Вчера, в четыре часа пополудни, граф Таска пришел известить меня, что какой-то офицер — он не стал называть его имени — хочет познакомиться со мной; в связи с чем он попросил моего разрешения пригласить этого офицера на ужин.
Поскольку офицер находился в соседней комнате, я прошел туда, чтобы подтвердить приглашение, если в этом будет надобность.
После пяти минут беседы мне стало понятно, как себя вести: я имел дело с Ла Мазой.
Как я и предчувствовал, это был человек с замашками гасконца, причем в хорошем смысле слова. В сицилийской крови арабского осталось больше, чем норманнского.
Ла Мазе, родившемуся в Трабии, лет тридцать пять; у него светлые волосы, голубые глаза и прекрасное телосложение. Он носит гарибальдийскую форму, то есть красную блузу и серые штаны с серебряными нашивками.
(Гарибальди значительно упростил этот наряд: вместо блузы он носит рубашку, а на его штанах, сильно изношенных, нет нашивок.)
Ла Маза оставался с нами до девяти часов вечера; все это время он говорил о себе и своих бойцах и об услугах, которые они оказали Сицилии. Его манера разговаривать была приятной, легкой и даже изящной.
Расставаясь со мной, он вручил мне подборку своих воззваний и приказов.
Вот их образчик:
Братья!
Священная любовь к отчизне и благость Небес привели меня к вам, мои старые товарищи по отчаянным предприятиям и славным победам, дабы мы в последний раз сразились вместе против полчищ тирана.
Доблестный генерал Джузеппе Гарибальди, адъютант Его Величества Виктора Эммануила II, вместе с непобедимым войском патриотов примкнул к нам, сицилийским эмигрантам с материка, дабы помочь нам сбросить бурбонское иго и осуществить наш революционный замысел: присоединиться к правительству Виктора Эммануила II во имя того, чтобы как можно быстрее создать единую, свободную и могущественную Италию.
Вскоре все повстанцы провозгласят диктатором этого великого итальянского генерала.
К оружию, мои отважные братья!
Наш экспедиционный корпус во главе с храбрым генералом Гарибальди в день грандиозного сражения у Калатафими разгромил и обратил в бегство королевские войска, державшие в подчинении сицилийские земли от Марсалы до Алькамо.
И теперь, братья, вам надо лишь вооружиться любым способом, сплотиться и присоединиться к храбрецам, которые в горах Палермо и его окрестностях сражаются с бурбонскими войсками; все вооруженные сицилийцы, от Марсалы до Партинико, сбегаются бесчисленными толпами, дабы множить ряды итальянских отрядов.
Станьте же, чтобы вновь сделаться сильными и мощными, теми партизанами-патриотами, что сражались в Парко, в Пьяна деи Гречи и в окрестностях столицы.
По призыву некоторых из наших братьев я поспешил в эти горы, дабы осмотреть ваши позиции, наладить тесные связи между вами и армией доблестного генерала и обеспечить единство действий, необходимое для победы в отечественной войне.
Братья! Вся Италия взирает на вас; вы сможете быть достойными самих себя и ваших отважных братьев с материка, поспешивших прибыть к нам, дабы во имя общего дела пролить свою кровь на земле Сицилии.
Да здравствует Италия! Да здравствует король Виктор Эммануил II!
Подобному многословию крайне далеко до ясного и точного стиля Гарибальди, который, наверное, во всех своих прокламациях, выпущенных после отъезда из Таламоне — а их было, должно быть, десятка два, — не сказал слово «я» столько раз, сколько Ла Маза упомянул о себе в одном этом воззвании.
Впрочем, после приезда Тюрра он куда-то подевался.
Вчера вечером, после ухода Ла Мазы, граф, беседуя со мной на террасе, сообщил мне, что мы находимся в тех самых местах, где орудовал знаменитый Фра Дьяволо. Горы, высящиеся перед нами, были его обычным убежищем, а небольшая оливковая роща, расположенная в трех милях отсюда и принадлежавшая маркизу ди Сан Марко, стала местом его последнего сражения.
В ответ на высказанное мною желание собрать самые подробные сведения, касающиеся этого известного бандита, граф вызвал одного из саmрiегi[29] маркиза ди Сан Марко, человека в возрасте от пятидесяти пяти до шестидесяти лет, лично знавшего Фра Дьяволо.
И вот что рассказал нам этот человек.
Фра Дьяволо родился в Карини, то ли в конце прошлого века, то ли в начале нынешнего; звался он, на самом деле, Антонио Борцетта.
У него был младший брат по имени Амброджо.
Отец их был землевладельцем.
Чересчур сурово преследуемый властями за какие-то юношеские выходки, Антонио Борцетта подался в горы и стал бандитом.
За полгода о нем сложилась такая слава, что его начали называть не иначе как Фра Дьяволо.
Какой-то разбойник, сидевший в тюрьме Палермо, попросил передать вице-королю, что в обмен на свободу он берется выдать Фра Дьяволо живым или мертвым.
