Волосы доктора в нем чуть удлинились и заметно стали отдавать рыжиной. Действие зелья заканчивалось. Я не успела.
«Рыжая… в твидовом костюме», – мимолетное видение Дитриха, который предвидел мою смерть.
Значит… это все? Я проиграла?
– Так-так-так… – хмыкнул Серп тем временем. – А я уже думал, что этот вечер не станет интереснее.
Его лицо исказилось, глаза блеснули лютой злобой.
Я попыталась отскочить в сторону, но Серп схватил меня за локоть. Дернулась и сама едва не выкрутила себе руку. Ай, больно! Орк держал крепко. Он уже взялся за завязки своего халата, стянул с себя пояс.
Боги, что он собирается делать…
Серп перемотал мои запястья поясом, как веревкой. Накрепко. Не вырваться. Одной рукой он держал меня за талию, почти так же, как держат любимую девушку. Разве что за тем исключением, что его рука была тверда.
– Давай поговорим, – промурлыкал почти беззлобно, но я-то видела во взгляде всепоглощающую темноту. – Ты, как хорошая девочка, расскажешь, зачем сюда явилась, а я обещаю убить тебя не сразу… и не быстро.
Он приблизился ко мне, и дыхание его обожгло шею.
– Тебе лучше объясниться. Я очень не люблю ждать. – Палец коснулся моих волос. – А вот рыженьких до безумия люблю. Надо было не отпускать тебя в прошлый раз. Но об этом позже. Итак…
– Я пришла сюда сама. – Сглотнула, лихорадочно выдумывая объяснение.
– Зачем же?
Я стиснула зубы. Ответ так быстро в голове не рождался. Мы с Виктором, конечно, обсудили возможные варианты (например, что я просто хотела вылечить Платона чудо-зельем), но сейчас все они показались мне идиотскими и наивными.
Серп тяжело вздохнул и взял со столика нож, которым нарезал сыр.
– Видимо, тебе нравится, когда информацию выбивают силой? – Он приблизил нож к моему лицу, но не надавил. – Малышка, я внимательно слушаю.
– Я хотела дать тебе зелье… чтобы ты опять меня полюбил.
Вроде он не догадывается, что я знаю правду. По крайней мере Серп не обмолвился, что он – не Платон. Имен не называл. Может, я сумею сыграть роль влюбленной идиотки?
– Что за зелье?
– Приворотное. – Я стыдливо опустила взор.
– Приворотное зелье? – Серп выгнул бровь. – Как интересно. Все же ты мне нравишься. Только вот напрашивается закономерный вопрос: как ты смогла проникнуть в дом?
Лезвие остановилось возле моего глаза, в жалком сантиметре от лица.
– Я приворожила доктора тоже… упросила его помочь мне пройти. Ты же помнишь, я очень хорошо варю зелья. Я всего лишь хотела, чтобы мы всегда были рядом…
– Что?! – Он внезапно рассмеялся.
Не знаю, поверил или нет, но на несколько секунд Серп расслабился.
Воспользовавшись моментом, я рванула вбок всем телом, едва не нарвавшись на нож, но чудом вынырнув из-под руки Серпа. Ломанулась к дверям, но орк был проворнее и сильнее. Он нагнал меня, преградил дорогу.
Я бросилась влево – к приоткрытому окну. Не представляю, как выпрыгнуть в него, но хотя бы попытаюсь. Если нужно, выбью стекло собой.
Серп оказался рядом в последнюю секунду. Дернул меня за пояс, что связывал запястья, притягивая к себе. Не удержавшись на ногах, я рухнула на колени. Застыла перед ним, понимая, что это почти конец. Кожу запястий саднило.
Орк приблизился, сокращая расстояние между нами. Вытянул руку, чтобы схватить меня за горло и тем самым поднять на ноги – кажется, мои слова про «придушит, и все» были пророческими.
Глава 16
Рука почти сжала мою шею, но вдруг отпрянула, словно получила удар хлыстом. Серп зарычал, совершенно по-животному, предпринял вторую попытку. Я тщетно прикрыла лицо связанными руками. Ничего большего все равно бы сделать не смогла, находясь перед ним в такой унизительной позе, на коленях.
Но он так и остался стоять на месте.
– Он поставил на тебя защиту, – хмыкнул почти одобрительно, не произнося, впрочем, имени сына, не разбивая иллюзию, что он и есть Платон. – Интересное решение. Это, конечно, чуть затрудняет наш диалог, но не волнуйся. Я найду способ поговорить с тобой по душам. Так, значит, приворотное зелье… Ну и кто еще знает про это твое зелье?
– Только доктор, – прошептала я.
Почему я такая неудачница?
Серп отошел от меня, все еще держа в поле зрения. Наклонился над разбитыми лекарствами, мазнул кончиком пальца, затем поднес к носу.
– Что-то не пахнет приворотным.
– Какой смысл пытаться обмануть тебя так топорно? Ты ведь очень умный. Если бы я не поменяла запах, то шанса у меня бы не было. Ты бы раскусил меня в два счета… Хотя ты и так меня раскусил.
Лесть – это все, что мне сейчас оставалось. И хоть Серп понимал, что я говорю сейчас о Платоне, а не о нем, по лицу все равно было заметно, что ему нравится.
Серп подошел к столику, беря с него бокал с соком, вальяжно сделал глоток, посмаковал, словно дорогое коллекционное вино.
– А знаешь, я, наверное, даже рад, что ты вернулась. – Он подошел ко мне, потрепал по волосам, словно хозяин собаку. – Арбитры ушли, и гости в ближайшее время не планируются. Вот только одна беда.
Его рука сжала волосы, еще чуть-чуть, и мне было бы больно. Ладонь Серпа напряглась, словно он едва сдерживался, чтобы не рвануть со всей силы.
– Твоя попытка напоить меня черт знает чем не может остаться без последствий. Придется как следует тебя наказать.
Он отпустил волосы, взялся за связанные руки, дернув меня вверх. А затем прижался губами в подобии поцелуя. Холодного, без капли любви или ласки. Он скорее унижал, доминировал. Все внутри протестовало против этого.
Я попыталась отпрянуть, но Серп не позволил, толкнув на кресло. Со всех сторон поползли черные змеи, сотканные из дыма и магии. Они обвили мои руки, лодыжки.
– Что-то ты не очень мне рада, да? – подмигнул мужчина.
– Я… боюсь. Платон, ты меня пугаешь. – Внутри скрутился тугой узел из страха и безысходности. Немой крик застрял в горле. Я даже дышать могла только через раз.
– Пугаю? – Серп поцокал. – Как же так, крошка. Ты же хотела моей любви. Не сомневайся, детка. Как только я сниму с тебя защиту, ты получишь столько моей любви, что тебя разорвет от счастья.
Он захохотал, довольный собственной шуткой, и допил залпом бокал.
Одна из змей подползла к самому лицу и смачно зевнула, будто и в самом деле была настоящей.
– А… арбитры? Они не придут на выброс магии?.. Платон, я переживаю за тебя… – нелепо пыталась я отсрочить неминуемое.
Умирать не хотелось, по крайней мере умирать, так и не спася Платона.
Впрочем, когда он снимал защиту, он тоже вызывал этих своих змей и черный дым. Значит, как минимум эту магию их полог не чувствовал.
– Ты так мило беспокоишься за меня, радость моя, – сказал монстр губами дорогого мне человека. – Или ты больше за себя волнуешься?
Он плеснул себе из графина в бокал, но пить не стал, отставил в сторону. Взял нож, задумчиво покрутил в руках.
Затем протянул мне.
– Разрежь себе ладонь. Сама. Докажи, что ты здесь только ради моей любви.
Дрожащей рукой я взяла короткий кухонный нож. Змеи тотчас оплели запястье, предупреждая возможность метнуть его куда-нибудь. Будто бы я действительно могла навредить так Серпу.
– Давай, детка. Считай, это тест. На лояльность.
«Он не может этого сделать сам? – озарило меня. – Платон наложил какие-то чары для моей защиты…»
От осознания этого на глазах навернулись слезы. Мой не-зеленый орк все же позаботился обо мне. Помог даже здесь. Наверняка если бы не эта защита, то Серп бы уже допрашивал меня с «пристрастием».
– Ну, долго мне еще ждать? – Лицо мужчины превратилось в каменную маску. Холодную, неживую.
– Крови боюсь… – Я облизала пересохшие губы.
Затем зажмурилась, поднесла нож к ладони, с трудом преодолевая омерзение и страх от змей, скользящих по мне. Пусть они были не настоящие, но от этого не становились менее ужасающими.
– Давай уже! – рявкнул Серп.
«Да пусть!» – отчаянно подумала я, надавив на кожу, кровь быстро заполнила собой порез. Я закусила нижнюю губу, наблюдая за мужчиной.
Тот довольно улыбнулся и сделал крупный глоток. Отсалютовал мне бокалом.
– Вот теперь…
Договорить он не успел, вцепился себе в горло, раздирая его ногтями. Побледнел, падая на колени.
– Вот… стерва… – прохрипел Серп из последних сил. Глаза его были выпучены, они налились кровью и ненавистью.
Змеи вокруг меня растаяли вместе с дымом.
Получив свободу, я кинулась к столику, подхватила графин и попыталась еще влить компота в горло бьющегося в судорогах мужчины.
Антидот я разделила на две части. Одну часть незаметно подлила в графин, когда собирала вещи в сумку, а вторую попыталась выдать за лекарство.
И если насчет той, что была во флаконе, у меня не было опасений, то как подействует состав, смешанный со спиртом и сливовым компотом, я не имела ни малейшего понятия.
– Надеюсь, это не стало ядом, – пробормотала я, пытаясь влить еще немного в Серпа, хоть большую часть и пролила на его лицо и рубашку.
Через какое-то время мужчина затих.
Я проверила пульс: жив.
– Платон… – тихо позвала, осторожно погладив его по волосам.
«Пожалуйста, пусть он очнется… – мысленно взмолилась я, но тут же сама себя поправила, сделав ударение на местоимении: – Пусть ОН очнется».
Через некоторое время веки мужчины дрогнули. Он закашлялся, будто только что вытащенный из воды. Начал часто моргать, потирая глаза. Потом сплюнул, скривившись.
– Ненавижу сливовый компот…
– Платон! – Я кинулась ему на шею, обнимая, прижимая к себе.
– Мари? – Он будто только меня заметил. – Это ты?
– А это ты… – Я уже не могла остановить слезы, льющиеся у меня из глаз. Мы смогли, мы сделали это…
Платон не сразу понял, где он находится, перед глазами все плыло. Во рту почему-то был вкус сливового компота. Какие-то игры Альбеску?
Он сплюнул и пробормотал:
– Ненавижу сливовый компот…