ними.
"Ревизионизм требует жертв только от труда, а не от капитала". Резолюция нашей Венской конференции 1928 года провозгласила принцип арбитража, где ясно, черным по белому, сказано: арбитражный суд должен иметь право определять минимум для справедливых ставок за работу и максимум для справедливой прибыли капитала". Далее резолюция ставит вне закона и забастовки и локауты… Кроме того, принцип принудительного арбитража по самой своей природе бьет в обе стороны: честные арбитры иногда принимают решения против требований рабочих, а иногда — против работодателей.
Можно было бы опасаться необъективности, если бы арбитры назначались правительством, но по нашей схеме арбитры должны избираться по общему согласию и рабочими, и работодательскими организациями. Те, кто имеет привычку думать, а потом говорить, увидят разницу.
Запретить забастовки "реакционно"? Позвольте мне порекомендовать доктору Вайсу для его документации один из томов, которого он, повидимому, не заметил. По вопросу о том, что реакционно и что прогрессивно, серьезным авторитетом является Лига Наций; а что касается социальных проблем в частности — ее международное бюро труда в Женеве (управляемое в основном социалистами). Это бюро в 1933 году опубликовало доклад в 700 страниц под названием "Примирение и арбитраж в индустриальных спорах"… Таким образом, примирение и арбитраж являются символом той идеи, что общность интересов между рабочими и работодателями есть база общего закона о труде, а также конституции международной рабочей организации" (стр. 141).
Никто не может серьезно и честно утверждать, что забастовки и локауты — это методы осуществления "справедливости". Забастовку или локаут выигрывает не та сторона, дело которой справедливо, а та, у которой больший запас военных средств. "Справедливость" исключает разрешение любой забастовки в случае прямого столкновения сторон. "Справедливость" начинается с назначения беспристрастного трибунала. Может ли доктор Вайс придраться к этой элементарной истине? Что же такое, по его мнению, эти "еврейские идеалы", которые он вспоминает: перестать работать на еврейских предприятиях еврейской страны, создавать "пикеты", обзывать друг друга "классовыми врагами", вместо того, чтобы пойти к судье? Где, в каких писаниях доктор Вайс нашел авторитет для такой концепции "еврейских социальных идеалов"? Ответ, к сожалению, очевиден. Он просто не соблюдает маленькую формальность: не проводит исследования перед тем, как говорить речь".
Жаботинский сослался на соглашение, которое они с Бен-Гурионом подписали, кончавшееся обязательством создать договор, где "черным по белому будет обусловлен обязательный арбитраж". Он продолжал:
"Другой блистательный образчик: " Для ревизионизма, как для фашизма, государство — все, а индивидуум — ничто". Где, в какой резолюции или декларации, или авторитетной статье вы это вычитали? Я лично ненавижу самую идею "утилитарного государства", коммунистического или фашистского; я называю их всех Polizei Staat (полицейское государство), и предпочитаю старомодный парламентаризм, хоть и неловкий и неэффективный, и 99 процентов моих храбрых товарищей разделяют это отношение. По-видимому, доктор Вайс принял за пугающий его призрак тот факт, что мы утверждаем и будем утверждать, что стремление к созданию Еврейского государства должно быть для всех тех, кто в этом видит свой идеал, на много миль выше, чем классовые и индивидуальные интересы. Так и Гарибальди считал самым главным создание итальянского государства; так и Линкольн считал главным единство Америки; но это не означало, что они хотят такую Италию или такую Америку, где государство будет всем, а индивидуум ничем. Для тех, кто думает прежде, чем говорит, разница опять-таки должна быть ясна.
Что же до того, что ревизионисты хотят "безарабскую Палестину" — другими словами, изгнания арабов из Палестины, — то я очень серьезно предупреждаю доктора Вайса и тех, кто будет повторять эти слова: если я опять услышу что-нибудь в этом роде, я потребую суда чести на основании того Лондонского соглашения, которое запрещает "алилот" и "алила', что на хорошем разговорном иврите означает клевету. Ревизионизм во всех своих документах, официальных и неофициальных, всегда утверждал, что в Палестине есть место для всех евреев, которым оно когда-либо понадобится, и для всех арабов с их потомством. Но (для тех, которые думают перед тем, как говорить) одно должно быть ясно даже без "документов": партия, которая стоит за "еврейское большинство в Палестине", очевидно предвидит присутствие "меньшинства".
