— После этого я чувствую себя так, словно прошла два дневных перехода с тяжелым заплечным мешком и оружием, ни разу не сделав привал. У меня внутри все болит, а мышцы ноют так, как никогда не ныли. Да, и есть все время хочется…
Кир встал, осторожно оперся на свою раненую ногу и убедился, что она в порядке. Потом закатал штанину и осмотрел рану. На ее месте уже образовался багровый рубец, но это было не страшно, у него уже много было таких рубцов, они исчезали после нескольких переходов в другие миры.
— Ладно, — решил он. — Пошли дальше, поищем что-нибудь поесть вон в том городке, до которого мы с тобой так и не дошли.
— А воины, а стражи? — спросила Дила. — Они же там есть, а мне не хочется пока ни с кем воевать.
— Ну и что, что они там есть? — пожал плечами Кир. — Они все видели. Не настолько же они глупы, чтобы напасть на людей, которые только что уничтожили пару сотен солдат и три танка.
В городке Кир зашел в первую же попавшуюся ему на глаза продуктовую лавочку и, показав хозяину автомат, начал загружать продукты с полок к себе в рюкзак. Дила последовала его примеру.
— Прости, — сказал Кир мрачно разглядывающему их исподлобья хозяину, — денег у меня нет, а продукты нужны. У меня есть только оружие, и, если ты не ценишь свою жизнь, я готов у тебя и ее забрать.
Хозяин вздохнул.
— Времена и без тебя тяжелые, а ты еще и грабишь. Но я не буду кричать и звать на помощь. Я лучше еще поживу, может быть, удастся дожить до тех времен, когда таких, как ты, будут вешать на фонарных столбах.
— Хорошо, — согласился Кир. — Хочешь жить — живи, я не против, мне нужны только продукты.
— Это вы сегодня там, в поле, устроили стрельбу? — спросил осторожно хозяин.
— Да, это мы.
Хозяин пошарил рукой под прилавком и вытащил оттуда большой кусок свежего мяса.
— Приготовил для себя, но сегодня поем чего-нибудь другого. Лихие вы люди, вас все боятся, и солдаты и полиция. Для того чтобы быть такими, наверное, нужно хорошо питаться. Кстати, полицию и солдат я тоже не люблю…
Кир, усмехнувшись, бросил в рюкзак мясо, и они вышли из лавки.
Улицы городка опустели, люди настороженно следили за ними из окон и из подворотен.
— Что теперь? — поинтересовалась Дила. — Куда пойдем?
— Приготовим обед, а потом я посмотрю в будущее, может быть, что-нибудь и увижу. Но независимо от того, что я увижу, мы пойдем дальше, если ты, конечно, не предпочтешь ехать на машине.
— Не предпочту. Слишком много опасности впереди, а в машине нас легче убить.
— Согласен.
Кир прибавил шаг, он хотел отойти подальше от горелого поля, останков танков и людей на нем.
Они остановились на привал возле реки, в зарослях кустарника, здесь их не так легко было заметить с вертолета, да и в зарослях можно было легко спрятаться. Воин выкопал ямку в земле и положил в нее завернутый в листья лопуха кусок мяса, а сверху разжег костер. Дила искупалась и постирала свою одежду. Кир, предварительно осмотрев внутренним взором довольно большое пространство и не увидев ничего опасного, лег на траву и попробовал заглянуть в ближайшее будущее.
То, что он там увидел, его не удивило и тем более не обрадовало. Впереди их снова ждали сражения: одно при въезде на полигон, а второе на подходе к храму черного камня. Дальше все по-прежнему скрывал черно-серый туман.
Утешало только, что несколько дней их никто не будет беспокоить, и они смогут пройти большую часть пути, не опасаясь нападения. Кир открыл глаза, разгреб угли и попробовал мясо, оно было еще жестковатым, но есть его уже было можно. Дила, заметив, что Кир вытащил мясо, поспешила к нему.
— Дед, — она отрезала себе огромный кусок, — почему для тебя так важно уничтожить черный камень?
— Помнишь, я тебе говорил о слепых, стоящих над пропастью? А ты видишь это и пытаешься их остановить — вот это как раз мой случай…
Дила прожевала кусок и вытерла жир с подбородка.
— Мы чужие здесь, и у нас нет права что-то здесь менять. Пусть сами люди, которые живут здесь, решают, что для них хорошо, а что плохо. Они защищают свой черный камень от нас, потому что мы хотим его разрушить. Но если он им так нужен, то пусть остаются с ним, а мы уйдем обратно в свой мир.
— В этом мире я родился, поэтому для меня он не чужой. Уйти, оставив людей одних с бедой, которой они пока не понимают, я не могу. И это не плохой мир, он просто другой. Да и мы с тобой не пытаемся сделать его лучше, мы просто стараемся убрать из него то, что его уничтожит.
— Но мы убиваем воинов, которые ни в чем не виноваты и которые этого не понимают.
— Да, — согласился Кир. — Ты права, мы их убиваем потому, что они мешают нам, никакой другой причины для этого у нас нет. Я не испытываю к ним ненависти, мне их тоже жаль, но такова любая война. Воины гибнут за своих правителей, за их королевства, за их права и за их жизнь.
— Но почему они сами не уничтожат этот проклятый камень, а наоборот, защищают его?
