Фра Джованни с победоносным видом вернулся в два часа пополудни; вместо мученичества, к которому он приготовился, его ожидала торжественная встреча; следом за ним плыли перегруженные донельзя лодки.
Три десятка салернцев получат возможность выпить за здоровье Гарибальди шампанское, разлитое по бокалам неаполитанского короля.
В Салерно нет больше ни полиции, ни таможни, ни гарнизона.
Полиция и таможня умерли естественной смертью, благостной, что называется, но на самом деле смерть их явно была постыдной.
Что же касается гарнизона, то, за исключением двух рот, он целиком отбыл в Потенцу, где вспыхнуло восстание и было убито несколько жандармов.
Новости вот какие.
В Салерно прошел слух, что Гарибальди находится на борту моей шхуны; все лодки, стоявшие в гавани, скользят к «Эмме», словно стая чаек; в лодках есть и дамы; «Эмма» окружена со всех сторон. Мне приходится дать честное слово, что я на шхуне один.
Салернцы мне верят, а вот генерал Скотти не настолько легковерен: он вывел из города весь гарнизон и двухкилометровой дугой, от дворца Интендантства до железной дороги, построил его в боевой порядок.
Нас разделяет расстояние в половину ружейного выстрела.
В городе раздаются громкие крики: «Да здравствует Гарибальди! Да здравствует Виктор Эммануил!»
В то же самое время к «Эмме» приближается депутация городских властей и торжественно заявляет о своей единодушной приверженности единству Италии.
С наступлением ночи Салерно озаряется, словно волшебный дворец.
Я достаю из порохового погреба бенгальские огни и шутихи трех цветов, и «Эмма» озаряется в свой черед, под громкие аплодисменты тех, кто сидит в лодках, и город вторит этим овациям, словно эхо.
Праздник длится до полуночи; на борт «Эммы» привозят мороженое и пирожные; я вынимаю из винной кладовой шампанское Фоллье-Луи и Грено; звучат крики «Да здравствует Италия! Да здравствует Гарибальди!», способные оглушить неаполитанских солдат, которые в полной растерянности внимают им и ошеломленно смотрят на нас.
Мой секретарь возвращается с последним конвоем; вот новости, которые он привез.
Телеграфическая депеша, датированная вчерашним числом, сообщает о высадке Гарибальди и Медичи в Реджо.
Другая депеша, пришедшая сегодня в четыре часа дня, сообщает, что с шести часов утра происходит сражение у мыса Капо делл’Арми, то есть вблизи Реджо.
Генерал Флорес пишет из Бари, что 18 августа жители Фоджи и сто двадцать конных драгун из местного гарнизона принялись кричать: «Да здравствует Виктор Эммануил!»
Он послал против них две роты 13-го полка, но они присоединились к мятежникам.
Генерал Салазар, командующий морской станцией в Мессине, пишет, со своей стороны, правительству, что к Гарибальди только что пришел пароход «Королева Англии», доставивший ему восемнадцать пушек и восемнадцать тысяч нарезных карабинов.
Генерал просит срочной помощи.
Был дан приказ отправить к нему фрегат «Бурбон», но в тот момент, когда нужно было развести пары, машинисты исчезли.
Как видите, крах власти Бурбонов совершается повсюду.
Несколько дней тому назад была предпринята атака, отличающаяся неслыханной смелостью.
Молодой гарибальдийский офицер, г-н Эмилио Жирарди, проявил любезность и предоставил в мое распоряжение точный отчет об этой экспедиции. Далее я лишь перевожу предоставленный мне документ, ничего не добавляя от себя.
«Одиннадцатого августа 1860 года, в девять часов вечера, гарибальдийский пароход "Тюкёри", прежде носивший название "Быстрый", отчалил от Фаро и вышел в открытое море, направившись в сторону Неаполя. Весь этот день и весь следующий он шел довольно медленно, поскольку у него работала только одна паровая машина: вторая была неисправна после поломки в Милаццо.
Экипаж состоял примерно из четырехсот человек, включая двести тридцать берсальеров из 2-го батальона дивизии Козенца, погрузившихся на борт вечером 11-го. Корвет был вооружен восьмью пушками.
Командовал экспедицией министр военно-морского флота Палермо, Пиола Казелли. Майор Казальта д’Арнани командовал берсальерами.
За исключением двух этих старших офицеров, получивших инструкции от генерала Гарибальди, никто на борту не знал цели экспедиции; все предполагали, что речь идет о высадке в Калабрии, и никаких других догадок не строили.
Двенадцатого августа, в семь часов вечера, всех офицеров собрали в каюте капитана, где им предстояло узнать поставленную перед ними задачу.
В Кастелламмаре они должны были встать на якорь вблизи "Монарха”, корабля неаполитанского военно-морского флота. Замысел состоял в том, чтобы ночью напасть на этот корабль и захватить его. "Тюкёри”внезапно причалит к нему, триста бойцов запрыгнут на его палубу, задрают люки, поднимут якорь и отбуксируют судно в Палермо.
У команды захваченного таким образом судна не будет времени обороняться. Столь хорошо продуманный план непременно должен был осуществиться, хотя всего предвидеть нельзя.
