Мезон внимательно выслушал разведчиков и, отпустив их кивком головы, посмотрел на Кризу. Та бесстрастно смотрела перед собой, скрестив ноги на дорогом ковре.
— Что ты думаешь об этом? — спросил Мезон. Криза пожала плечами:
— Это ловушка, я бы на его месте приготовила тебе то же самое. Из этого следует очень простой вывод — у него не хватает людей, чтобы противостоять нам в открытом бою.
— Вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты всегда мыслишь, как полководец, даже в постели.
Криза ухмыльнулась:
— Не забывай о том, что когда ты был простым разведчиком, я уже командовала когортой. Разведчиком ты, конечно, был одним из лучших, но как военачальник ты до сих пор слабоват.
Мезон удивленно поднял брови:
— Ты так серьезно считаешь?
— Конечно, ты можешь придумывать всякие простые военные хитрости, иногда очень неожиданные, но в вопросах тактики и стратегии ты очень многого не понимаешь.
Мезон задумчиво почесал в затылке, потом улыбнулся:
— Для этого у меня есть ты. Хотя надо признать, что твои знания не всегда нам помогают, здесь все еще воюют не так, как ты привыкла. В этом мире совсем другие методы ведения боя, другое оружие…
— Тактика везде одна и та же, сберечь людей, ударить в самое слабое место, заманить туда, где противник потеряет свое преимущество. Сейчас как раз такая ситуация. Он знал, что мы придем, поэтому у него было время подготовиться. Первая застава, на которую наткнулись твои разведчики, не основная. Не сомневаюсь в том, что когда мы ударим по ней главными силами, они просто отойдут, заманивая нас в глубь ущелья, а вот уже там будут ждать серьезные укрепления, лучники на склонах и горы камней, которые на нас будут обваливать. Я думаю, что и обратно из этой природной ловушки нам не дадут уйти, на входе в ущелье тоже что-то приготовлено, возможно, каменный оползень, который закроет выход. Ущелье длинное, мы втянемся в него почти полностью, а следовательно, нас всех и уничтожат.
Мезон хмыкнул:
— Для чего же нужна такая мощная передовая застава, в ней около пяти тысяч воинов, это почти одна треть всех его сил.
— Первое, для того, чтобы победа над ней не показалась бы нам слишком легкой, второе, чтобы не пропустить вглубь твоих разведчиков, иначе они обнаружат ловушку. Ну и, конечно, для того, чтобы ты поверил, что ловушки нет.
Мезон кивнул:
— Это единственное ущелье, по которому мы можем пройти в глубь их земель. И мы не можем отказаться от похода, иначе все, что мы сделали до сих пор, будет напрасной тратой сил и времени. Что нам делать? Вызывать Кронова, чтобы он помог нам своей магией?
Криза отрицательно покачала головой:
— Нет, мой полководец, Кронова мы вызывать не будем. Магия, это то оружие, которое нужно применять очень редко, иначе оно потеряет эффективность.
— Почему? — удивился Мезон. — Как раз чем больше людей будет знать о том, что у нас есть магия, тем это будет действеннее. Страх — хорошее средство для понимания нашей силы.
Криза недовольно покачала головой:
— Думай, разведчик! Чтобы ты сделал, если бы узнал, что впереди нас ждет сильный маг?
— Ну, это очень просто. Я бы отправил лучших людей туда, где он появится, чтобы убили его скрытно и желательно со спины. Маги умирают так же легко, как и обычные люди.
Криза кивнула:
— Вот тебе и ответ на твой вопрос. Мы не можем позволить, чтобы Кронова убили, он наш единственный шанс когда-нибудь вернуться домой.
— У меня уже голова болит от твоих загадок. А я пока так и не понял, что нам делать?
Криза встала и потрепала его по плечу:
— Делай так, как считаешь нужным. Воюй так, как привык. Ты же не веришь мне, ты считаешь, что я все усложняю. Так?
Мезон кивнул:
— Да, я так считаю. Я думаю, что он решил защищать вход в ущелье всеми своими силами. Остальное войско он оставил в резерве, возможно, какую-то часть для удара по моим флангам, когда я втянусь в бой. Кроме того, я уверен, что и в самом ущелье есть укрепленные позиции, чтобы потом, отступив туда, задержать нас там и остановить наступательный порыв. Я также согласен насчет лучников на стенах и камнях, подготовленных для того, чтобы сбросить нам на голову. Но я это все учту, в ущелье пойдут мои лучшие лучники, прикрываемые тяжелыми воинами, они снимут стрелков и тех, кто будет сбрасывать камни. Вот таков мой план.
Криза поклонилась:
— Этого от тебя и ждут твои враги, мой полководец.
— Значит, ты согласна?
Криза снова склонила голову:
— Да, мой полководец, у тебя всегда была светлая голова.
Мезон недоверчиво усмехнулся:
— Что это ты меня стала расхваливать? То ругала, намекала на то, что я ничего не понимаю, то вдруг стала соглашаться?
Криза рассмеялась:
— Я была не права, у меня только одна просьба — со своими женщинами я буду в тылу, как резерв.
— Вообще-то я так и планировал.
Криза еще раз поклонилась:
— Это очень мудрое решение, мой полководец.
