Но вместо этого Кира взяла плед и укрыла им беса.
Очевидно, не стоило, потому что Виктор тотчас же проснулся, фокусируя на ней взгляд.
– Ты уже все сделала? – часто моргая, спросил он с подозрением. Он обвел библиотеку мутным взором, взглянул на часы, а затем констатировал: – Я уснул.
– Макс сказал, вы не спали всю ночь. – Зачем она это ляпнула? Словно бы хотела его успокоить. Нет ничего страшного в том, чтобы дать себе немного отдохнуть, даже если тебе приходится быть тем, от кого столько всего зависит.
– И прошлую, кажется, тоже… – хмуро пробормотал бес. – Но как тут уснешь, если не можешь решить задачку.
Он сцапал лист, который исписала Кира, внимательно прочитал.
– Что же ты задумал, Платон Адрон… – Имя прозвучало на выдохе, чертовка даже не была уверена, что ей не послышалось.
– Так это тот тип, с которым вы встречались в филиале?
Она сначала спросила и лишь потом подумала, что стоило прикусить язык. Наверняка сейчас ее отругают за то, что лезет не в свое дело.
– Я достал ингредиенты, которые он просил, но все никак не могу понять, для чего они ему, – на удивление спокойно ответил бес. – Есть идеи?
А вот это было совсем удивительно. Он что, хочет узнать ее мнение? Не поиздеваться, не сказать, какая она тупая и никчемная, которой надо засунуть свои выводы подальше, а действительно хочет послушать ее?
– Там есть часть, связанная с ментальной защитой. – Она облизала пересохшие губы. – Но большая часть – очень странные сочетания с противоположным эффектом. Взять хотя бы слюну хмурика и слезы арахны. Слюна применяется для пробуждения чего-то, обновления, изменения. А слезы, напротив, делают любые изменения невозможными. Пишут, что при добавлении в ритуал они «цементируют» его навсегда.
– Ну так, может, такая и цель. Сначала что-то изменить, а потом зацементировать. – Виктор поджал губы. – Вот только понять бы что…
– А почему бы вам не обратиться к профессионалам? На вас ведь столько работает…
На это бес поморщился.
– Если кто-то узнает, что я «настолько усердно» выполняю пожелания клиентов, то кто же ко мне пойдет? Когда лезешь в чужие дела, нужно быть предельно осторожным. – Он прищурился, кивнув в ее сторону. – И ты об этом никому не говори, не пиши и не подмигивай.
Кира почувствовала, как змея кровной клятвы на руке на миг ожила, придя в движение. Теперь даже если очень захочет – то никому ничего не скажет.
– А зачем же тогда вообще «лезть в чужие дела»?
– Затем, что никогда не знаешь, когда они станут твоими. Во-первых, не стоит давать себя использовать втемную, во‑вторых, информация правит миром. Держи друзей близко, врагов еще ближе, а клиентов знай как самого себя. Ну и всякое там в таком духе. – Он усмехнулся, а потом вдруг подозрительно на нее посмотрел. – А как плед тут оказался?
Кира покраснела, опуская взгляд.
– Это я. Простите. Просто вы так мило спали…
«Мило?» – она что, в самом деле это сказала? Захотелось дернуть себя за хвост. Нет, сегодня она точно побила все рекорды по глупости.
– Мило. Скажешь тоже. – Бес засмеялся, растирая лицо ладонями. Не хохотал, не гримасничал, не издевательски скалился. А просто смеялся. – Кстати, я вас недавно застал вместе с Виталиком…
Кира закусила губу, тотчас же вспомнив, о каком случае он говорит.
– У вас с ним… Он тебе нравится? Отличный парень, хороший выбор.
«Вот он, подходящий момент!» – шепнул внутренний голос. Момент был явно не подходящий, да и глупо вообще на что-то рассчитывать, но, зажмурившись, она все же выпалила:
– Мне вы нравитесь.
– Да, я был бы рад, если бы у вас вышло… – Бес даже не сразу понял ее. – Что ты сказала?!
У нее перехватило дыхание. Говорить было тяжело. Виктор смотрел на нее ошарашенным остекленевшим взглядом. Будто бы видел впервые.
Идти на попятную поздно.
– Вы мне нравитесь, – повторила она, не слыша саму себя. В ушах стучало собственное сердце.
Бес раздраженно закатил глаза, лицо превратилось в ледяную маску.
– Если ты думаешь, что таким образом сыщешь мое расположение…
– Нет, я влюблена в вас. – Слова дались на удивление легко. И, произнеся их, Кира почувствовала небывалую, несвойственную ей легкость. Плевать, что с ней будет дальше. Даже если Виктор сейчас накричит, ударит, прогонит. Если так – то она наверняка заслужила.
Если бы она была чуть-чуть посмелее, то протянула бы руку и коснулась его, а может быть, даже поцеловала. Интересно, он бы ее оттолкнул? Скорее всего, побрезговал бы связываться.
Виктор пренебрежительно принюхался. Затем еще раз.
– Ты спятила? – со странным сочувствием вдруг спросил он. Эмоции на его лице от гнева перешли к досаде.
– Простите, я не должна была говорить этого. – Кира до боли впилась ногтями в свое запястье. Еще чуть-чуть, и пойдет кровь. Хоть как-то вернуть ощущение реальности и контроля.