Есть, однако, один пункт, по которому я предпочел бы не опровергать "документацию" доктора Вайса, а скорее, просто спросить его, на основании какого источника или авторитета он сделал такое заявление. Это его настойчивое утверждение, что "непростительно говорить, будто еврейская лейбористская партия порождает классовую борьбу в Палестине". Это действительно веселенькая новость, и я очень хотел бы узнать, кто уполномочил доктора Вайса от имени МАПАЙ отделить эту партию от принципа классовой борьбы. Нет, скажите, это правда? Ура! Я могу протелеграфировать эту радостную новость в Палестину?" "Палестинская лейбористская партия объявляет через Нью-Йорк, что она более не придерживается идеи классовой борьбы". Только я боюсь, что эта телеграмма спровоцирует гневное опровержение: что этот прекрасный сон преждевременный"[565].
Много раз в течение своего пребывания в Америке он вызывал Вайса на публичные дебаты. Вайс не отвечал. При самом большом усилии воображения его критику нельзя представить как искреннее собственное мнение. Всего за восемнадцать месяцев перед тем, на Восемнадцатом сионистском конгрессе в Праге, где лейбористы предавались избиению Жаботинского и ревизионистов как никогда усердно, он выступил с критикой Вейцмана и лейбористских лидеров и призвал конгресс "выбрать в правление только тех лидеров, которые не противятся созданию Еврейского государства и требуют еврейского большинства по обе стороны Иордана". То есть он поддержал программу Жаботинского[566]. Встает вопрос, не были ли его мотивы на этот раз связаны с ранней, осторожной претензией на место президента Всемирной сионистской организации. Такая претензия могла осуществиться только при поддержке лейбористской партии. Как бы то ни было, однажды, в 1927 году, его имя уже называлось при избрании кандидата на президентский пост. Предложил его — Жаботинский.
Судя по результатам, приезд Жаботинского не имел большого или длительного влияния на американскую общину и на будущее ревизионистской партии. Сочувствующих было много, но не поднялся ни один лидер, который мог бы превратить симпатии в организацию. Никто из известных личностей сионистского движения не заявил о своем переходе в ревизионистскую партию. В четырех стенах партии "Мизрахи" и Группы Б общих сионистов — тех общих сионистов, которые боролись с политикой Вейцмана, — были относившиеся к такому движению одобрительно. Среди них были Якоб де Хаас и Луис И. Нойман, один из самых выдающихся реформистских раввинов Америки. Но во все время, что Жаботинский находился в стране, они не выступали, хотя Группа Б решила "тесно сотрудничать" с "сионистами Жаботинского"[567].
Именно тогда, когда Жаботинский находился в Соединенных Штатах, обстоятельства привели Союз ревизионистов к решению разорвать связи со Всемирной сионистской организацией. 13 февраля, за шесть недель до того, как гистадрутовский референдум отверг первое соглашение, Бен-Гурион публично огласил отмену проектировавшихся в дальнейшем переговоров с Жаботинским по поводу всеобъемлющего политического соглашения. Уже 8 ноября он уступил давлению своих коллег и отменил дальнейшие переговоры; но теперь он заявил публично, что эта отмена вызвана резолюциями январской Шестой ревизионистской всемирной конференции, подтвердившей решение вести сепаратные политические действия. Он заявил, что "предостерегал Жаботинского в Лондоне — если ревизионисты не примут полностью дисциплину внутри Сионистской организации, Сионистскому правлению "придется принять меры, чтобы покончить с этой ненормальной ситуацией"[568].
Но Бен-Гурион не указал того, что Жаботинский подчеркнул в своем письме Хаскелю из Соединенных Штатов: Сионистская организация не выполнила соглашения о сертификатах. Условием восстановления прав бейтаровцев в иммиграции было прекращение бойкота сионистских фондов. Бойкот был прекращен, но "бейтаровцы получили с этого только крохи"; мало того, Сионистская организация открыла "крестовый поход" против фонда "Тель-Хай", и кровавый навет продолжал существовать, как и раньше. Жаботинский в письме к Хаскелю с большой точностью проанализировал ситуацию, которая предстояла ревизионистской партии на Девятнадцатом сионистском конгрессе. Он много думал о том, что выявилось за последние несколько лет и делало для нее невозможным получить на выборах большинство, даже если большинство евреев ее поддерживало. Большое количество ее членов не имело гражданских прав — потому что не могло себе позволить купить шекель. Даже по уменьшенной его цене, в Польше, где треть еврейского населения, безработная и неимущая, целиком зависела от благотворительности американского "Джойнта", покупая ребенку молоко на неделю. У партии не было денег, чтобы купить им много тысяч шекелей. С другой стороны, теперь легче и больше, чем когда-либо, левые засыплют мир деньгами на приобретение бесплатных шекелей для своих приверженцев. Кроме их собственной солидной казны (договор с Гитлером о трансфере), Зиф, и Маркс, и Вейцман и т. д. открыли свои кошельки, и сионистское правление не постесняется "одалживать" из 500.000 фунтов займа. "Мы ничего серьезного в этом направлении сделать не можем, а что касается наших сторонников, которым придется платить за шекели из своего кармана, — не забывайте, что значит злотый для этих