— Я до сих пор не знаю, как объяснить дуракам, что они умрут завтра, если для них существует только сегодняшний день? Скажи мне, где была твоя мать, когда я пришел в стаю?
— Она ушла туда, где творилось что-то плохое, так ей повелела Матерь-волчица.
— Это плохое касалось стаи?
— Нет, это происходило где-то далеко.
— Но она пошла туда. Почему?
— Потому что ей сказала Матерь-волчица и потому что мы — волки — стоим на страже нашего мира.
— Вот тебе и ответы, которые ты от меня ждала. Ты здесь потому, что тебе велела твоя богиня охранять и помогать мне. Потому, что в этом мире происходит что-то плохое, и только мы можем это изменить. Потому что я — одинокий волк, и я стою на страже всех миров, связанных между собой. Я не хочу этого, как и не хочет твоя мать. Мы не желаем защищать кого-то чужого, иногда убивать, но мы избраны для этого, это наша судьба. А теперь это и твоя судьба тоже, потому что у тебя есть дар, способности, которых нет у других.
— Нет, — покачала головой Дила. — Я тоже этого не хочу.
Кир посмотрел в небо на первые появляющиеся звезды и грустно усмехнулся.
— Наступит день, когда ты поймешь очень простую истину, что ты должна что-то сделать просто потому, что если это не сделаешь ты, то этого никто не сделает. Просто потому, что ты сможешь сделать это и остаться в живых, а остальные просто бесславно погибнут. Кто-то же должен это делать, так почему не ты?
Дила подбросила дрова в огонь и легла около костра, прошло много времени, прежде чем она ответила:
— Мне грустно за тебя, за себя и за свою маму. Но я надеюсь, что у меня будет другая судьба…
— Да, — Кир стал устраиваться на ночлег, — надежда — это замечательная вещь для тех, кто не знает своего будущего. Но, к сожалению, у меня даже этого нет…
Глава четырнадцатая
Утром они продолжили свой путь, за день над ними несколько раз пролетали самолеты и вертолеты, и один раз какой-то не очень умный летчик попробовал их расстрелять из пулеметов и пушек. Дила недовольно покачала головой, сжала осколок камня, и самолет рухнул на землю в километре от них.
— Зря он это сделал, — вздохнула Дила.
— Он — воин, — заметил Кир, — он сделал сам свой выбор.
— У воина не бывает выбора: он должен либо сражаться и умирать, как требует его профессия, либо заняться другим, более спокойным делом.
Кир улыбнулся:
— Ты меняешься, ты начинаешь думать.
— Да, — кивнула Дила, — и это мне тоже не нравится. Я вспоминаю, как мне было просто жить не так давно. Я знала, что такое добро и что такое зло. Я умела махать мечом, стрелять из лука и не сомневалась в своей правоте. А сейчас я не уверена в том, что я делаю все правильно.
К исходу пятого дня они дошли до военного городка, после которого начинался полигон.
Их здесь ждали, городок изменился. На вышках появились пулеметы, на дороге выросло несколько новых дотов, да и минное поле теперь подходило к самой бетонке.
На въезде в городок стояли танки и несколько скорострельных пушек.
Солдат также стало больше, а вся степь вблизи городка была изрыта окопами.
Кир внимательно все рассмотрел от рощи, где он когда-то прятался от собак, — и обычным зрением и внутренним, — а потом рассказал все Диле.
— Я, наверно, могу сжечь весь этот город и все вокруг. Но я не хочу убивать так много воинов, которые ни в чем не повинны, нам нужно найти другой путь.
Кир посмотрел на девушку, раздумывая над тем, стоит ли ей сказать о своем видении. Он видел, что именно здесь им предстоит большая битва, потом пожал плечами. То, что должно произойти, произойдет все равно, независимо от их попыток что-то изменить.
— Вокруг городка находятся минные поля, поэтому мы его вряд ли сможем обойти, — заметил он. — Мины — это еще одно оружие, они устроены так, что если на них наступишь, то они взрываются. А есть и такие мины, которым можно дать сигнал издалека, чтобы они взорвались. Пока я не знаю, какие из них здесь зарыты в землю…
— Они зарыты в землю? Зачем?
— Чтобы их нельзя было увидеть, а когда ты их увидишь, будет поздно, они взорвутся, разрывая тебя на куски.
— Еще одно плохое оружие, — вздохнула Дила. — Выходит, мины — это просто ловушки, которые мы иногда устраиваем для зверей, только гораздо опаснее…
— Так оно и есть, — согласился Кир. — Это смертельные ловушки…
— Мы пойдем там, где лежат в земле мины, потому что там нет людей. Мы пройдем, я знаю.
— Тогда пойдем ночью. Когда не будет самолетов и вертолетов, да и солдаты на вышках не смогут нас увидеть.
Смеркалось, городок засветился огнями прожекторов, высвечивающими все подходы к нему, а часовые стали пускать осветительные ракеты. Кир продолжал размышлять над предложением Дилы, в нем было несколько недостатков.
Если они не смогут пройти минное поле до наступления рассвета, то их легко обнаружат с вертолета или самолета, и тогда они окажутся в ловушке, а мины помешают им быстро двигаться. Кроме того, жрецы могут почувствовать их своим магическим зрением — то, что у них это до сих пор не получалось, ничего не значило.