До этого времени Трансиордания оставалась совершенно Judenrein (без евреев). Хотя мандат запрещал такую дискриминацию, евреям просто отказывали в разрешении въехать и поселиться в Трансиордании.
В 1931 году Трансиорданский законодательный совет (избираемый орган, созданный в 1928 году, накануне договора — еще один шаг к гарантии полной независимости) проголосовал за то, чтобы поднести в подарок лично Абдалле 65 дунамов[454] земли в Иорданской долине. Однако у него не хватало средств для развития этой области, и, будучи экстравагантным в своих расходах, на которые ему не хватало британской субсидии, он постоянно нуждался в деньгах. Так случилось, что в ноябре 1931 года член сионистского правления Гершель Фарбштейн узнал, что Абдалла согласен отдать свою землю евреям. Фарбштейн и его коллега Эммануэль Нойман начали переговоры через посредничество арабских шейхов и в январе 1933 года подписали договор об аренде на 99 лет за годовую плату в 2000 палестинских фунтов. Договор предоставлял съемщику и арендатору "право ввоза в Трансиорданию для колонизации страны" людей любой национальности и религии, особо включая евреев. Абдаллах получил, подписав соглашение, начальную сумму в 500 палестинских фунтов.
Нойман описал решающую встречу с Абдаллой.
"После обмена приветствиями… эмир воспользовался случаем не только ответить на наши доброжелательные слова, но пошел гораздо дальше. Среди всего прочего он сказал, что слова значат немного, что имеют значение только дела. Он надеялся, что в результате того, что мы сделали в этот день, между нами сложится тесная дружба. Он был уверен, что действия, которые мы предпринимаем, будут выгодны для обеих сторон и будут очень полезны стране в целом. Он надеялся, что в будущем мы станем не только съемщиками, но и владельцами. Эмир сказал еще, что, без сомнения, много людей будут одобрять эти его действия, а другие будут их критиковать. Мы должны ожидать подобного, но это никак не должно на нас повлиять.
М-р Фарбштейн и я сказали ему, что одновременно с ведением деловых переговоров мы не забываем о важности развития мирных, дружеских отношений между еврейским и арабским народами и что мы с радостью присоединимся к его усилиям улучшить эти отношения и т. д. [Абдалла] продолжал говорить, что… есть и другие вещи, в которых он лично заинтересован, и он надеется, что может рассчитывать на нашу дружбу и поддержку… Он когда-нибудь в будущем пригласит нас для разговора об этом.
Эмир написал на арабском тексте договора слово "согласен" и подписал свое имя. Мохаммед Бей [советник Абдаллы] попросил его также поставить вторую подпись на письме. Слегка поколебавшись, эмир сделал и это. Тогда мы положили на стол около него конверт, в котором было 500 палестинских фунтов…"[455]
После того как Абдалла подписал соглашение о сдаче в аренду, пошли сообщения о том, что множество шейхов, владеющих землей, выразили желание последовать его примеру. Некоторые из них облекли одного из своей среды правами поверенного, долженствующего "действовать от нашего имени с любым мусульманином, христианином или евреем при продаже, аренде или субаренде любой части нашей земли, которую он пожелает"[456].
Вскоре было продемонстрировано, что эта декларация отвечает чувствам громадного большинства трансиорданцев. Когда член Законодательного совета предложил законопроект, запрещающий продажу, сдачу в аренду или залог своей земли иностранцу, он был отвергнут одиннадцатью голосами против трех. Перед открытием дебатов в совете прошла конференция видных шейхов, и все ведущие участники выразили отрицательное отношение к законопроекту[457].
Идея породила и другие последствия. Через девять дней после решения Законодательного совета Хаим Арлозоров, член правления Еврейского агентства, дал в отеле "Кинг Дэвид" завтрак, чтобы трансиорданские шейхи и другие лидеры могли встретиться с д-ром Вейцманом. Обе стороны приготовили поздравительные речи. Газета "Палестайн Пост" 10 апреля писала:
"Чувства, выраженные трансиорданскими лидерами, свидетельствуют о том, что надежды на развитие страны строятся на сотрудничестве с евреями. Участники готовы тепло встретить евреев, и они уверены, что это относится ко всем классам Трансиордании, которым дороги интересы страны".
То, что Абдалла подписал соглашение, оказалось для палестинской администрации и министерства колоний полнейшим сюрпризом. Еще больше их поразил широкий — и даже восторженный — консенсус лидеров Трансиорданского арабского общества: приветствовать появление и поселение у них евреев. Внутренние протоколы министерства колоний, как и корреспонденция верховного комиссара сэра Артура Ваучопа и британского резидента в Аммане сэра Перси Кокса, свидетельствуют о глубоком потрясении. Когда на первых порах своих контактов с трансиорданскими посредниками сионисты обратились к британским должностным лицам, те заявили, что у них нет возражений против проникновения сионистов в Трансиорданию, но, конечно, для этого надо получить разрешение Абдаллы и трансиорданского населения. Они были убеждены, что такого арабского согласия сионистам не получить. И когда их расчет не оправдался, перед ними встала острая дилемма.
