До дороги оставалось каких-то метров десять. Платон слышал, что его кто-то окликнул, но не стал оборачиваться, лишь ускорил шаг.
Три метра, один…
Едва он вступил на асфальт, как в голове снова мерно загудело. Он моргнул, а когда открыл глаза, уже стоял рядом с выделенным ему фургончиком.
«Чертовщина какая-то».
В следующий раз он пошел в другую сторону, несколько раз обернулся, проверяя, не идет ли за ним кто, но никого не было. И снова – звон в ушах, гул, потеря концентрации. Затем закрытые глаза и… снова проклятый фургон.
В третий раз он попробовал просто из злости. Из-за того, что внутри давила необходимость хоть как-то действовать.
И на четвертый тоже, а на пятый… На пятый что-то словно надломилось внутри. Обреченность сдавила железным обручем. Платон отправился принимать душ и приводить себя в порядок.
В фургоне нашел во что переодеться. Вещи были свалены кучей в углу на входе. Все было либо безвкусно ярким, либо с дешевыми блестками. Пожалуй, костюм, который он добыл в крематории, был не так уж плох – только рукав порван.
В итоге брюки он оставил те же, а рубашку взял из кучи шмоток. Черная, атласная, с красным вышитым клоуном сзади – символом Альбеску.
Что еще оставалось делать? Надев ее, Платон направился в цирковой шатер.
«Кто-то из местных писал Дитриху на почту, надо разыскать его и попросить отправить послание… – Эта мысль помогла обрести хоть какую-то цель. – А пока… посмотрим шоу…»
Из шатра доносились звуки музыки, голоса… и одинокий смех и аплодисменты единственного зрителя.
Дорога вышла, прямо скажем, напряженная. Сказывалась ночь без сна, меня жутко вырубало, и держалась я только на запасах организма. Впрочем, не только я. В какой-то момент поездки Кира вообще уснула, завалившись головой ко мне на плечо. Я не стала ее будить, и через несколько минут девушка сама встрепенулась, удивленно уставилась на меня своими огромными глазищами.
– Да спи, ты мне не мешаешь, – сказала я.
– Спасибо, обойдусь, – буркнула начавшая трезветь чертовка.
Настроение ее портилось пропорционально тому, как светало. Видимо, накатывало похмелье, которое пробрало даже мало восприимчивую к алкоголю нечисть. Сколько же она выпила? А главное – зачем? Праздновала открытие клуба?
Мы объехали уже три точки с карты, но везде ждала неудача.
– Что мы хотя бы ищем? – спросил Виталик, когда мы приехали в самое первое место – заброшенную промзону с недостроенными зданиями-коробками.
– Что-то необычное. Возможно, что-то связанное с темной магией, – начал перечислять Виктор. – Возможно, какие-нибудь следы проведения ритуалов. Например, кровь или рунные рисунки. Все, что выбивается из нормального.
– Звучит как что-то невыполнимое, – присвистнул Виталий, осматривая раскинувшуюся перед нами территорию. – Конкретики точно не будет? Хотя бы направление какое?
Виктор покачал головой.
– Ладно, давайте разойдемся, чтобы охватить больше площади, – вздохнул Виталий.
– Угу. Макс, ты идешь с Кирой. Виталик, ты сам по себе, взрослый уже мальчик. Мари, остаешься со мной.
Виталий скептически глянул на босса, но новых комментариев не последовало. Я вообще заметила, что он относится к Виктору не как к полноценному начальнику, скорее как к другу, с которым у него рабочие отношения. Субординацию понимает, указания выполняет – но при необходимости может и к лешему послать.
Нам понадобился час для осмотра площади. Хоть пространство и казалось огромным, но оно было абсолютно непригодным для выполнения обрядов или даже просто нахождения в нем. Вырытые двухметровые котлованы, полные воды и грязи, нагромождение строительного мусора. Сомневаюсь, что Платон полностью пренебрег условиями проведения ритуала. Ему всегда были важны даже мелочи. Он не стал бы так наплевательски относиться к делу, на которое убил столько времени и сил.
Платон…
Всякий раз, когда я думала о нем, сердце сбивалось с ритма. Боль стала моим продолжением. Я понимала, что во всем виновата сама, – и от этого начинала сходить с ума. Ела себя поедом.
Виктор задавал вопросы – чем занимался Платон, как, на что он обращал внимание, – и разговоры вроде бы помогали переключиться. Но глубоко внутри сидела ржавая заноза. Кровило. Каждое движение давалось с трудом. Хотелось просто рухнуть и перестать существовать.
Правда, какой от этого смысл? Кому станет легче?
Я не понимала замысла Виктора, как и желания во что бы то ни стало разобраться с ритуалом, но на третьем складе мне передалась его уверенность. Я уже не плелась вяло следом, а выискивала взглядом хоть что-то, что могло бы помочь в наших поисках. Организм аккумулировал остаток сил, и я вышагивала чисто на упрямстве.
Сам бес тоже выглядел достаточно уставшим – но в глазах его полыхало злое пламя. Он постоянно повторял про акулу и рыбешку, говорил, что не собирается так просто сдаваться. Иногда задавал мне более личные вопросы про Платона и, получая скупые ответы, втягивал воздух ноздрями – кажется, мое смущение помогало ему чуть взбодриться. Я не пыталась сказать что-то лишнее, не выдавала подробностей наших отношений, но отвечала честно.