Впрочем, могло случиться и так, что, благодаря тайным сношениям с гарибальдийцами, экипаж "Монарха" окажет лишь слабое сопротивление, и тогда вся эта операция станет безопасной и легкой для исполнения; в противном же случае, как уже было сказано, придется применить силу и пойти на абордаж.
В любом случае, каждому офицеру предстояло получить отдельный приказ, как это будет видно из дальнейшего; одновременно и экипаж получил необходимые инструкции; были выполнены все полагающиеся в подобных обстоятельствах военные приготовления, матросам и солдатам выдали двойные пайки, и всем, за исключением тех, кто находился на дежурстве, было приказано отдохнуть, чтобы быть готовым к сражению.
Удостоверившись, что все в полном порядке, офицеры в свой черед отправились спать, с нетерпением ожидая начала операции.
Вот какова была диспозиция для нападения на корабль "Монарх".
1° Отряд из пятидесяти человек под командой Дж. Коломбо, лейтенанта берсальеров, остается в резерве на борту "Тюкёри".
2° Отряд из тридцати человек, под командой младшего лейтенанта Жирарди и морского офицера Линьяроло, занимает заднюю палубу "Монарха".
3° Тридцать человек, под командой морских офицеров, лейтенантов О.Вечеллио и Сан Мартино, перерубают швартовы.
4° Тридцать человек, под командой лейтенанта Джентилуомо и морского офицера Коттро, захватывают 2-ю батарею.
5° Тридцать человек, под командой капитана Сгараллино, остаются в резерве на палубе "Монарха".
6° Тридцать человек, под командой младшего лейтенанта Сан Галло и морского офицера Паладжи, отправляются на заднюю палубу, чтобы перерубить швартовы.
7° Тридцать человек, под командой младшего лейтенанта Фредъяни и морского офицера Вассалло, захватывают 1-ю батарею в носовой части корабля.
8° Пятьдесят человек, под командой Фонтаны, занимают палубу судна.
В одиннадцать часов вечера все готово для нападения; берсалъеры, а почти все они ломбардцы, обещают пустить в ход свои гимнастические дарования, ибо в этом новом виде сражения нападающим предстоит цепляться за снасти; матросы ждут начала боя, выказывая ту холодную бесстрастность, какая присуща морякам.
Около полуночи, двигаясь без фонарей, бесшумно и осторожно, "Тюкёри" незаметно подходит к "Монарху" на расстояние ружейного выстрела, как вдруг ночной дозор замечает "Быстрого" у борта "Монарха" и поднимает тревогу, крича:
— Да это же "Быстрый"! "Быстрый"!
В разгар поднявшейся суматохи слышится голос:
— Эй, на пароходе! Вы кто?
— Сардинский пароход! — насмешливо отвечает капитан.
— Военный?
— Военный.
— И чего вы от нас хотите?
— "Мария Аделаида"… — отвечает капитан, словно не расслышав вопроса.
Но капитан "Монарха" не поддался на обман.
— Валите прочь! — крикнул он.
Одновременно послышались призывы "К оружию!" и команда открыть огонь.
Тем не менее прямо под огнем противника, не отвечая на него ни единым выстрелом, "Тюкёри" продолжал идти вперед, пока не уткнулся носом в бушприт "Монарха", делая одновременно все возможное, чтобы встать борт к борту с ним и дать тем самым бойцам возможность предпринять абордаж; но сделать этого не получилось, и тогда те, кто прежде лежал лицом вниз на палубе и на носу "Тюкёри", поднялись и в свой черед открыли огонь, пытаясь уцепиться за бушприт, чтобы запрыгнуть на борт вражеского судна.
Однако враги были настолько многочисленны, их ружейный и револьверный огонь столь плотным, а пальба с реев "Монарха" такой меткой, что пришлось отказаться от попытки взять противника на абордаж подобным путем.
Тотчас же на воду были спущены две шлюпки, которые заполнили вооруженные отряды, намереваясь атаковать вражеский корабль и предпринять другой способ абордажа; однако на обе эти лодки обрушился град пуль; кроме того, начала стрелять береговая крепость, и два ядра уже попали в "Тюкёри".
Положение становилось все более и более серьезным, оно сделалось угрожающим: на борту "Тюкёри" уже насчитывалось трое убитых и трое раненых; зажатый между двумя огнями, он не имел более возможности использовать преимущество в живой силе, ибо экипаж "Монарха" непрерывно пополнялся за счет подкреплений из Кастелламмаре; нужно было подумать о спасении судна и людей. Если бы "Тюкёри" оставался на прежнем месте, пушечное ядро, метко пущенное из крепости, вполне могло бы пустить его ко дну.
Экспедиция провалилась; это было большим несчастьем, но, чтобы не усугублять его, следовало незамедлительно отступить.
Капитан дал приказ выйти в открытое мое, но ему ответили, что машина не действует.
Нетрудно понять, какой ужас испытал при этом известии экипаж.
На какое-то время всех охватила невероятная тревога; люди были готовы на все, лишь бы не оказаться пленниками, и решили умереть сражаясь; два офицера подошли к капитану и с полным присутствием духа заявили ему: