на небо и все слова застряли в горле.
Ночь распростерла над миром свои крылья — зимняя беззвездная ночь (по поверьям многих рас, звезды тоже засыпают на зиму и начинают снова ярко сиять только после праздника Середины Зимы). Было довольно темно, но для хорошо видящего в темноте орка не составило труда различить несколько крылатых теней, что стремительно неслись к ним. Это были драконы — десять драконов, некоторые несли на себе по два седока. Один за другим вынырнув из-за облаков, они летели прямо на Терезия и Сорку, которые, не рискуя лезть в воду, в облике людей сидели на берегу.
— Сзади! — гаркнул Брехт и саженками поплыл к берегу, чувствуя, что не успевает.
Свист крыльев приземляющихся зверей не услышать было невозможно. Девушка и князь встрепенулись и, не придумав ничего другого, кинулись бежать по пляжу, держась за руки. Один из драконов отделился от остальных, закладывая вираж и пытаясь остановить беглецов. И тогда произошло невероятное: Сорка сменила облик. Случилось это на бегу. В самый последний момент девушка дернула Терезия на себя, и, когда она взлетела, получилось так, что молодой князь оказался у нее на спине. Изумление, чувствовавшееся в слитном вопле драконов, смог распознать даже подплывший к берегу Брехт. Льор догнал его в несколько рывков и крепко ухватился за локоть.
Отчаянно хлопая крыльями, Сорка стремительно уходила вверх, стараясь увернуться от шести драконов, ринувшихся ей наперерез. Терезий смуглым пятном выделялся на ее спине. В какой-то миг один из драконов подобрался к ней со спины. Всадник взмахнул рукой. Блеснула вспышка молнии — и Терезий соскользнул вниз.
Не-э-эт!
Сложив крылья, Сорка камнем ринулась вниз, безжалостно расталкивая драконов, которые пытались ей помешать. Кого-то она ударила крылом, вернее, когтями, росшими на крыле, кого-то пихнула задней лапой, кого-то цапнула зубами — и прорвалась. Легко подхватила обмякшее тело задними лапами и осторожно опустилась на землю.
Брехт и Льор уже бежали к ней, но путь им преградили остальные драконы. Вернее, всадники-мужчины, которые успели спешиться. Руки у них были свободны, но Брехт вспомнил, что один магри голой рукой выпустил молнию, и решил не считать всю компанию легкими противниками. Тем более что у двоих оружие было — что-то вроде толстых упругих бичей.
Один вдруг взмахнул руками и рухнул, получив в лоб камнем.
— Есть! — воскликнул Льор.
— Беги! — крикнул ему Брехт, кидаясь на остальных. — Гэхрыст! — выкрикнул он имя древнего бога, как боевой клич. — Гэхрыст!
Молодой орк был немного крупнее и выше своих противников — самый высокий едва доставал ему макушкой до виска, поэтому, когда он кинулся на них с кулаками, первые несколько ударов магри пропустили. Двое отлетели прочь, как куклы, даже не успев как следует ответить. Лишь третий успел обвить вокруг Брехтова запястья свой «бич» и дернул так сильно, что молодой орк невольно взвыл. Ему показалось, что кожа лопнула и на рану сыпанули солью. Зарычав от злости, он перехватил «бич» второй рукой, рванул на себя, обезоруживая противника, но, видимо, в оружии магри была какая-то магия, поскольку «бич» не повис в чужих руках, как простая плетка, а зашевелился, как живой, и попытался свободным концом обмотаться вокруг второго запястья орка. Пытаясь стряхнуть внезапно оживший «бич», Брехт потерял драгоценные секунды. Ему удалось справиться со странным оружием, и он уже перехватил его за конец, собираясь использовать в драке, когда пронзительный крик заставил его обернуться.
Кричал Льор. Запястья юноши были стянуты «бичом». Судя по тому, как извивался юный эльф, он испытывал сильную боль.
— Отпусти мальчишку, ты… — зарычал орк.
Магри бросил на него торжествующий взгляд — мол, у меня преимущество, — но при этом отвлекся от пленника, и Льор ухитрился врезать ему пяткой по голени. Магри взвыл, припав на колено, и юноша брыкнул снова, закрепляя успех…
Впрочем, это была последняя удача, потому что в следующую минуту что-то тяжелое опустилось на затылок Брехта, и молодой орк рухнул на гальку лицом вниз. «Гэхрыст, что же ты!..» — успел подумать он, прежде чем сознание оставило его.
Впрочем, пришел в себя он довольно быстро — когда его попытались поставить на колени и завести руки назад. Еще не до конца очнувшись, орк рванулся, пытаясь освободиться, но получил «бичом» по лицу и задохнулся от пронзившей его жгучей боли.