Разумеется, доверившись слову разбойника, рисковали, что он не сдержит слова; но, не доверившись ему, рисковали куда больше, ибо это означало отказаться от возможности захватить Фра Дьяволо, каждый день дававшего о себе знать каким-нибудь очередным злодеянием.
Так что разбойника выпустили из тюрьмы; звали его Марио Граната, и родом он был из Мизильмери.
Вице-король поинтересовался у разбойника, сколько он просит денег; Марио Граната ответил, что ему нужно лишь десять унций, чтобы купить порох и пули.
Ему выдали десять унций.
Тогда он попросил, чтобы, вместо того чтобы выпустить его из тюрьмы, ему позволили бежать из нее. Ему предоставили такую возможность, и он совершил побег.
Марио Граната купил порох и пули и поспешил присоединиться к Фра Дьяволо, которому он приходился кумом.
Вначале его появление вызвало подозрения у Амброджо, брата Фра Дьяволо. Братья посовещались между собой, обдумывая, что им следует предпринять, дабы испытать Марио Гранату, и в конце концов решили доверить ему достаточно крупную сумму для покупки провизии и различных предметов, в которых нуждалась банда. Если он вернется с покупками, ему можно будет доверять, учитывая, что за ограбление грабителя никакого наказания предусмотрено не было.
Марио Граната ушел с деньгами и вернулся с покупками.
В тот же день его приняли в банду.
Близилась ярмарка в Кастро Джованни, а перед ней должна была состояться ярмарка в Лентини. На эту ярмарку отправляются все крупные скототорговцы, снабжающие мясом Палермо. Как и повсюду на свете, эти торговцы, приезжающие на ярмарку для того, чтобы продавать или покупать, привозят с собой много денег. Марио Граната подал совет устроить засаду в горах Виллафрати, и этому совету последовали. Банда, которую составляли шесть человек: Фра Дьяволо, его брат Амброджо, Марио Граната, Джузеппе и Бенедетто Дави из Торретты и Витали из Чинизи, отправились в путь, намереваясь осуществить предложенный замысел.
Когда они уже почти дошли до Мизильмери, Марио Граната попросил у Фра Дьяволо разрешения отлучиться на полсуток, чтобы повидаться с женой; Фра Дьяволо, не испытывая никаких подозрений, отпустил его.
Марио Граната должен был еще до рассвета догнать своих товарищей в горах Виллафрати.
Бандиты продолжили путь.
Однако на рассвете Марио Граната не появился; к этому времени бандиты добрались до горы Кьяра Стелла; Фра Дьяволо распорядился сделать привал и узнать, что происходит в Виллафрати.
Так что Витали спустился к селению и, поскольку это был день Благовещения, начал с того, что поприсутствовал на мессе и выслушал проповедь капуцинского монаха Инноченцо из Бизаккуино; затем он вышел из церкви, намереваясь навести справки.
Тем временем, пока длилась церковная служба, из Меццоджузо прибыла жандармерия.
Это необычное передвижение войск сделало все расспросы ненужными, подсказав ему, что власти напали на след Фра Дьяволо.
Он бросился в горы, но по пути наткнулся на оцепление, которое состояло из двух рот, по подсказке Марио Гранаты размещенных там вице-королем.
Командовали этими отрядами капитаны Антонио Орландо из Леркары Фридди и Антонио Пезьоне из Палермо.
Они поинтересовались у Витали, с какой целью он идет в эти горы.
Витали ответил, что ищет лекарственные травы для фармацевтов-травников и аптекарей.
Пока солдаты совещались между собой, следует им задержать его или нет, он растолкал их локтями, кинулся в лесные заросли и скрылся.
Через четверть часа он присоединился к Фра Дьяволо и все ему рассказал.
И тогда бандиты попытались выбраться из западни, бросаясь то к одному выходу то к другому, но горы были оцеплены со всех сторон.
С каждым часом солдаты все больше сжимали кольцо оцепления.
Около одиннадцати часов утра первые ружейные выстрелы донеслись до Виллафрати.
Не переставая сражаться, Фра Дьяволо отступил к оливковой роще, принадлежавшей маркизу ди Сан Марко.
Около двух часов дня ружейная пальба стихла.
В четыре часа пополудни в Виллафрати принесли труп Фра Дьяволо. Чтобы не попасть живым в руки солдат, он застрелился из пистолета, пустив себе в голову, с правой стороны, сразу две пули. Не вызывало споров, что он покончил с собой, ибо его правый висок являл собой одну зияющую дыру, а с другой стороны головы были видны две раны.
Две пули, проделавшие в голове одно входное отверстие, проделали в ней два отверстия, выходя из нее.
Были убиты два или три солдата; один сбир и Джузеппе Дави получили ранения.
Человека, поведавшего мне все эти подробности, зовут Антонио Скифари.
Его дядя, который был капелланом церкви, ходил в горы, чтобы причастить двух умирающих.
Остальные были арестованы.
Амброджо и Витали, имевшие возможность спастись бегством, предпочли умереть вместе со своими товарищами и были расстреляны в Карини.