Вслед за тем, в первых числах января, Давид Эдер отбыл в Англию, свалившись от истощения. На посту председателя Сионистской комиссии его сменил Элиягу Левин-Эпштейн, и Жаботинский возложил на него всю ответственность за отношения с администрацией.
Его незамедлительно удостоили дополнительными проявлениями попустительства британских властей к арабским агитаторам.
В письме от имени комиссии он доставил полковнику Хаббарду имена арабских агитаторов, выступавших на разнообразных торжествах в целом ряде мест, частных и общественных, которые он все перечислил, с призывами к насильственным методам избавления от сионистов и выражением уверенности, что британские власти "очень довольны оппозицией к евреям и окажут всемерную помощь"[539].
Хаббард никаких мер не предпринял. Аналогичное письмо, адресованное Жаботинским заместителю военного губернатора в Рамле, вызвало пренебрежительный ответ: Сионистская комиссия может подать на агитаторов в суд[540].
К этому времени он уже принял решение. 1 февраля 1919 г., за три недели до прибытия Фриденвальда и Шольда в Палестину, Жаботинский, освобожденный Вейцманом от своих обязанностей, известил Левина-Эпштейна, что выходит из Сионистской комиссии[541].
3 февраля 1919 года Всемирная сионистская организация представила силам союзников меморандум о своих требованиях для рассмотрения на мирной конференции.
Их появление на свет сопровождалось и затягивалось детальными обсуждениями с представителями британского правительства, чью поддержку надеялись обеспечить Вейцман и его коллеги. Эти обсуждения и изменения, введенные британской стороной, явно носили отпечаток влияния военной администрации в Палестине.
Вейцман воздержался от выяснения отношений с лондонской администрацией по поводу враждебного и покровительственного отношения военных властей и подавил критику, исходящую от других.
Он настаивал, что военные власти были всего лишь временным препятствием, долженствующим в недалеком будущем раствориться со всеми своими атрибутами. Верх же возьмет дух Декларации Бальфура, когда бразды правления неизбежно перейдут к гражданской администрации.
К тому времени, как убеждал он а-Коэна, сионисты сумеют "отработать детали" с британским правительством. Он, видимо, не осознавал динамику того, что насаждали Алленби и его команда, и того факта, что это оказывало быстрый и глубокий эффект в Лондоне.
Вся офицерская верхушка в Палестине, за редким исключением, была с самого начала против сионизма — либо из дремучего невежества, либо просто потому, что недолюбливала евреев. Они с самого начала решили не терять времени и противостоять целям Декларации Бальфура.
Оппозиция арабского землевладельческого класса и прочей знати оказалась очень в этом полезной.
Отправка в Лондон петиций и угроз из разных городов с сопроводительными сообщениями имела целью испугать власти достаточно для того, чтобы они отступились от декларации и по возможности распростились с ней еще до мирной конференции. Частично они добились желаемого.
В соображениях по поводу представленных на рассмотрение мирной конференции требований лондонское правительство откровенно склонялось к необходимости не разочаровывать арабов.
Из всех английских деятелей и политических фигур, участвовавших в обсуждениях в Лондоне и бомбардируемых сигналами из Палестины, только двое побывали там и разузнали что-либо о положении дел: Сайкс и Ормсби-Гор. Сайкс попытался-таки повлиять на Лондон и вмешаться в поведение администрации, но в целом он находился не в центре событий.
Ормсби-Гор сам описал настоящие размеры арабской проблемы.
"Взаимоотношения между еврейскими колонистами и арабскими крестьянами-феллахами, — сообщил он на заседании Маккавеев в Лондоне 27 октября 1918 года, — в целом вполне удовлетворительны, и еврейские колонисты сами осознают желательность сердечного сотрудничества. Основные трудности связаны с жадными эфенди, по существу не интересующимися страной и до сих пор пользовавшимися турецким правлением для подавления и захвата всего, что только можно, у беспомощного налогоплательщика, как еврея, так и араба"[542].
Но даже и он, тем не менее, нашел впоследствии затруднительным противостоять давлению Клейтона и сотрудничавших с ним. В любом случае в период перед мирной конференцией он предстает как покорный рупор правительственных колебаний.
В кампании за влияние на лондонскую администрацию офицеры военной администрации получили поле действия в свое полное распоряжение. Ничего не было предпринято для контратаки.
