— Место, куда нам нужно, находится за морем, пешком туда не попадешь, если только ты не умеешь ходить по дну моря, под водой.
— Никогда не пробовала, но почему-то и не хочется. Выходит, что нам нужно искать корабль или лодку, но море я не люблю.
— Будем искать корабль, — согласился Кир. — Впрочем, самолет подошел бы нам лучше, было бы быстрее.
— Самолет? — удивилась Дила. — То, что летает само по себе?
— Это просто название, оно не летает само по себе, им управляют люди. Это тоже машина, но она летит по воздуху.
— Почему-то мне не хочется летать, — задумчиво произнесла Дила, — как и ходить по дну моря.
— Что ж, тогда остается искать корабль.
— Да, уж лучше плыть, чем летать. Хоть я и не пробовала, возможно, мне и понравится…
— Те, кто нас ищет, полетят самолетом и встретят нас на берегу, потому что по воздуху добраться быстрее, чем по морю…
— А ты думаешь, что нас ищут?
— Мы убили черного жреца, а они всегда чувствуют, когда кто-то из них умирает. Поэтому у нас сейчас появилось много врагов, они захотят отомстить.
— Пусть попробуют, мы убили семерых, убьем еще десяток. Я согласна на все, что ты придумаешь, пусть даже это будет самолет, но на корабле мне будет спокойнее.
— Я подшучивал над тобой, с самолетом все очень сложно, у тебя нет документов, а без них в самолет тебя не пустят.
— Документы? Что это такое?
— Трудно объяснить, но попробую. Документ — это такая бумага, на которой нарисован твой портрет, там написано твое имя и место, где ты родилась.
— Ну, это совсем просто, — улыбнулась Дила. — Давай найдем художника, чтобы он нарисовал меня и сделал документ, в таком большом городе, наверное, и художников много. Мне и самой интересно, меня еще никто не рисовал, я только слышала об этом.
— Объяснил, но получается, что не до конца, — хмыкнул Кир. — Художникам не разрешают делать документы, их делают государственные люди, но прежде, чем его тебе сделать, они проверят, действительно ли ты родилась в том месте, о котором ты им расскажешь. А как ты думаешь, они знают, где находится город волков?
— Если бы они знали об этом, то были бы уже мертвы, — пожала плечами Дила. — Волки убивают всех, кто приходит к нам, чтобы никто не мог рассказать, где мы живем.
— Правильно, — согласился Кир. — Значит, государственные люди тебе не поверят и документ не дадут.
— Тогда я их убью!
— Но документа-то все равно не будет. Мертвые государственные люди документов не дают.
— Что ж, тогда будем искать корабль, — вздохнула Дила. — А так хотелось увидеть свой портрет.
— Подожди, быть может, твое желание еще сбудется. Мы же едва появились в этом мире, все только начинается.
Кир остановился у кафе, которое ему назвал японец. Он оставил Дилу на улице, а сам вошел внутрь. Удача была на его стороне, он сразу услышал мысли моряков с большого контейнеровоза, принадлежащего соседней стране, и довольно быстро сумел определить капитана.
Тот внимательно осмотрел воина и отказал, но когда Кир достал из кармана пачку денег, после некоторого колебания согласился.
Уже через полчаса они с Дилой сидели в глубоком трюме, спрятанные за штабелями ящиков. Ящики были поставлены таким образом, что между ними образовалась небольшая комната, в которой на полу были разбросаны матрацы, а в углу стояла большая бадья для нечистот. Место было подготовлено заранее, и Кир понял, что они не первые, кто путешествует таким способом. Нерешительность капитана была просто наигранна, для того чтобы получить побольше денег.
Из трюма их не выпускали до конца путешествия, а продлилось оно почти десять дней. Кормили их два раза в день, принося судки с пищей, и еда было вполне сносной. Дила сначала была немного испугана, ее страшили постоянный гул моторов и небольшая качка, но потом девушка успокоилась и поняла, что ей ничего не грозит.
Кир в основном спал и развивал свое тело, используя систему упражнений, которые когда-то давным-давно придумал сам. Он знал, что впереди его ждут новые неприятности и новые бои, и готовился к ним. Дила с любопытством наблюдала за его движениями.
— Дед, — произнесла она на третий день. — Раньше я думала, что сила одинокого волка пришла к нему от богов, а теперь я вижу, что ты сам развиваешь ее. Я хотела бы стать такой же, как ты.
Кир остановился на половине движения и удивленно посмотрел на нее.
— Моя жизнь совсем не так хороша, как кажется тебе, а довольно часто она просто ужасна. Я ни в одном мире не задерживаюсь надолго, и мой дом — это то место, где я сейчас нахожусь. Я не имею права ни к кому привязываться, потому что эти люди впоследствии становятся мишенью для моих врагов. Это, я надеюсь, ты уже заметила.
Дила кивнула:
— Да, это я заметила, но у тебя есть сила и есть способности, которых нет у других.
— Тут ты права, у многих людей их нет, но у тебя они есть и даже больше, чем у меня.
Дила изумленно распахнула глаза:
— С чего ты взял?
