«Турин», пришедший из Генуи и доставивший в Палермо часть добровольцев Бертани, и «Франклин», забравший бойцов в Палермо, получили приказ обогнуть Сицилию, проследовав через Марсалу и Джирдженти и ждать в Таормине генерала, который должен был прибыть туда, проследовав через Чефалу, Фаро и Мессину.
Два этих корабля отплыли из Палермо, причем «Франклином» командовал Орригони, старый друг Гарибальди, его товарищ по изгнанию, а «Турином» — капитан Берлинджери. Эти корабли должен был конвоировать сардинский пароход «Монцамбано». И, в самом деле, вместе с ними «Монцамбано» вышел из залива Палермо и какое-то время конвоировал их, но с наступлением ночи исчез вблизи мыса Сан Вито.
В виду Сиракузы «Турин» подал «Франклину» сигнал остановиться. «Франклин» остановился.
От «Турина» отчалила лодка.
В лодке находился полковник Эберхардт, начальник экспедиции «Турина». Полковник предложил Орригони произвести высадку в Ното, а не в Таормине, поскольку, по его словам, ему стало известно, что все побережье от Скалетты до Таормины стерегут крейсирующие неаполитанские корабли.
Так как у Орригони были сомнения в достоверности этого известия, было предложено остановиться в Катании и там навести справки. Орригони сделал вид, что принимает сделанное предложение, но, оказавшись вблизи Катании, он, вместо того чтобы взять курс на этот город, продолжил путь к месту назначения. «Турин» остановился на несколько минут, но затем последовал за ним.
По прибытии на рейд Таормины у «Франклина» оказался сломанным балансир. Судно остановилось.
Какое-то время оставалась надежда, что удастся починить его в море, и, опасаясь быть отнесенным течением к берегу, Орригони бросил якорь на глубину в двадцать три сажени.
Толчок от падения якоря сотряс весь корпус старого парохода, и утром в нем обнаружилась значительная течь. Капитан тотчас же приказал пустить в ход все помпы, даже пожарную, и поспешил в Таормину, чтобы известить генерала Биксио о том, что произошло.
Биксио, опытный морской офицер, немедленно поднялся на борт судна, чтобы лично оценить состояние, в каком оно оказалось. Вода, несмотря на работу помп, прибывала. Было решено, что «Турин» возьмет «Франклин» на буксир и, дабы не терять времени, потянет его якорь на буе.
Взятый на буксир «Турином» и задействовав собственные паруса, «Франклин» остановился в полукабельтове о берега, после чего с помощью баланселл, тартан и сперонар, присланных Биксио, произвел высадку личного состава.
Помпы продолжали работать, но даже к двум часам дня откачать воду не удалось, как вдруг появился генерал.
Ему обрисовали сложившееся положение.
Гарибальди приказал нырнуть в воду, чтобы выяснить размеры пробоины, однако никто не торопился исполнить его приказ, и тогда он заявил:
— Ладно, тогда я нырну сам!
Однако капитан и его помощники тотчас же разделись и нырнули в воду.
Пробоина образовалась в средней части судна. Ее удалось заткнуть с помощью плетеной корзины, обмазанной тиной и коровьим навозом.
Затем все снова взялись за помпы, и вскоре стало понятно, что они справляются с водой.
— Все в порядке, — воскликнул генерал, — погружаем людей!
Однако бойцы, высаженные на берег, не спешили подниматься на борт того самого судна, которое чуть было не утонуло вместе с ними.
— Капитан Орригони, — промолвил генерал, — я сажусь на твое судно.
После этого сомнений ни у кого не осталось, и все наперегонки повалили на борт «Франклина».
На него погрузили тысячу двести бойцов, то есть на двести или триста человек больше, чем было бы разумно доверить ему, будь оно в совершенно исправном состоянии. Три тысячи человек погрузили на «Турин». Гарибальди принял на себя командование первым судном, а Нино Биксио вторым.
Корабли покинули Таормину 19 августа, в десять часов вечера, и взяли курс на Мелито, небольшой городок, расположенный между мысом Капо делл’Арми и мысом Капо ди Спартивенто на южной оконечности Калабрии.