От Вейцмана не поступало ни слова критики по поводу дискриминации евреев, инициативы по организации арабской оппозиции или гротескного преувеличения размахов и глубины этой оппозиции. Он не предпринял ничего для разоблачения возмутительного обращения с еврейскими воинскими подразделениями, а также в своих разнообразных публичных выступлениях того времени почему-то ни разу не упомянул их достижения и жертвы.
Протесты из самой Палестины до Лондон не доходили. Сообщения, в которых руководство ишува [поселений (иврит). — Прим. переводчика] делилось своей обеспокоенностью, были погребены в сионистских архивах. И единственный голос, могущий отозваться эхом в Великобритании, — Жаботинский — был подавлен.
Таким образом, британское правительство не подстроилось под вейцмановское расписание для обсуждения "деталей". Его представители обсудили их на местах. И когда им представили проект сионистов для мирной конференции, они потребовали, чтобы радикальные изменения были внесены немедленно.
Сионистские требования приобрели решительный характер под давлением американских делегатов, чьи взгляды были близки к взглядам палестинцев. Первый вариант, представленный англичанам, содержал требование, чтобы губернатором страны был еврей, назначенный доверенным правительства по соглашению с еврейским советом и чтобы евреи составляли по меньшей мере половину в исполнительных органах управления. Иврит должен был быть официальным языком всех документов, марок и монет; еврейский шабат и религиозные праздники — официальными днями отдыха.
Эти и некоторые другие положения в таком же духе были отвергнуты англичанами. Более того, Соколова уведомили от имени Бальфура, что на этих условиях правительство мандат не примет.
Вейцман и Герберт Сэмюэль получили такой же ответ во время совещания с лордом Робертом Сесилем, Ормсби-Гором и Арнольдом Тойнби из Иностранного отдела[543].
Ормсби-Гор написал затем Соколову, умоляя, чтобы сионисты представили более короткий меморандум, который не содержал бы оскорбления чувств "большинства обитателей Палестины"[544].
В результате Вейцман, Соколов, Сэмюэль, Аронсон, Розов (русский делегат) и Де Хаос, американский делегат, три дня в Париже переделывали меморандум в соответствии с британскими требованиями, чтобы представить его на рассмотрение 3-го февраля[545].
Меморандум, представленный на мирной конференции, был краток и выдержан в общих тонах. Он призывал к признанию исторических прав еврейства в Палестине и права евреев на воссоздание там национального очага. Владение Палестиной предлагалось передать Лиге Наций, а ее доверенным должна была стать Великобритания.
Доверенный орган должен получить мандат, чтобы "создать политические, административные и экономические условия для обеспечения установления Еврейского национального очага, имеющего конечной целью формирование автономной государственности с учетом того, что не будет предприниматься ничего для ущемления гражданских и религиозных прав нееврейских общин, населяющих на сегодняшний день Палестину или права политического положения евреев в любой другой стране.
С этой целью будет поощряться иммиграция евреев и их расселение с одновременной охраной гражданских и религиозных прав нееврейского населения.
Уполномоченные власти будут в этом поддерживаться советом, объединяющим представителей мирового еврейства и еврейства Палестины".
Сопроводительный меморандум также, с одной стороны, еще раз излагал исторический фон еврейских прав на Палестину, с другой стороны — концентрировал внимание на отчаянной нужде в национальном очаге для миллионов евреев, особенно Восточной Европы. Подчеркивалось запущенное состояние земли, взывавшей к возрождению, которое могли принести только еврейская преданность, энергия и капитал.
В отдельном документе сионисты изложили свои "предложения", предназначенные в подходящее время для самих мандатных властей. Центральное требование палестинцев и американцев, к которому неоднократно призывал Жаботинский и которое нашло выражение в определении Эдера, "контроль в администрации нашего национального очага", было снято.
Вместо него документ говорил о праве еврейского народа на "справедливое представительство" в исполнительных и законодательных органах и при выборе должностных лиц.
Мандатное правительство будет назначать еврейского представителя "при консультации" с Еврейским советом Палестины.
Во всех правительственных отделах, кроме еврейского образования, роль евреев будет чисто консультативной.
Реальный контроль в двух областях, кардинально важных для сионистского возрождения — земель и иммиграции — сосредоточится в руках мандатного правительства. Для установления и распределения земельных ресурсов, — основная часть их была в государственных руках — меморандум предлагал, чтобы мандатное правительство назначило комитет, определяющий шаги, которые помогут еврейскому совету обрести владения всеми землями, позволяющими плотное заселение и интенсивное развитие. Еврейские представители "войдут в состав" этого комитета.