— А это кто?
В следующем загоне было беспорядочно разбросано множество каменных валунов, некоторые казались изрядно… погрызенными? Рядом с ними рыжим металлом блестели панцири существ, больше всего похожих на гигантских, с крупную собаку размером насекомых. Некоторые замерли в траве, как мертвые, другие копошились возле камней. Существа казались медленными и неопасными, как большие неповоротливые жуки, но огромные зазубренные жвала внушали уважение.
— Сталь-жуки, — ответила Травинка, — Водятся далеко отсюда, в предгорьях, там их много. Грызут камень, перерабатывая его в металл на своем панцире. Потом он с них отпадает, типа линьки, можно собирать и использовать. В кузницах или Репликаторах. Говорят, за большой цикл каждый дает больше ста килограммов…
Еще одно чудо биоинженерии. Видимо, Эйрик, пользуясь своими Навыками и Рунами, по-полной использовал местных животных для обеспечения фермы материалами и продуктами. Осматривая все это обширное хозяйство я ощутил большое уважение к тому, кто сумел все это организовать.
— Кто же ухаживает за всем этим хозяйством?
— Ну, у Эйрика много рабочих рук. Лентяи здесь не приживаются. Кроме того, он держит трэлей. Они живут вон там… — Травинка махнула рукой куда-то в сумерки.
— Трэлей? Людей?! — неприятно поразился я.
— Ну да. Преступников, захваченных изгоев, дикарей, которые нападали на ферму, — кивнула девушка, — У нас такое не принято, но у Эйрика другие порядки. Он считает, что они должны отработать свои преступления.
То, что тут в порядке вещей рабство, как в Народе Теней, неприятно удивило меня. У каждого благолепия есть своя темная сторона, однако Травинка, кажется, не видела в этом ничего ужасного. Обратив внимание на мою реакцию, она даже попыталась оправдаться:
— Это же не на всю жизнь. Самых достойных, работящих освобождают, они даже могут присоединиться к поселению, когда искупят вину. Это лучше, чем убивать всех, разве не так, Сигурд?
Я не был готов с ней спорить. Да, Единство жестокий мир, и более примитивный, чем Земля, но это не значит, что земляне должны полностью принимать его законы. Мне пришлось побывать в шкуре трэля и ничего подобного я никому не желал. Во фригольде преступников просто изгоняли, не делая собственностью, и наверное, это было меньшим злом…
Идя вдоль скотного двора, вольеров с животными, амбаров и выгулов, мы неожиданно добрались до ворот. Над ними темнели ажурные силуэты дозорных башен — несколько таких вышек охраняли периметр фермы, а наверху, как я предполагал, сидел часовой с гаусс-пулеметом или «Ведьмой», и, скорее всего, с чем-то вроде Чуткого Уха и Ночного Зрения. Обманчивая пасторальность тщательно охранялась — просто так не войдешь и не выйдешь… Минутой спустя мои мысли подтвердились — Травинка вдруг схватила меня за руку и негромко произнесла, совсем другим тоном:
— Стой, Сигурд! Не двигайся, пожалуйста.
Из теней возле ворот выскользнул длинный хищный силуэт. Кошачья грация движений, отростки рудиментарных крыльев, тусклая зеленая чешуя. Тигрекс, причем огромный, гораздо больше того, что мы встретили на вершине Великана. И не простой — бронзовая тварь, содержащая Звездную Кровь!
— Спокойно, это страж, — чуть слышно прошептала Травинка, прижимаясь ко мне, — Он не должен нас тронуть…
Тигрекс остановился в нескольких шагах от нас, изучая незваных гостей щелками желтых рептильных глаз. Я знал, что этому зверю достаточно секунды, чтобы в прыжке снести нам головы и приготовился вызвать Скрижаль — черт его знает, насколько выдрессированны звери Эйрика и не забрели ли мы, случаем, в неподходящее место?
Тварь оскалилась, приподнимая спинной гребень. Шваркнула лапой дорожку, будто обозная черту — и развернулась, бесшумно уйдя в сторону ворот. Травинка облегченно выдохнула:
— Фух! Дядя, конечно, контролирует своих зверей, но давай лучше пойдем назад, ладно?
— И много у него таких стражей? — полюбопытствовал я.
— Много. Две пары тигрексов, мегапаук, тетранадон, говорят, даже граги есть, но я сама не видела, — вздохнула Травинка, — Хотя, наверное, это Руна, граги так просто не приручишь… Давай сменим тему, пожалуйста. Как тебе здесь?
— Здесь… очень уютно, — осторожно ответил я, — Но я не понимаю, откуда у Эйрика столько жен?
— Ну, он рикс, сильный Восходящий и красивый мужчина, — хихикнула Травинка, беря меня под руку, — Еще болтают, что у него есть Слово Любви и никто не может перед ним устоять.
— Во фригольде не принято множенство… А у местных Народов это считается обычным делом?
— У разных Народов разные законы, — задумчиво протянула девушка, — Я читала, что на Земле полигамные браки тоже не были редкостью. У племен нашего Круга по-разному, но в основном, если мужчина может любить и содержать нескольких жен — он может их взять. А у Народов Теней и Народа Морей жены иногда берут несколько мужей…
— А как ты к этому относишься?
— Нормально отношусь, если все довольны, — пожала плечами Травинка, — А почему ты спрашиваешь? Имей в виду, я очень ревнивая и никаких других жен не потерплю!