Теперь они прибегли к аргументу, что не смогут гарантировать безопасность еврейских поселенцев в Трансиордании. Когда им возразили, что трансиорданские шейхи сами являются гарантами закона и порядка, они просто ответили, что "время еще не пришло". Затем они решили, что верховный комиссар должен просто запретить аренду и поселение в Трансиордании. Но тут появилось новое препятствие: юридические советники сказали, что верховный комиссар не имеет законного права запрещать Абдалле или кому бы то ни было в Трансиордании сдачу в частную аренду или продажу земли. Этого они не передали сионистам, а те, конечно, ничего не знали о законных правах и действовали под впечатлением, что верховный комиссар может наложить вето. Таким образом, министерство колоний продолжало пользоваться принципом дезинформации, и сионистам было сказано, что верховный комиссар не запретил продажи, но, поскольку в настоящий момент это несвоевременно, он "пересмотрит это" в следующем году.
Они не предусмотрели опасности того, что сионисты примут это заявление всерьез, как обещание, и будут пользоваться им, говоря, что британцы в принципе принимают проникновение евреев в Трансиорданию. И сионисты отнеслись к британскому заявлению серьезно. Они не поняли, что "один год" для британцев было время, необходимое для того, чтобы заставить Абдаллу и трансиорданцев создать законодательство, блокирующее выполнение всех договоров с евреями об аренде. Вейцман даже объявил о своем намерении опубликовать в США новость об уже подписанных арендных соглашениях с целью подстегнуть кампанию по сбору средств, которую он собирался открыть.
Члены министерства колоний переживали чуть ли не панику. Меморандумы — немедленно надавить на Вейцмана, чтобы он воздержался от своего намерения, — следовали один за другим. Вейцман и его коллеги, никогда не дававшие себе труда проверить, имеет ли верховный комиссар законное право на те или иные действия, уступил их давлению.
Годичный срок, которого добивались британцы, был использован. Абдаллу попросили ввести законодательство, которое закроет лазейку и наконец обеспечит для Трансиордании возможность продолжать жить как страна без евреев. На случай, если сила убеждений не возымеет действия, они выставили решающий козырь. Сэр Перси Кокс сказал Абдалле, что верховный комиссар не может запретить ему сдавать землю в аренду, но правительство Его Величества может отнять субсидию, от которой зависела его разваливающаяся администрация. Такое решение трансиорданского парламента тоже противоречило бы мандату, но тогда ссора разгорелась бы между сионистами и арабами. А это не лишило бы сна министерство колоний.
А Лига Наций? Орган, назначенный для наблюдения за выполнением мандата — Постоянная мандатная комиссия, группа международных юристов — не была введена в заблуждение. На своей двадцать третьей сессии 27 июня 1933 года, согласно протоколу, имел место разъяснительный диалог между ее членами и британским представителем Губертом Юнгом. Они подробно расспрашивали его о позиции правительства, не разрешающего еврейских поселений и даже поселений арабов Западной Палестины — в Трансиордании.
М-р Юнг ответил, что Трансиордания была специально исключена из сферы мандатных статей, касающихся создания Еврейского национального очага. Мандатные власти, добавил он, пристально рассмотрели вопрос о еврейском расселении и пришли к выводу, что поощрять это нежелательно в связи с общими вопросами безопасности.
М. Ван Рис, член комиссии, "думал, что мандат не препятствует эмиру или шейхам Трансиордании разрешить добровольную колонизацию этой территории". Он сослался на газетную статью от 11 марта, в которой говорилось, что Трансиорданская ассамблея тринадцатью голосами против трех отвергла закон, запрещающий продажу земли иностранцам. Представитель правительства попросил парламент отложить дискуссию об этом законопроекте до следующей сессии, но большинство настояло на немедленном голосовании и таким образом показало, что оно предпочитает политику открытых дверей для евреев. Он заключил, что эмир Абдалла относится к еврейской колонизации положительно, и поэтому он спрашивает, почему возражают мандатные власти.
Юнг согласился, что в мандате нет никакого запрета на "еврейскую колонизацию Трансиордании", но правительство Его Величества, "учитывая все обстоятельства, сделало свой вывод: на основании местных чувств и вопроса всеобщей безопасности неразумно облегчать такую колонизацию".
Ван Рис не уступал. Он сказал, что, если он не ошибается, площадь Трансиордании — 43.000 квадратных километров, что примерно вдвое больше площади Палестины