Она откинула полог шатра и вышла наружу, а Мезон задумался. В том, что говорила Криза, было много неучтенного в его планах. То, что он ей сейчас ответил, только что пришло ему в голову. Но у Мезона еще есть время, чтобы все продумать до конца. А насчет Кронова он с Кризой не согласен: магия сейчас была бы как никогда кстати, а защитить мага он как-нибудь сумеет…
Кена сидела у костра, когда под ее ногами мелкой дрожью затряслась земля, а через некоторое время донеслись звуки мощных взрывов.
«Военные снова что-то взрывают, — подумала девушка. — Так никак и не наиграются, словно дети, получившие новую игрушку».
Тут она увидела Туку, которая появилась у входа в пещеру.
— Что? Решила, что лучше переждать здесь, со мной? Волчица легла у костра, внимательно глядя на Кену своими желтыми, блестевшими в свете опускающегося солнца глазами.
— Они перепугали всю твою дичь? Ничего, они скоро уйдут, и ты опять сможешь охотиться. У нас пока есть еда, которую оставил этот странный человек. Он, конечно, не очень умный, раз решил пойти против черных жрецов, но добрый и симпатичный. Он не обидел нас с тобой и даже дал нам консервы, чтобы мы могли какое-то время не голодать. Он мне понравился, с таким мужчиной я могла бы забыть о своей девичьей гордости. — Девушка мечтательно улыбнулась, но сразу нахмурилась.
— В последнее время нам с тобой не очень-то везло. Нас даже один раз чуть не поймали, когда мы залезали в тот склад.
Кена услышала вертолет и осторожно выглянула из пещеры. Аппарат пролетел над оврагом и направился в ту сторону, откуда прогремел взрыв.
— Что-то они очень оживились, — задумчиво проговорила девушка. — Я такого не помню за свою жизнь. Грузовики, вертолеты, солдаты. До этого я даже не думала, что их здесь так много. Сегодня я видела два танка! Что же их так перепугало? Может быть, началась новая война, а мы с тобой ничего не знаем? Не могут же они так испугаться одного, пусть очень странного человека? Или могут? Что скажешь, Тука?
Волчица протяжно вздохнула и закрыла глаза.
— Конечно, ты права, они не могли его испугаться. Но это и не война.
Кена задумалась. Она не так много видела за свою жизнь, но про оружие и солдат знала почти все. Жизнь на полигоне, где испытывалась новая военная техника, общение с солдатами, которые иногда давали ей еду и одежду, научили девушку многому.
— Нам обязательно нужно выяснить, что там происходит. Ты, Тука, ходишь везде и, наверно, уже знаешь. Жаль только, что ты не умеешь говорить, тогда бы все мне рассказала. А раз ты не умеешь говорить, мне придется пойти самой и посмотреть, что там происходит.
Кена погладила волчицу по голове.
— А вдруг все-таки они испытывают какое-то новое оружие? Но тогда зачем нужно столько солдат? Они же вокруг буквально кишат. Если так пойдет и дальше, то могут и нас с тобой найти. И тогда мне точно не миновать черного камня. Жрецы говорят, что это легкая смерть, и ты как будто живым попадаешь на небо. Только почему-то еще ни один жрец сам не лег на камень. А моих родителей они отправили на небо…
Кена замолчала, на ее глазах появились слезы.
— Камень их съел и не подавился, осталась только пыль. И они исчезли, словно и не были никогда…
На самом деле Кена своих родителей почти не помнила, в памяти от матери остались светлые волосы и добрые глаза. А от отца сильные руки, покрытые грубыми жесткими мозолями, и ощущение, что он ничего не боится. Когда в дом пришли жрецы и солдаты, Кена была в роще, она там гуляла, играла в свои куклы, сделанные отцом из соломы, и мечтала о том, как станет взрослой. Это ее и спасло.
Девушка до сих пор не знала, почему жрецы решили, что отец и мать должны быть принесены в жертву камню. Возможно, что-то не так сказал отец, а возможно, кому-то из односельчан захотелось пожить в их большом доме?
Доносы были распространены в деревне, как и повсюду, а жрецы не очень-то разбирались, кто и в чем виноват. Они говорили, что камень, а значит бог, сам во всем разберется.
С тех пор Кена пряталась, пещера была для нее не первое жилье, до этого девушка жила в роще около деревни, пока ее как-то не увидел староста. Он дал ей кусок хлеба и погладил ласково по голове.
А на следующий день в лес пришли все жители деревни, с ними были жрецы, они искали Кену, чтобы отвести к черному камню. Девушка успела убежать и долго бродила по всему полигону, прежде чем поселилась в этом овраге. Здесь было не так уж плохо. Солдаты, охраняющие склады, иногда давали ей продукты и одежду. Временами она и сама забиралась в склады и тогда брала все, что ей нравилось.
Кена знала в округе все тропки и укромные места, склады и как туда можно было забраться. Туку она нашла случайно, еще маленькой. Мать-волчицу убили солдаты, когда та случайно оказалась у них на пути. Потом они нашли волчью нору и перебили всех волчат. Только Туку солдаты не нашли, потому что она пряталась в самой глубине, и пули не настигли ее, потому что ее братья и сестры закрыли щенка своими мертвыми телами.