пины соратников.
— Тан!
От пронзительного, едва ли не женского вопля, казалось, все на миг застыли, и это дало Каспару необходимые секунды. Не раздумывая, он вскочил на борт шнеки, пробежал несколько шагов, оттолкнулся и, в гигантском прыжке покрыв разделяющее их расстояние, приземлился на палубу как раз за спиной у эльфа и Скола…
Оказавшись нос к носу с кабаном, который уже занес меч для удара.
Тот ничем не выдал удивления. Лишь глаза его сощурились под шлемом, когда он понял, что новый противник безоружен и к тому же щеголяет в ручных кандалах.
— Я т-тебя…
Уворачиваться Каспар не стал. Вместо этого он подался вперед, принимая удар на живот. Солнечное сплетение обожгло огнем. Послышался треск рвущейся ткани. Совсем близко оказались вытаращенные глаза кабана, меч которого отскочил от ничем не защищенного живота задохлика-раба, лишь распоров на нем одежду и не оставив на коже даже царапины. Он был до того изумлен, что так и умер — с вытаращенными от удивления глазами, получив удар кулаком в горло, между бармицей и воротом кольчуги.
Шум сражения перекрыл двухголосый рев. Два берсерка — кормщик Кнут и бородач Хельг — с двух сторон шли по шнеке, и горе было тем кабанам, которые попадались на их пути. Остальным фьордерам оставалось лишь добивать тех, кого они отбросили в стороны.
Но и среди кабанов тоже нашлись отменные бойцы, поэтому ход битвы не переломился. По-прежнему звенели мечи, гулко стучали о щиты, с той и другой стороны множились раненые и убитые. Каспара кто-то заслонил краем щита, отбивая летящую в голову сулицу.
— Спасибо, — выдохнул магри, даже не взглянув на доброхота, и поднырнул под щит. Руки действовали сами: сулица, словно живая, прыгнула в ладони, а обезоруженный противник получил удар в бок, кулем свалившись на палубу.
Припав на колено, Тан — это его щит только что мелькнул перед глазами — одним махом добил упавшего и бросил взгляд на Каспара. В следующий миг единственный глаз его расширился, рот раззявился в беззвучном крике: «Сзади!» — и магри, понимая, что опаздывает, все-таки сделал поворот.
Опять была вспышка жара в солнечном сплетении, хотя он и почувствовал удар в бок, как раз под выброшенной и пошедшей на замах левой рукой. Меч не достиг цели, отскочив, как от каменной стены, но кулак врезался точно в скулу, поелику у кабана был простой шлем, без нащечников, защищающих лицо. Кабан пошатнулся и напоролся на встречный выпад с правой стороны, пришедшийся точно в шею. Если ребро ладони перебивало сонную артерию, это почти наверняка означало смерть.
Единственный глаз Тана от удивления был готов вывалиться из орбиты.
— Меч! — крикнул он. — Возьми меч!
— Не умею, — попытался развести руками Каспар.
— Тогда ко мне за спину! Живо!
Скакнув вперед, эльф врубился в строй кабанов, работая двумя руками с одинаковой амплитудой и силой.
Каспар прижался к борту. Бой заканчивался. Спасаясь от меча и топора Кнута и Хельга, одни прыгали за борт, другие продолжали сражаться, собираясь дорого продать свою жизнь. Участь кабанов, попавших в плен, бывала ужасна настолько, что многие всерьез предпочитали утонуть. Каспар со страхом наблюдал за финалом сражения. Уцелевшие кабаны плыли к дракку; одному из них вслед метнули сулицу, и, словив ее спиной, мужчина бестолково взмахнул руками и ушел под воду. Других камнем на дно тянули намокшие поддоспешники. Какой-то парень яростно отбивался от двух фьордеров, пятясь к борту, пока не прижался к нему спиной совсем рядом с Каспаром. Да так и остался стоять, прибитый копьем к доскам обшивки, как бабочка в коллекции.
Магри машинально — помочь, облегчить страдания человека, пока не поздно! — шагнул к нему, но его оттерли локтем, а в следующий миг он услышал гортанный рев и все забыл.
Сражение закончилось для большинства фьордеров и практически для всех кабанов, из которых лишь трое или четверо еще держались на волнах, пытаясь добраться до своего дракка. Но не для Хельга. Бородач берсерк вошел во вкус и продолжал крушить все на своем пути, не замечая, что вместо врагов вокруг него уже одни друзья. Фьордеры пытались остановить разошедшегося товарища, но разлетались в стороны от его меча, как пушинки. Рванулся наперерез даже Кнут, но отступил — в таком бою один из них непременно будет убит, и не факт, что Хельг.
— Хельг! Хельг! Очнись! Все кончилось! Хельг, посмотри сюда! — кричали ему, но бородач с безумными глазами продолжал гоняться за фьордерами по залитой кровью и заваленной телами шнеке. Скол, который, насколько успел заметить Каспар, был ему другом, в свой черед попытался остановить берсерка, но получил мечом в живот и откатился в сторону.
«Он же своих калечит!» — мелькнуло у Каспара, когда он отлепился от борта и бросился наперерез берсерку.
— Стой! Куда? Зашибет! — донесся отчаянный крик Тана. Заорали фьордеры, но магри не обратил на их крики внимания. Поднырнув под замах меча, он оказался так близко к берсерку, что смог заглянуть в его пустые глаза, точнее, в открывшиеся белки, ибо зрачки почти закатились. И, не теряя времени, одним пальцем быстро ткнул ему в шею. Берсерк рухнул на палубу, не издав ни звука. Меч со звоном выпал из ослабевших пальцев.
