У Кены с волчицей была одинаковая судьба, обе были сиротами и стали подругами. Кена вздохнула и легла рядом с Тукой, прижавшись к теплому боку.
Когда-нибудь они обе умрут — или от пули, или от черного камня. Ничего другого их впереди не ждало и не могло ждать на полигоне. Девушка знала это и относилась к своему будущему спокойно. Что должно произойти, то и произойдет. Разве она может изменить что-нибудь в этом мире? Этот мир сам по себе, а бродяжка сама по себе. Кена вздохнула.
А может быть, солдаты ищут все-таки этого человека? Может быть, они действительно боятся, что он уничтожит черный камень? Но это же невозможно…
Правда, парень сказал, что знает какой-то способ. Может быть, он действительно его знает? Кена встала и потянула волчицу за густую шерсть.
— Тука, поднимайся, мы должны найти этого человека. Он, конечно, странный, но если воин хочет уничтожить храм Багра, мы должны помочь ему. Он же не знает, где находится этот проклятый камень и как к нему пройти, а мы с тобой это знаем. Вставай, Тука, вставай! Не будь такой ленивой, без тебя я его не найду…
Верховный жрец был растерян и зол. Все получилось совсем не так, как он рассчитывал. Магия не помогла ни ему, ни лучшим его жрецам. Они не смогли почувствовать и обнаружить разрушителя, у которого как будто не было никакого излучения, словно он был невидимкой среди этих бескрайних степей. И разрушитель как будто заранее знал все, что против него предпримут.
Офицер, кого верховный жрец назначил руководить операцией, был абсолютно уверен в успехе. И действительно, сначала все получалось так, как он планировал. Разрушителю не оставили ни одной возможности спастись, его обложили со всех сторон, оставив только одну возможность — идти вперед.
Чтобы он не мог свернуть, солдат расставили со всех сторон — и сзади и сбоку, и вместе с ними, чтобы не дать разрушителю воспользоваться магией, шли жрецы. Впереди разрушителя ждало минное поле, где мины были поставлены так густо, что даже мышь не смогла бы пробежать.
Но все провалилось, а результат был ужасен.
Жрецы и солдаты сами погибли на этом поле, а разрушитель исчез, если он вообще когда-нибудь существовал.
Но если его не было, то кто убил Брика, отрубив ему голову? Кто убил солдат, да так, словно нападавший убивал мечом, оружием, которое никто в современном мире не воспринимал всерьез. Верховный жрец содрогнулся от воспоминания о голове Брика, глядящей на него мертвыми пустыми глазами.
Мечом? Неужели миф о том, что когда-нибудь на эти земли вернется воин, погребенный в кургане, правда?
Как там было сказано? Когда снова проснется тьма и начнет распространяться по земле зло, тогда он восстанет и поведет людей в последний бой…
Господи, какая чушь! Он упал на колени перед статуей.
— Багра я исполнил все, как ты велел, но разрушитель оказался сильнее. Я проиграл.
Жрец замер, ожидая немедленного возмездия, удара молнии или того, что его заберет черный камень, но минуты шли за минутой, и ничего не происходило.
Часы в кабинете пробили три. Верховный жрец вздохнул и потащился к своему креслу, как к месту казни. Он сел в него и закрыл глаза, однако сон не шел — слишком сильно было возбуждение, слишком силен был в нем ужас перед гневом Багра. Жрец склонил голову и стал ждать утра.
Кир проснулся. Он почувствовал, что к нему кто-то приближается. Воин настороженно вгляделся внутренним взором и недовольно покачал головой — это были Кена и волчица, и они искали его.
Для чего Кир ей нужен? Неужели девушка решила исполнить свою угрозу и его убить? Или она случайно оказалась здесь? Нет, вряд ли случайно… Кена направлялась прямо к нему, и ее вела Тука.
Кир выбрался из ямы и сел на поваленный ствол дерева, одну руку положив на рукоятку кинжала. Воздух был наполнен ночными криками птиц и мелких зверей, луны не было, только свет звезд, пробивающийся сквозь листву деревьев, слабо освещал пространство вокруг. И Кена и Тука были только тенями, скользившими среди других теней.
— Вот и ты, — прошептала Кена. — Мы искали тебя.
— Вы нашли меня, только зачем? — спросил Кир с хмурым любопытством.
— Я хочу тебе помочь. Я знаю, где находится черный камень и отведу тебя к нему, если, конечно, ты еще не передумал его взрывать.
Кир несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы немного взбодриться. Он еще не пришел в себя после недолгого сна.
— Тебе пришла в голову глупая мысль. Вы прошли мимо солдат, утром они начнут прочесывать рощу. Кроме того, к утру здесь появятся жрецы, а в воздухе будут летать вертолеты. Вас убьют — и тебя и Туку.
— А тебя? А тебя они что, не убьют? Или ты бессмертный?
— И меня убьют, если сумеют найти, — ответил мрачно он. — Только это не так просто. Они уже много раз вчера пытались меня убить, однако у них ничего не получилось.
Кена улыбнулась, зубы ее блеснули в темноте.
— Нас они тоже не поймают, мы умеем прятаться. Мы пойдем с тобой и покажем, где находится камень.