Виктора это устраивало.
В третьем месте мы тоже ничего не нашли.
В четвертом не обнаружилось даже захудалого охранника. Мы беспрепятственно вошли на территорию очередного склада.
– Рассредоточиться по старой схеме, – приказал Виктор. – Ты как, идти можешь? – спросил меня, когда мы вновь остались вдвоем.
– Вполне. Не переживай, мне не привыкать.
Мы еще во второй точке договорились перейти на «ты», хотя бы во время поисков, в нерабочей обстановке. Точнее, бес слушал мое унылое «выканье» на каждый вопрос и сказал, что больше его не выдержит. На сегодня, мол, мы компаньоны, поэтому только «ты». Завтра – будет видно.
Кстати, услышав от меня «ты», обращенное к Виктору, Кира сразу же напряглась. Хвост ее недовольно задрожал, губы сжались в тонкую линию.
– Я не переживаю. Я неудачно пообещал Платону о тебе позаботиться, и будет неправильно, если ты помрешь в первые же сутки. «Ой, прости, она сдохла, и мы похоронили ее прямо на складах. Ничего страшного, найдешь новую», – передразнил он якобы свой ответ Платону. – Нет уж, так дело не пойдет.
– Все хорошо, я не настолько устала, чтобы хоронить меня на складах. Слушай. Что у вас с этой чертовкой, Кирой? – вдруг спросила я.
Виктор зыркнул на меня из-под густых бровей.
– Мы вроде не настолько сдружились, чтобы ты лезла в мою душу. Если точнее – мы вообще не сдружились.
Я подняла вверх руки и призналась:
– Виталик помог ей вылезти из машины, и ты так на него посмотрел, что я испугалась за жизнь парня. А еще она странно реагирует на мое присутствие. Мне показалось, между вами что-то есть.
– Перестань анализировать. Ты ей просто не нравишься.
Бес залез под какой-то небольшой завал, покопался там палкой, но ничего не нашел.
– Ей не нравится моя близость к тебе. Она каждый раз зубами аж скрежещет, когда ты ко мне обращаешься с каким-нибудь вопросом.
– Бред. Не собираюсь выслушивать всякие домыслы. Давай ты не будешь лезть в то, в чем не разбираешься? Твое дело – варить зелья. Это приказ.
– Договорились. Прости.
Что-что, а приказы я понимала и не собиралась лишними вопросами рушить отношения с бесом, который только-только согласился взять меня к себе на работу. Правда, теперь необходимость в ней была не столь велика – все же я могу уйти в любой момент. Но почему-то понимание, что у меня есть хоть какая-то цель в жизни, заставляло собраться в кучу и перестать всхлипывать всякий раз, когда речь заходила о Платоне.
Поработаю на Виктора, накоплю немного денег, а там посмотрим…
В этот момент телефон беса завибрировал. Мужчина ответил.
– Шеф, кажется, мы что-то нашли, – громко пробасил Макс в трубку.
– Где?
– Правое крыло. Подойдете?
– Жди. Виталику тоже позвони.
Вскоре мы все впятером осматривали отработанный руночертеж. Нашли и следы крови, и пепел от сгоревших ингредиентов. По бокам чертежа сохранились огарки свечей. Это определенно было что-то важное. Кажется, мы нашли то, что так долго и упорно искали. Виктор приободрился. Взгляд его стал хищным, он постоянно втягивал носом воздух, как будто пытался учуять, что здесь произошло. Не учуял, конечно, бесы на это не способны – но машинально продолжал так делать.
– Это уже ближе к истине, – одобрительно промурлыкал он. – Так, обыскать помещение. Вдруг найдется какая-нибудь зацепка.
– Что конкретно мы ищем? – вновь повторил Виталий свой вопрос.
– Я не знаю, Виталик, что мы ищем, но мы обязаны хоть что-то найти. Я просто так отсюда не уйду. Давайте же, порадуйте меня хоть чем-нибудь.
Спорить с боссом никто не стал. Мы разошлись по разным углам, осматриваясь. Бес единственный остался стоять на месте. Он, бормоча что-то себе под нос, осматривал руны, водил пальцем в воздухе, очерчивая их. Не трогал, чтобы не смазать линии. Он двигался по часовой стрелке, всматриваясь в каждую руну, будто надеясь увидеть в них ответы.
Если честно, я восхищалась его упорством и настойчивостью. Сама бы никуда не поехала, думая, что ничего не возможно исправить, а значит, и пытаться бесполезно. Бес был не из таких. Он должен убедиться во всем лично и только тогда успокоится – и никак иначе.
Теперь я понимала, почему при своем низшем происхождении он добился таких вершин. Рыть землю, вгрызаться в нее зубами, но докопаться до истины – это многого стоит.
Хм, а что это?..
Мне пришлось сложиться в три погибели, чтобы залезть под обломки металлоконструкции, за которыми что-то блеснуло. Скорее всего, обычный стеклянный осколок, но лучше убедиться.
Кажется, не просто осколок!
Сердце оглушительно затрепетало в груди, когда пальцы обхватили что-то округлое.
– Смотрите. – Я протянула на ладони фиолетовый флакон.
Запечатанный.
– Слезы арахны… – негромко сказал Виктор. – Едва урвал на черном рынке, – пробормотал он еще тише. – Это точно принадлежало мне, а потом Платону. Получается, он не использовал их… что это означает… думай же…