И сразу наступила тишина. Все взгляды остановились на худощавом и бледном, как смерть, рабе, стоящем над тушей берсерка.
— Ты… его убил? — с трудом выговорил Кнут.
— Нет, — Каспар заставил себя улыбнуться, хотя именно сейчас на него запоздало и накатил страх. — Просто обездвижил. Он без сознания, но через некоторое время очнется и будет вполне нормальным.
Кормщик с трудом добрался до неподвижного тела и склонился над ним:
— Дышит…
— Вы ранены? — Каспар заметил на его голом торсе кровь.
— Файрову дубину тебе в бок! — скривился кормщик. — Это не моя кровь… Так, парни! Мы победили! Дохлых кабанов — за борт, наших — отдельно. Раненых…
Тихий стон прервал его слова. Каспар быстро обернулся.
Скол полулежал между скамьями, двумя руками зажимая страшную рану. Кольчуги на нем не было. Под защитой ловкого эльфа и могучего Хельга в этом прежде не было нужды, но сейчас это обстоятельство оказалось роковым. Кровь уже залила ему одежду и руки. Скол бледнел на глазах, и было видно, что жить ему осталось всего ничего.
— Как же так? — Кнут остановился над фьордером.
— Скол, — Тан опустился перед ним на колени, положил одну руку другу на лоб, другую — на окровавленный живот.
— Пустите меня! — Каспар попытался оттереть плечами собравшихся над умирающим фьордеров. — Я врач!
— Да что тут сделаешь? — проворчал кто-то.
— Все!
Протиснувшись вперед, Каспар опустился на колени, несколько раз встряхнул кистями рук, чтобы к ним прилила кровь. С железными браслетами на запястьях обычная процедура исцеления усложнялась в несколько раз, но он был уверен, что справится.
— Убери руки, — мягким спокойным голосом обратился он к Сколу, — и ничего не бойся. Я постараюсь не делать тебе больно, но мне нужно…
Тан помог ему разжать судорожно сведенные на глубокой ране пальцы, и сизые петли кишок тут же полезли наружу. Некоторые были разрублены, их содержимое вытекало на одежду, и Каспар быстрыми движениями начал соединять их, сращивая и заживляя. Только бы полужидкая масса из кишечника не попала в брюшину!
— Вода, — бросил он, не прекращая работы, — мне нужна вода…
Тан полез за флягой, с которой не расставался даже в бою.
— Вода! — не прерывая работы, продолжил магри. — А не то, что там у тебя обычно находится! Хотя… на, лей! — Он протянул окровавленные кисти эльфу. — Мне нужно руки продезинфицировать! Да лей живо!
У эльфа, откупорившего флягу, было такое лицо, словно он приносил в жертву собственное дитя. Но вино тонкой струйкой потекло на подставленные ладони. Не прошло и нескольких минут, как от разреза осталась лишь розовая полоска молодой кожи, на которую Скол таращился удивленными глазами.
— Вот так. — Магри откинулся на пятки. — Несколько дней не напрягаться, пока все не подживет окончательно.
— Ловко ты, — среди общего гула (вся команда стояла и смотрела) промолвил Кнут.
— Я врач, — Каспар снизу вверх посмотрел на кормщика. — Мне не приходилось иметь дел с легкими случаями. Ко мне, магри, обращались, лишь когда остальные врачи отказывались — дескать, ему все равно умирать. Если бы больной умер у меня на руках, все моментально отыскали бы в этом злой умысел: дескать, злодей нарочно уморил человека из врожденной расовой ненависти. Поэтому я научился вытаскивать больных с того света. Я не могу допустить смерти своего пациента!.. Ну, и я хороший целитель, — тише добавил он и встал: — Еще раненые есть?
Таковые нашлись. Большинство тех, кому требовалась врачебная помощь, получили ранения конечностей. Одному фьордеру разрубили голову — он сунулся в битву без шлема. Случился и перелом ноги при неудачном падении, но примерно за полчаса Каспару удалось справиться со всеми.
Уцелевшие фьордеры не теряли время даром, складывая тела товарищей на носовой надстройке и выкидывая за борт трупы кабанов. При этом они не проверяли, жив ли враг, а занятый ранеными Каспар не обратил на это внимания.
Пока черед не дошел до последнего.
Это был кабан, пришпиленный к борту копьем. Он был жив, когда до него дошла очередь, и даже попытался взмахнуть мечом.
— Ох ты, шевелится!
Каспар обернулся через плечо. Мига ему хватило, чтобы все понять:
— Нет!
— Ты чего? — Тан придержал его за плечо.
— Не троньте его!
— Да чего ты, задохлик? — Кто-то из фьордеров пихнул его локтем. — Это ж кабан!
— Он ранен, ему нужна помощь! — Каспар все-таки протиснулся вперед и быстрым цепким взглядом окинул воина с ног до головы.
— Вот мы ему и поможем — за ноги и за борт! Все равно ведь подохнет!
— Нет! — В голосе магри прорезался металл. — У меня еще не умирал ни один пациент! Помогите мне!
Но желающих спасти жизнь старинному врагу не нашлось, и Каспар сам взялся за копье. Оно пробило только мягкие ткани; позвоночник и ребра остались целы, и, хотя внутри все превратилось в месиво, у кабана появился неплохой шанс выкарабкаться. Конечно, придется отдать все силы до последнего, но это его, Каспара, долг. Осторожно вынув копье, магри подхватил умирающего и склонился над страшной раной, запуская в нее пальцы, чтобы определить степень повреждения и остановить внутреннее кровотечение. Он был в первую очередь врачом, он сейчас работал, и ему было все равно, кем был его пациент.