— Вот видишь, к чему это привело? — как сквозь вату, донесся до него женский голос. — Что за легкомыслие!
Проморгавшись от невольно выступивших слез, Брехт кинул быстрый взгляд по сторонам. Рядом на коленях стояли живые, хотя и слегка помятые, Терезий и Льор. Обоих держали мужчины-магри. Держали и Сорку — две женщины. В отличие от мужчин она не была связана, но, видимо, находилась под действием каких-то чар, потому что не пыталась освободиться, а лишь во все глаза смотрела на мать. Сарла, не стеснявшаяся своей наготы — как, впрочем, и одна из женщин, державших ее дочь, — спокойно прошлась перед пленниками.
— Как ты могла, девочка моя? — промолвила она. — Ты подумала о том, что этим поступком нанесла урон именно мне, своей матери? Ты подумала, что ты, дочь Ведущей, обязана быть примером для остальных! Ах, если бы я не любила тебя так сильно, я бы подумала о том, чтобы назначить своей преемницей Гайну. — Она кивнула на единственную одетую магри, которая крепко вцепилась в левую руку Сорки. — Она, по крайней мере, знает, что такое честь!
Названная девушка горделиво выпятила грудь, приличных размеров, надо сказать, — Брехт даже невольно загляделся на нее, а сама Сорка отчеканила:
— Гайна — неудачница! Она никогда не расправит крыльев! Она никогда не узнает, что такое…
— Ашш-ш-ш! — злобно зашипев, Гайна ударила Сорку.
— Не сметь! — вскрикнула Сарла. — Она все-таки моя дочь! Если тебе так хочется выместить на ком-нибудь зло, вот тебе три инородца! Бей любого! — Она указала на пленников.
— Но, мама! — испуганно ахнула Сорка. — Как ты можешь? Они…
— Они — мужчины и инородцы! И ты допустила ошибку, позволив себе полюбить инородца! Никогда ни одна магри не составит пару с тем, в чьих жилах не течет драконья кровь!
— Но я — дракон! — воскликнул Терезий. — Моя мать пила драконью кровь, чтобы родился я! И кто скажет теперь, что это не кровь вашего народа?
— Твоя мать? — Сарла шагнула к молодому князю и приподняла его лицо, схватив за волосы. — Твоя мать убила женщину-магри, чтобы заполучить ее кровь? Ведь так? Женщину, наверняка ждущую ребенка, иначе у нее ничего бы не получилось! Отвечай!
— Я… не знаю, — Терезий взглянул женщине в глаза. — Она умерла. Я…
Он вдруг дернулся, как от удара, и резко побледнел.
«Она проникла в его мысли!» — догадался Брехт.
— Ты убил ее! — прозвучал звенящий от гнева голос Сарлы. — Ты убил свою родную мать! Ты — выродок, рожденный с помощью преступления! Ты должен умереть!
— Мама! — опять закричала Сорка. — Но он же ни в чем не виноват! Как ты можешь?..
— Вот так! — тоже повысила голос Сарла. — Ради его жизни погибли две женщины — магри и его собственная мать! Убийца не должен жить!
— Но, мама, — девушка чуть не плакала, — пожалуйста, не надо!.. Я очень тебя прошу! Я… Я выбираю его! — завопила она на весь берег. — Выбираю! Слышите? Выбира…
Державшая ее вторая женщина-магри быстро ткнула пальцами ей в шею, и девушка обмякла, потеряв сознание.
— Тогда я избавлю тебя от этого выбора! — громко отчеканила Сарла и повернулась к державшим князя мужчинам: — Увести… А ты…
Брехт понял, что очередь дошла до него, и приготовился умереть.
— Гос-пожа, — раздался вдруг дрожащий от волнения шепот Льора, — прошу вас, позвольте мне говорить…
— Что? — Сарла развернулась к третьему пленнику. — Ты, длинноухий, хочешь что-то сказать?
— Госпожа, — Льор поклонился так низко, как позволяли державшие его за плечи воины, — я принимаю ваше решение и согласен с ним, но, если позволите, я хочу предложить… выкуп!
— Что?
— Я… хочу заплатить вам, — юноша кусал губы и не смотрел в сторону орка, — хочу заплатить за его жизнь… собой!
— Собой? — Несмотря на напряженность ситуации, Сарла от души рассмеялась. — Что ты можешь предложить, длинноухий?
— Прикажите меня освободить, — прошептал Льор, глядя ей прямо в глаза. — И если то, что я предложу, вам понравится, пообещайте, что оставите Брехту жизнь. А я…
— Льор, не делай этого! — прошептал Брехт, но юный эльф не смотрел в его сторону.