Против всякого ожидания они без каких бы то ни было происшествий прибыли туда в два часа ночи. Несмотря на повязку, наложенную на его рану, «Франклин» продолжал набирать воду, будучи настолько перегружен, что людям приходилось стоять на палубе.
Перед тем как пристать к берегу, «Турин», всю дорогу державшийся позади, внезапно пошел на всех парах, обогнал «Франклина» и наскочил на подводную скалу.
Нельзя было терять ни минуты. Теперь в свой черед смертельное ранение получил «Турин». «Франклин» спустил на воду свои шлюпки и помог «Турину» произвести высадку.
Через два часа она была закончена. Но, хотя и освобожденный от людского груза, «Турин» не мог сняться с рифа. Генерал приказал сделать все возможное, чтобы добиться этой цели, но «Франклин» лишь напрасно потерял пять часов, так ничего и не добившись.
И тогда, не желая бросать судно, генерал решил отправиться в Мессину, чтобы обратиться за помощью к пьемонтской эскадре; вместе с помощником капитана «Турина» он поднялся на борт «Франклина» и направился в сторону пролива; но стоило ему обогнуть мыс Капо делл’Арми, как он оказался между двумя неаполитанскими крейсерами, «Громоносным» и «Орлом».
Генерал приказал поднять на «Франклине» американский флаг и поместить второй флаг с гербом Соединенных Штатов на бортовом трапе, чтобы иметь предлог пристрелить первого же, кто ступит на него. Впрочем, было понятно, что пароход находится в проливе, то есть в нейтральных водах, где никто не имел права осматривать его. Покружив вокруг «Франклина», то приближаясь к нему, то отдаляясь от него, «Громоносный» встал у его левого борта, а «Орел» — правого; орудийные порты у них были открыты, а канониры стояли у пушек.
Капитан «Громоносного» взял в руки рупор и крикнул, обращаясь к «Франклину»: «Откуда следуете?»
Орригони ответил, на английском языке, что не понимает его слов, после чего приказал замедлить ход и, следственно, спустить пары. Пар, выходя наружу, грохотал, словно гром.
Затем, чтобы лучше видеть то, что происходит вокруг него, Орригони поднялся на кожух гребного колеса.
К «Франклину» подошла лодка, и сидевший в ней офицер, держа в руке рупор, повторил вопрос: «Откуда следуете?»
На сей раз Орригони имел предлог не только не понимать вопроса, но еще и не слышать его: то был шум пара, выходившего наружу.
И Орригони сделал знак, что не слышит. В конце концов, вполне убежденные в том, что они имеют дело либо с глухим, либо со слабоумным, оба неаполитанских корабля удались, дав «Франклину» возможность продолжить путь к Мессине.
Тем временем «Громоносный» и «Орел» направились в сторону мыса Капо делл’Арми. Но стоило им обогнуть его, как они увидели «Турин», приблизились к нему, поняли, что это гарибальдийское судно, и тотчас же стали обстреливать его. Однако вскоре неаполитанцы осознали, что судно брошено, поднялись на его борт и учинили на нем грабеж; затем они сорвали его паруса, облили их скипидаром и подожгли.
Орудийный обстрел и пожар уничтожили несчастное судно, однако на его экипаж они почти никак не подействовали, если не считать того, что от страха умер один из машинистов, менее проворный, чем его товарищи, и не успевший покинуть судно.
Услышав канонаду, Гарибальди понял, что идти на помощь «Турину» уже бесполезно, пересек пролив и высадился на берегу Калабрии.
Высадка произошла в ночь с 19-го на 20 августа.
Реджо был атакован и захвачен 21 августа.
Об атаке на Реджо и захвате этого города жителям Неаполя стало известно 23 августа, то есть в тот самый день, когда я туда прибыл.
КОММЕНТАРИИ
Книга Дюма «Одиссея 1860 года» («Une Odyssée en 1860») — это незаконченная хроника несостоявшегося путешествия, артистического путешествия по востоку Средиземноморья, по миру античной цивилизации, путешествия на собственной яхте, о котором он грезил двадцать пять лет, которое начал в Марселе 9 мая 1860 г. и взамен которого в итоге примкнул к знаменитому завоевательному походу Джузеппе Гарибальди в Южную Италию, что коренным образом изменило жизнь великого романиста, предопределив новый, неаполитанский период его творчества (1860–1864).