Она звонко рассмеялась, вставая на цыпочки, чтобы я смог ее поцеловать. То, что дочь Говорящей-с-Травами была собственницей, стало понятно и раньше, по ее расспросам о моем прошлом и других девушках. Собственно, я считал это абсолютно нормальным — как и свое право быть единственным возлюбленным у девушки. Некоторое время мы подтверждали взаимную симпатию общепринятым в таких случаях способом, но затем я решил продолжить осторожные расспросы:
— Эйрик ведь раньше жил во фригольде и был знаменосцем твоего отца, верно? Почему он ушел?
— Мне тогда было всего девять лет, Сигурд, — словно оправдываясь, произнесла девушка, — Я мало что понимала… Знаешь, когда пропал отец, фригольд должен был получить нового рикса. По законам Восхождения это тот, чья Слава выше, но законы Земли иные, и они говорят, что люди должны выбирать себе вождя. Понимаешь?
— Да, — кивнул я.
— Новым риксом должна была стать моя мама, — сказала Травинка, — Ее Слава выше всех, потому что она рождена в Единстве! Но люди фригольда не могли принять ее, мама — чужая им по крови. И она не могла ездить на тинг, потому что Народ Теней… считает ее предательницей. И она всегда была фламиникой… Поэтому она не могла стать риксом, все это понимали. Неподходящая кандидатура. Были еще знаменосцы, Эйрик и Вероника. После… смерти вождя обычно именно знаменосец становится новым риксом. Слава Эйрика была выше, но Вероника сказала — пусть люди скажут свое слово. Таков закон Земли. Наша конституция.
— И на выборах люди не поддержали Эйрика? Но почему?
— Потому что он хотел сделать все иначе. Он не скрывал этого, все знали. Жить как принято здесь, у Народов Круга, брать много жен, держать трэлей… Эйрика люди очень уважали, но еще больше — завидовали. Ты видишь сам, у него многое выходит лучше, чем у других, а таких не любят. И люди не захотели ничего менять. Им нравилось, что фригольд дает им быть одинаковыми, слабыми. Что они как будто еще живут на Земле… Мисс Максвелл обещала им это.
— Это ведь слова твоей мамы?
— Да. Ой, я и правду заговорила, как она, — Травинка прикрыла ладонью рот, — Я думаю по-другому, Сигурд. Мне нравится наш фригольд! Просто рассказываю, как говорила мне она и Марк…
— Значит, люди выбрали Веронику?
— Да. Эйрик не стал спорить. Он решил отделиться и уйти. Создать новое место, где все будет, как он хочет. И он… его создал.
— Да, я вижу, — кивнул я, — А почему твоя мама не ушла с ним?
— Мама? С Эйриком? — ужаснулась Травинка, широко распахивая глаза, — Зачем, Сигурд? Нас никто не прогонял из нашего дома!
— Разве желания твоей мамы не совпадают с намерениями Эйрика? Ты говорила, что она тоже хочет жить по законам Единства, а не законам Земли.
— Два огнезуба не уживутся в одной пещере, — ответила Травинка, — Мама никогда не подчинилась бы Эйрику, а Эйрик не стал бы терпеть ее. Она слушала только отца! Знаешь, она до сих пор иногда зовет его по ночам, во сне…
— Думаешь, до сих ждет что он вдруг вернется? — рискнул я.
— Не знаю. Но она всегда говорила нам, что отец не умер. Что он воспользовался тайной Руной и ушел, в Портал или Домен. Но мама сильно изменилась, Сигурд, — в голосе Травинке прозвучала печальная нотка, — Мне кажется, что она считает, что может мною распоряжаться, как пожелает. Как будто я орудие… а не человек! Я не хочу об этом говорить, Сигурд, мне неприятно. Давай лучше займемся чем-нибудь… более интересным.
Тем временем, болтая, мы вернулись туда, откуда пришли — к дому Эйрика. Не сговариваясь, мы с Травинкой повернули за амбары, где сиротливо стоял винтокрыл. Я открыл пилотскую дверь, вырубил вспыхнувшее дежурное освещение, и девушка скользнула мне на колени, прямо на пилотский ложемент. Он, конечно, был совсем не приспособлен для подобных развлечений, однако нам было все равно — и некоторое время мы самозабвенно целовались, пока снаружи, совсем близко, не раздались громкие голоса.
Я чертыхнулся, Травинка вздрогнула, однако пришли не про нашу душу — просто люди зачем-то высыпали из дома Эйрика на улицу, громко переговариваясь, и указывая в темное небо.
— Смотри, — завороженно произнесла девушка, — Смотри, Сигурд!
Я уже видел — сквозь верхнюю полусферу пилотского остекления. Видел далекие следы падающих звездочек, серебристыми метеорами перечеркнувшие небосвод. Одна, вторая, третья… пять? Или восемь?! Вдалеке вспыхивали новые, почти незаметные, и означать это могло только одно.
«Хельга» над Кругом.
Падение вчерашних капсул не было случайностью.
Началась новая волна.
Глава 10
Мне уже рассказывали, что «Хельга» ведет себя странно. Судя по наблюдениям, ковчег, не выходя на связь и не отвечая на вызовы, двигался по повторяющейся траектории над несколькими Кругами, произвольно сбрасывая спасательные и грузовые модули. Точное количество определить было невозможно, но по выкладкам Миноса получалось, что лишь в нашем Круге за большой цикл происходило около сотни падений. Только зафиксированных — сколько капсул падало за пределами Круга, в теневых и темных землях, не мог сказать никто. Выбросы случались в разных местах и в разное время, периодичность выявить не удалось, как и отследить саму «Хельгу» — вероятно, корабль выходил из «гост»-режима только в момент сброса.