— Я чувствую. В разных мирах, откуда пришли твои предки, для выживания развивались свои способности, и они есть в тебе. Некоторые пока дремлют, потому что до поры не нужны, некоторые уже развиваются незаметно для тебя. А многие проявятся в минуту смертельной опасности, и тогда я тебе не завидую.
— Почему? — Дила от любопытства даже привстала.
— Потому что с этого момента изменится вся твоя жизнь. Тот мир, который ты видишь перед собой, станет другим. Ты начнешь видеть и ощущать то, что не видела и не ощущала раньше. И ты станешь такой же одинокой, как зрячий в стране слепых.
— Я могу это скрывать, — пожала плечами Дила. — Я привыкла в стае не показывать то, что уже умею.
— Это возможно, — согласился Кир. — Но только до тех пор, пока близкий тебе слепой человек не дойдет до края пропасти. Он не будет видеть, не будет знать и не будет понимать, что находится всего в шаге от смерти. Что ты сделаешь?
— Конечно, я предупрежу его и остановлю.
— И с этого момента начнется твое одиночество, потому что эту пропасть видишь только ты. Никто не поверит тебе, близкие люди будут думать, что ты сошла с ума или хочешь использовать их в каких-то своих корыстных интересах.
Дила помрачнела.
— Меня и так сторонятся многие мои сверстники. А если еще и это, то тогда мне останется только одно — жить отшельницей где-нибудь в лесу.
Кир горько рассмеялся:
— А пропасть, перед которой стоят близкие тебе люди? Она же реальна и так же остается перед ними; стоит только им сделать последний шаг, и их не станет, и только от тебя зависит, будут они жить или нет.
В глазах Дилы мелькнуло понимание, она подошла к Киру и тихо сказала:
— Я только сейчас начала понимать, как тебе невероятно трудно жить. Все видеть, все понимать, все знать…
— Пока я еще не все знаю и понимаю, может быть, только это и дает мне силу. Но, к сожалению, с каждым годом я вижу и понимаю все больше и больше, и это меня пугает. Я начинаю понимать, что те законы, по которым развиваются миры, а они немного отличаются друг от друга, всего лишь следствие других законов, гораздо более жестоких и более великих.
— Теперь я знаю, почему ты разговариваешь с нами, словно с маленькими детьми, терпеливо и снисходительно, — засмеялась Дила. — Меня это разозлило с самого первого момента, как я тебя увидела, это одна из причин, почему я хотела тебя убить. Я считала, что ты не имеешь права так разговаривать с нами, с волками, такими сильными и умными. Но теперь я увидела этот мир и поняла, что все мои знания здесь почти ничего не стоят, и сейчас я уже считаю, что ты имеешь право так разговаривать с нами. А теперь, дед, когда ты мне так много рассказал или так мало, научи меня драться так, как умеешь ты. Если все, что ты сказал, правда, то в жизни мне понадобится умение, которое я смогу у тебя получить. Хочешь ты этого или не хочешь, но я уже знаю, что мой путь будет похож на твой путь, как у моей мамы и как у Крисы.
Теперь целыми днями они оба прыгали и скакали по трюму, совершенствуя свое умение сражаться, пока однажды не стих гул моторов и не наступила непривычная тишина.
Корабль встал под разгрузку в порту, а их отвезли поздней ночью в шлюпке на берег.
Дила, настороженно оглядев пустынный галечный пляж, сбросила походную одежду, оставшись в одной набедренной повязке.
— Не знаю, как ты, дед, но мне нужно искупаться. Мне кажется, что я насквозь пропиталась запахами этого железного корабля, пота и наших нечистот.
Над морем висела огромная луна, рисуя своим серебристым цветом колеблющуюся мелкой рябью дорожку.
Кир посмотрел, как девушка заходит в море, и тоже разделся. Вода была холодной, в этих широтах солнце не бывает слишком жарким, и море плохо прогревается.
Дила после купания переоделась в запасную одежду и подошла к одинокому волку. Без какого-либо стеснения она наклонилась и провела рукой по его обнаженному телу.
— А ты много повоевал, дед. Я вижу шрамы. Вот этот от меча, этот от кинжала, а этот, похоже, от стрелы. А эти странные круглые шрамы?
— Это от пуль, внучка. Если ты не будешь меня слушать, то и твое тело украсят такие же шрамы, и никто из волков не возьмет тебя в свой дом.
Дила рассмеялась:
— Волчицу шрамы только красят. А вот этот какой-то непонятный, как будто ожог, но очень ровный и прямой.
Кир вздохнул:
— Это от легкого лазера сарматской пехоты, он стреляет огненным лучом, который способен разрезать любую самую крепкую сталь.
Кир грустно усмехнулся и начал одеваться, повернувшись к девушке спиной.
— Постой, дед.
Дила снова подошла к нему и провела холодными тонкими пальцами по спине.
— А этот откуда?
Кир недовольно покачал головой:
— Это боевой топор мерланов, воину удалось подобраться ко мне сзади.
Дила понимающе кивнула.
— Я и не подумала, что ты убегал, но шрам страшный. Как ты сумел выжить после такого удара, он должен был разрубить тебе позвоночник!