26 апреля 1860 г., незадолго до отъезда, Дюма помещает в последнем номере своей еженедельной газеты «Монте-Кристо» подробнейшую программу будущего путешествия, включающую Венецию, Иллирию, Ионические острова, Грецию, Константинополь, побережье Малой Азии, Сирию, Палестину, Египет, Киренаику и Триполи, то есть восточные берега Средиземного моря, где он еще не бывал, и обещает подписчикам каждую неделю на протяжении целого года публиковать свои путевые заметки, которые должны стать продолжением его книг «Юг Франции», «Год во Флоренции», «Вилла Пальмьери», «Сперонара», «Капитан Арена», «Корриколо», «Из Парижа в Кадис», «"Быстрый”, или Танжер, Алжир и Тунис» и вместе с ними составить красочное описание всего Средиземноморья; две недели спустя вместе с двумя секретарями, лучшим парижским фотографом, врачом, переводчиком, поваром, девятнадцатилетней любовницей и двумя собаками пятидесятисемилетний автор «Графа Монте-Кристо» поднимается на борт только что купленной им яхты «Эмма», не новой, но зато английской постройки, быстроходной и отделанной по его вкусу, и с целым арсеналом оружия и рыболовных снастей отправляется в долгожданное плавание, но…
Но еще 4 января 1860 г., в Турине, столице Пьемонта и Сардинского королевства, готовясь к своему путешествию, Дюма впервые встречается с Гарибальди, с которым он уже давно был знаком заочно и который стал одним из главных персонажей его книги «Монтевидео, или Новая Троя» («Montevideo ou Une nouvelle Troie»; 1850). Между тем Гарибальди, уроженец Ниццы, профессиональный революционер, герой Южной Америки и революции 1848–1849 годов в Италии, в 1859 г. генерал сардинской армии, командир добровольческого корпуса, своими победами в ходе Второй войны за независимость Италии поспособствовавший присоединению Ломбардии к Сардинскому королевству, военачальник, слава о котором гремит по всему миру, человек, которого Дюма считает избранником Провидения и называет апостолом итальянской свободы, Гарибальди намерен продолжить дело, которое он поставил целью своей жизни: объединение Италии; будучи по своим убеждениям республиканцем, он, тем не менее, полагает, что единственный реальный способ добиться этой цели состоит в том, чтобы вооруженным путем, путем аннексии, присоединить к Сардинскому королевству, единственному итальянскому государству, где есть конституция, остальные части Италии: Папскую область, где светской властью обладает римский папа, Венецианскую область, все еще находящуюся под игом австрийцев, и Королевство обеих Сицилий, в котором правят неаполитанские Бурбоны и которое состоит из Неаполитанского королевства и Сицилии. Начать решено с Сицилии, где зреет восстание против Бурбонов, и Гарибальди ждет лишь сигнала, чтобы возглавить его. В ходе состоявшейся между ними беседы Дюма берет на себя обязательство отредактировать мемуары Гарибальди и издать их, предсказывает генералу, что не пройдет и полугода, как тот станет диктатором, и просит уведомить его о начале похода, чтобы присоединиться к нему… Это уведомление Дюма получает 25 апреля, что ускоряет его отъезд в Марсель, где готовится к отплытию «Эмма»; однако в Геную, откуда 5 мая с тысячью своих волонтеров отплыл на Сицилию генерал Гарибальди, он прибывает с опозданием, 18-го. Какое-то время Дюма находится в Генуе, работая над мемуарами Гарибальди и ожидая известий с Сицилии, затем пускается в путь, 10 июня приплывает в Палермо, захваченный к тому времени гарибальдийцами, и оказывается свидетелем чудовищных разрушений, ставших следствием бомбардирования города бурбонской артиллерией; 21 июня вместе с колонной гарибальдийцев покидает Палермо и сухим путем, проехав через весь остров, добирается до Джирдженти, где его ожидает «Эмма»; 8 июля отправляется на Мальту и там принимает решение отказаться от путешествия на Восток, присоединиться к экспедиции Гарибальди, которому еще предстоит захватить восточную часть Сицилии, а затем и Неаполитанское королевство. В итоге,