В этот момент Жаботинский нашел мощного союзника — ни более ни менее британского посла в Вашингтоне лорда Лотиана. Это был тот самый Филип Керр, личный секретарь Ллойд Джорджа, который убежденно верил в "союз с сионизмом" и неоценимо помог Жаботинскому и Вейцману в переговорах за Еврейский легион и Декларацию Бальфура. Потом он оставил политическую деятельность и вернулся к ней только за год до происходящего, получив пост посла в Вашингтоне. И он оказался на этом важнейшем посту именно тогда, когда Британия была в таком отчаянно трудном положении…
В Вашингтон к Лотиану поехал доктор Бенджамин Акзин, один из членов американской группы Жаботинского, в которую входили также доктор Бен-Цион Натаниягу, блестящий молодой интеллектуал из Иерусалима, и Элиас Гинзбург, ранее лейтенант Жаботинского в Еврейском легионе и сокамерник по акрской тюрьме. Первый разговор Акзина с послом состоялся 28 мая — в день, когда началась эвакуация британских сил из Западной Европы, — "Дюнкеркское чудо". В серьезном разговоре (содержание которого Акзин подробно описал в письме в Нью-Йорк) выяснилось, что Лотиан хорошо осведомлен о сионистских делах. Лотиан не скрывал своего восхищения перед Жаботинским и считал, что четыре члена кабинета: Черчилль, Эмери, Дафф-Купер и Синклер — положительно относятся к идее еврейской армии. Акзин обрисовал Лотиану детали набора людских ресурсов в случае положительного решения вопроса о еврейской армии. Лотиан очень серьезно отнесся к этому и устроил Акзину встречу с военным атташе и с атташе военно-воздушных сил, чтобы обсудить возможный план для первоначального ядра не только сухопутных, но и воздушных сил. Атташе военно-воздушных сил предложил даже, что ядро воздушных сил может быть составлено из сравнительно многочисленных еврейских летчиков РАФ (Королевских воздушных сил).
После этого на беседу был вызван полковник Паттерсон, приглашенный Жаботинским присоединиться к нему, как только было принято решение о поездке в США. Паттерсон изложил свое мнение о профессиональных аспектах создания еврейской армии. В общем Лотиан полностью согласился с идеей и, как выяснилось, действительно послал сообщение в Лондон, предлагая британскому правительству немедленно заявить о своем положительном отношении к еврейской армии. Этим заявлением Жаботинский мог воспользоваться на собрании, которое должно было состояться в Манхэттенском центре в Нью-Йорке 19 июня.
Пока что Лотиан оказал помощь Гинзбургу в Оттаве в переговорах с канадским правительством, которое, по словам Гинзбурга, было настроено довольно прохладно. Лотиан немедленно написал Кемпбеллу, британскому верховному комиссару в Канаде, прося его вмешательства в Оттаве в пользу еврейского воинского формирования. Это вмешательство явно не повредило переговорам Гинзбурга, так как канадское правительство согласилось на открытие в Канаде призывных пунктов, конечно, при условии одобрения британским правительством создания еврейской армии. Значит, проблему добровольцев из нейтральных стран можно было решить тем же путем, как она была решена в Первой мировой войне в отношении Еврейского легиона.
После встречи с лордом Лотианом 7 июня полковник Паттерсон доложил, что Лотиан согласен с тем, что еврейскую армию надо формировать как можно скорее, и с тем, что, помимо ее чисто военной ценности, образование еврейской армии сможет прекрасно повлиять на американское общественное мнение. Паттерсон писал, что лорд Лотиан также "начал понимать, что Вейцман — это нечто вроде еврейского издания Чемберлена и миротворец, на него в деле формирования армии полагаться не надо"[857].
12 июня лорд Лотиан встретился с Жаботинским в Нью-Йорке, где он снова высказал свое сочувствие кампании Жаботинского и обещал повторно телеграфировать в Лондон, прося о положительном решении вопроса о формировании еврейской армии до 19 июня. На следующий день секретарь британского посольства Ф.Р. Хойер Миллар от имени лорда Лотиана осведомил делегацию НСО, что консульство Его Величества в Нью-Йорке получило инструкции присутствовать на собрании в Манхэттенском центре. "Лорд Лотиан просил меня подчеркнуть, — писал Миллар, — что он еще не получил сообщений из Лондона об официальном отношении властей к предложению о том, что вклад евреев в дело союзников будет выражен в виде отдельного воинского формирования. Однако это не уменьшает его желания послать на ваше собрание британского представителя в знак искреннего восхищения готовностью евреев прийти на помощь в этот критический момент".
Новость о том, что британский представитель впервые за пятнадцать лет появится на сионистском собрании, осмеливаясь выразить свою поддержку политике, провозглашающей еврейское национальное единство, то есть политике, бросающей скрытый — вернее, открытый — вызов Белой книге, ввергла американский сионистский истеблишмент в панику. Делегация во главе с раввином Стивеном С. Уайзом, в составе Луиса Липского, Элиезера Каплана и доктора Соломона Гольдмана кинулась в Вашингтон к лорду Лотиану. Они заверили его, что "ответственные сионистские круги непричастны к опасным планам Жаботинского"[858].