Кир устало вздохнул:
— Мне не нужна ваша помощь. Я знаю, где камень, я чувствую его. Одному легче пробраться к нему незамеченным, а с вами это будет сделать труднее. Одному всегда легче, иначе нас быстро обнаружат и всех убьют.
Он задумался.
— Если вы хотите мне действительно помочь, то отведите обратно в вашу пещеру. Мне нужно переждать несколько дней, чтобы вся эта суматоха улеглась. Когда они прекратят поиски, я пойду дальше.
— Похоже, что тебе случайно пришла в голову умная мысль, — съехидничала Кена. — Пойдем в пещеру, но потом, когда они перестанут тебя искать, мы вместе отправимся к храму.
— Почему случайно?
— Потому что ты — мужчина!
— А я-то думал, что мужчины умнее женщин…
— И зря ты так думал, они все дураки, и ты тоже…
Мимо постов, выставленных вокруг солдатского лагеря, они пробрались без особых проблем. Часовые старались держаться поближе к горевшим кострам и не выказывали особого рвения охранять. Волчица шла позади, об этом ее мысленно попросил Кир, чтобы волчий запах скрыл след от собак.
В пещере парень сразу развел небольшой костер и сварил суп из того, что осталось от зайца и трав. После еды он лег на землю и с усталым блаженством вытянул ноги. Кена отказалась от супа и просто смотрела со странным любопытством, как он ест.
— Мы слышали взрывы недалеко отсюда. Это опять устроил ты?
— Они загнали меня на минное поле. Я там спрятался в овраге, а когда они попробовали пройти следом, мины взорвались.
Кена недоверчиво посмотрела на него.
— Я знаю это минное поле, там погибло много животных. Я и Туке долго объясняла, что ходить там нельзя, но все равно до сих пор тревожусь за нее. Как получилось, что ты туда пошел и не взорвался, а те, кто пошел за тобой, взорвались?
— Должно быть, мне просто повезло.
— А по-моему ты мне сказал не обо всем, что там произошло.
Кир засмеялся:
— Конечно, я же еще не забыл твои слова о том, что ты хочешь меня убить.
— Я уже передумала, — серьезно произнесла Кена. — Если ты не будешь ко мне прикасаться, то я тебя не трону. Скажи вот что, ты говорил, будто камень можно уничтожить колдовством?
— Да.
— А я могу научиться этому колдовству?
Кена с напряженным вниманием посмотрела на него, Киру не хотелось всматриваться в нее, чтобы выяснить причину такого интереса, он устал за этот бесконечный день и не менее бесконечную ночь и не хотел тратить энергию на бесхитростную девчушку.
— Зачем тебе это нужно?
— Я рассказывала тебе, что уже пробовала его взорвать, и у меня ничего не получилось. Правда, тогда камень лежал на виду у всех…
— А сейчас?
— Они построили большой храм и спрятали камень там. Храм охраняют солдаты, и теперь так просто к нему не доберешься. Но ты не ответил на мой вопрос, могу ли я научиться этому колдовству?
— Ты тоже не ответила на мой вопрос, зачем тебе это знание?
Кена помрачнела.
— Камень убил моих родителей, поэтому я хочу сделать так, чтобы больше его не было. Я понимаю, что виноват не камень, а жрецы, но жрецов много, я не смогу их всех убить. А если камня не будет, то многие вздохнут с облегчением, да и жрецы станут никому не нужны. Ты даже не представляешь, как боятся люди этого камня и жрецов, все знают, что когда-нибудь придет и их очередь умирать на нем. Хотя я знаю, что будут и те, кому это совсем не понравится.
— Почему?
— Они думают, что камень послан добрым богом, камень же лечит людей, но для того, чтобы один человек вылечился, другой должен умереть. Камень забирает силу у жертвы и дает ее другим. Раньше к камню водили овец и коров, и никто не обижался, а теперь водят людей, и я считаю, что это плохо. Но те, кого камень излечил, думают, что это хорошо. На камне, говорят они, умирают преступники и бродяги, а на них всем плевать. Люди считают, что жизнь этих людей никчемна, так пусть хоть их смерть будет для кого-то полезна. Может быть, поэтому с каждым днем людей на камне умирает все больше и больше. Я слышала от односельчанина, которого как-то случайно встретила, что теперь каждый день пятнадцать человек умирают на камне, а всего год назад приводили только десять. Скажи, разве может быть человеческая жизнь никчемной? Я же тоже бродяга, а значит, и моя жизнь тоже никому не нужна…
— Этот камень, — вздохнул Кир, — он так устроен. Ему нужно очень много жизненной энергии, он растет, поэтому с каждым днем ему требуется ее все больше и больше. Когда-нибудь он убьет всех людей и животных в этом мире, в том числе и тех, кого вылечил. Я и сам бродяга, но не считаю, что кто-то может решать за меня, правильно я живу или нет. На самом деле, я думаю, что жизнь любого человека принадлежит только ему самому и дана она не для того, чтобы кому-то принести пользу. Это жрецы заставляют так думать людей, им это выгодно.
— Ты мне расскажешь про колдовство, которым можно взорвать камень?