Виктор снова шумно втянул носом воздух.
– Ты спятила, – упавшим голосом констатировал он. – Ты себя в зеркало видела?
– Да, я знаю, я выгляжу так себе… – Только бы сейчас не разреветься. Как она могла вообще подумать, что такая замухрышка, как она, кому-нибудь нужна!
– Какое «так себе»? Ты красавица – я урод. Кира… – Ее имя дрогнуло на его губах, мужчина сглотнул, все еще с непониманием глядя на нее.
Кроме непонимания было и еще что-то, вот только что? Девушка неуютно поерзала на месте. Он, должно быть, смеется над ней.
– Забудь все, что ты мне сейчас наговорила. Просто пойди домой, повеселись, развейся. Считай, что у тебя сегодня выходной. И завтра.
– Но завтра мы с вами снова должны поехать в филиал…
– Не переживай, я справлюсь. Макса возьму, он давно туда просится. У тебя выходной.
Грудь тяжело вздымалась, она чувствовала, как по щеке течет слеза, но боялась даже лишний раз дернуться, чтобы стереть ее. Словно, пока она не шевелится, время остановилось. Оно замерло. И Кира может стоять рядом с ним и хотя бы просто смотреть.
– Вон отсюда. – Бес взял ее за руку и вытащил из библиотеки, захлопнув дверь перед самым носом.
Кира сжала ладонью запястье с кровной клятвой. Он сказал ей забыть, но не приказал этого.
«Лучше бы ты молчала, дурочка…»
На этот раз в город мы ехали на машине.
Небольшой электромобиль остался стоять в гараже, а я уютно расположилась на заднем сиденье большого внедорожника. Специально села назад, чтобы не пялиться на мужчину и не было необходимости поддерживать диалог.
Сегодняшний поцелуй все никак не шел из головы, и я понятия не имела, как к нему относиться. А на ладони Платона все же хотелось смотреть – взгляд сам притягивался, хоть я и пыталась глядеть куда угодно, но не на орка. Когда я думала о том, что он должен красиво водить, то не ошиблась. Мужчина касался руля лишь подушечками ладоней, не цеплялся, не напрягался всем телом. Он вел так легко и непринужденно, будто авто было его продолжением. Завораживающе.
Да и авто ему подходит по энергетике. Внедорожник – именно то, за чем его представляешь.
– Он не слишком приметный? – единственное, что спросила.
– На нем руны для отвлечения внимания выцарапаны по днищу. Но они только на простых людей действуют, так что еще на всякий случай номера залепил грязью. Ну и поедем по самым темным улочкам.
– А что насчет электромобиля? Он хотя бы маленький. Не такой зверь.
– В прошлый раз его засекли, – недовольно вздохнул Платон. – А обычных машин у меня нет. Пересмотрю свои интересы и в следующий раз куплю какую-нибудь тачку попроще. Кто ж знал, что придется прятаться.
Ехали мы дольше, чем в прошлый раз, когда я была за рулем. Видимо, тогда на адреналине вся дорога пронеслась гораздо быстрее.
Сейчас же я успела даже задремать на заднем сиденье под мерный шум мотора.
Встрепенулась, когда Платон парковался меж темных гаражей где-то на окраине города.
Из машины я ступила прямиком в грязь.
– Про фонари здесь, похоже, не слышали, – пробурчала я, кое-как пытаясь очистить ботинки.
– Район облюбован низшей нечистью, – пожал плечами Платон, будто бы это объясняло общую разруху.
– Низшие тоже могут стремиться к комфорту, – возразила, скорее, из чувства противоречия. На самом деле предубеждения против существ, которые не умели менять свой облик так, чтобы выглядеть как люди, были практически у всех – низшие даже не старались их развеять. И я не исключение.
Но я хотя бы старалась этого не демонстрировать.
– У тебя будет шанс спросить, – усмехнулся Платон, заводя меня в подозрительного вида проулок. Жутковатый, только свисающей паутины и разбросанных всюду костей не хватало для полной ассоциации с чьим-то склепом.
– Ты уверен, что тут встречаешься со своим информатором?
Платон промолчал и приоткрыл дверь, вниз уходила каменная лестница, ведущая в подвальное помещение. Оттуда послышались звуки музыки. Не клубные биты, а акустическая мелодия. Но что именно, сказать было сложно.
Впрочем, внутри оказалось не так ужасно, как я уже успела себе нафантазировать. Большой холл с пустым гардеробом, залепленные пленкой зеркальные стены. Да, много строительного мусора вокруг, но, судя по всему, здесь планировалось какое-то заведение.
Платон прошел дальше, в большой зал со множеством круглых столиков и высокой сценой, которую украшал шест; мелодия становилась все громче.
А вскоре обнаружился и ее источник. Рядом со сценой примостилось темное лакированное пианино. За ним восседал невысокий мужчина. Неприметный, разве что огромный неровный горб за спиной сразу бросался в глаза.
Но играл он хорошо, пальцы легко скользили по клавишам, он что-то напевал себе под нос. Песня была современной, что-то из рока, только в переложении для фортепиано.
Заметив нас, мужчина поспешно опустил крышку и встал с места.
– Добро пожаловать в «Серую моль», – услышала я негромкий голос. – Только сегодня его доставили. Не удержался.