Лорд Лотиан был готов выразить поддержку Жаботинскому, не получив на это одобрения из Лондона, хотя и знал, что ему будет трудно объяснить свое поведение британскому правительству. Но осложнений из-за вмешательства во внутриеврейские распри он никак не хотел. В результате он взял назад свое обещание Жаботинскому.
Когда через несколько недель Роберт Бриско, представляющий НСО, и Иосиф Сагаль, выступающий как посредник между Вейцманом и Жаботинским, стали упрекать Вейцмана за то, что сделали Стивен Уайз и другие, Вейцман выразил удивление. Он вызвался послать телеграмму Американской сионистской организации, сообщая о своем — в общих чертах — согласии с проектом еврейской армии и советуя не препятствовать ему. Насколько известно, такая телеграмма не была послана[859].
ГЛАВА СТО ДЕВЯТАЯ
ЖАБОТИНСКИЙ вместе с Паттерсоном послали телеграмму Черчиллю, сообщая ему, что американское общественное мнение с заметным интересом отнеслось к плану еврейской армии, и прося его "принять официальное решение". Они добавили, что очень важно одобрить план до большого собрания 19 июня.
Ответ Черчилля — он успел прийти через Лотиана до 19 июня — был отрицательным. Жаботинский поспешил уговорить Лотиана, что "первый отказ" не должен рассматриваться как окончательный. А Паттерсон не удержался и, пользуясь многолетней дружбой с Лотианом, открыто высказал свое возмущение. Кроме того, он сделал замечание, проливающее новый свет на достоинства предлагаемого плана.
"Возможно ли, — писал он, — что Кабинет так слеп, что страстно желая привлечь на свою сторону Америку, он при этом намеренно отклоняет предложение о создании американской еврейской армии? Неужели Кабинет не понимает, что армия, рожденная на этих берегах (и обученная в Канаде), привлекла бы в свои ряды и тысячи неевреев и пробудила бы в Америке такую широкую волну энтузиазма, что и изоляционисты, и "пятая колонна" вынуждены были бы замолчать.."
Заклеймив Чемберлена в антисионистской политике, Паттерсон продолжал: "Лорд Ллойд и его пронацистские приспешники из министерства колоний преуспели в разгроме плана еврейской армии. Но они также привели Англию на шаг ближе к гибели. Будьте уверены, что Англия будет уничтожена, если продолжит свою антиеврейскую политику. Я уже много лет вижу, как это грядет, и борюсь с этим изо всех сил, потому что люблю Англию и страдаю, глядя, как ее предает группа пронацистских неоязычников. Эти люди за последние двадцать лет стали проклятием Англии. Это они вместе с безмозглыми и бесхребетными макдональдами, болдуинами и чемберленами довели Англию до нынешней опасной ситуации.
Паттерсон убеждал Лотиана: "Не бойтесь сказать господину Черчиллю, что он не прав. Еврейская армия и еврейская Палестина будут необычайно полезны Англии…"
В заключение Паттерсон напоминал о важности занимаемого Лотианом поста: "Судьба Англии, возможно, в ваших руках. Пользуйтесь всем, что может быть полезным. Пожалуйста, не совершайте ошибку: одна еврейская механизированная дивизия может быть полезнее всех арабов на Ближнем Востоке"[860].
Подозревая, что Лотиан не перешлет такое язвительное письмо по дипломатической почте, Паттерсон сам отправил копию письма авиапочтой Черчиллю[861].
По свидетельствам современников, Жаботинский и Паттерсон не преувеличивали, описывая в телеграмме Дафф-Куперу (министру информации правительства Черчилля) собрание в Манхэттенском центре 19 июня как "потрясающий успех", который произвел незабываемое впечатление на евреев и неевреев. Они сообщили Куперу, что канадское правительство обещало их посланнику в Оттаве (Элиасу Гинзбергу) разрешить, при условии согласия британского правительства, "транзитные лагеря в Канаде. А если Лондон заинтересуется взглядами канадского правительства на проект создания еврейской армии, то получит благоприятным отзыв". В телеграмме подчеркивалось: "Мы можем заверить вас, что — в случае одобрения проекта — по всему континенту будут созданы условия для призыва добровольцев"[862].
После собрания Жаботинский написал и Лотиану. "Собрание в Манхэттенском центре, отчеты о котором вы, наверное, видели в прессе, показали, что наша инициатива уже захватила умы евреев и неевреев, — а ведь именно энтузиазм обеспечивает успех. В этой связи вам будет интересно услышать, что за последнюю неделю нас буквально наводнили обращения от будущих добровольцев со всей страны"[863].
Саботаж Стивена Уайза и его коллег (который сами они считали вполне легитимным), видимо, не удивил Жаботинского. Постоянно пытаясь объединить усилия, Жаботинский за месяц до этого (18 мая) послал телеграмму Вейцману, предлагая "объединить усилия для организации единого еврейского политического фронта". Жаботинский предлагал начать немедленные переговоры "между нами или между нашими представителями". Он не получил на это ответа. Вейцман однако телеграфировал Элиезеру Каплану (одному из лейбористских лидеров, представлявших Еврейское агентство в Нью-Йорке)