аносцам, переданным под командование Митчера, было предписано следовать дальше на север. О принятых мерах Хелси не преминул сообщить Кинкейду и Нимицу, настойчиво ожидавшему ответа на свой запрос о том, где находятся быстроходные линкоры Третьего флота. К тексту радиограммы, адресованной Кинкейду, Хелси прибавил, что сам сможет быть в водах Лейте не раньше чем к 8 часам следующего утра.
На перегруппировку и передислокацию сил Третьего флота — в частности второй 343-й ударной группы, которой предстояло выдвинуться на юг, — понятно, требовалось время. Надо было посадить на конвойные авианосцы самолеты, еще не успевшие вернуться с боевого задания. Наконец, было необходимо произвести дозаправку кораблей. Короче говоря, подготовка к обратному рейду закончилась только к 16 часам. И тут в голову Хелси пришла новая мысль — самому выдвинуться на юг на борту одного из двух самых быстроходных линкоров: «Нью-Джерси» или «Айовы», — в сопровождении трех легких крейсеров и восьми миноносцев. Таким образом, Третий флот, который Хелси хотел сохранить в целостности, пришлось разбить на три группы. На север двинулась авианосная группа под командованием Митчера, причем без линкоров сопровождения, — ей предстояло добить эскадру Озавы, ударную силу которой составляли два уцелевших линкора-авианосца. Тем временем на юг выдвинулись два линкора под командованием самого Хелси — не имея за собой ни малейшего воздушного прикрытия, они должны были противостоять четырем линкорам Куриты (один из них, напомним, был водоизмещением 63 тысячи тонн), которые наверняка будут поддержаны силами наземной авиации противника. А посередине — в том же южном направлении — шла группа из четырех тихоходных линкоров и трех авианосцев.
«Энтерпрайз» в числе других авианосцев вошел в состав северной группы. Но его экипажу так и не случилось наблюдать последующие боевые действия. В голубом небе, чуть подернутом легкими кучевыми облаками, не было видно ни одного японского самолета — только «свои»: они то взлетали, то садились — и так до бесконечности. Впрочем, для моряков «Энтерпрайза» война давно превратилась в нудную работу, сравнимую с работой на каком-нибудь заводском конвейере. Единственным развлечением для них было обсуждение новостей, которые время от времени им сообщал офицер из корабельной информационной службы, да прослушивание прямых радиотрансляций с места боевых действий.
Новые удары по эскадре Озавы были нанесены примерно через час. Приказ Митчера был коротким и четким: «Атаковать авианосцы!» Заградительный огонь японских корабельных орудий был не менее интенсивным, чем всегда. Американским летчикам пришлось рассредоточиться и заходить на бомбометание, ловко лавируя между разноцветными гейзерами взрывов зенитных снарядов. И вот внизу, на безмятежной морской глади, показался тяжелый авианосец «Зуикаку» — на его ровной как гладильная доска полетной палубе не было видно ни одного самолета. «Зуикаку» был единственным уцелевшим японским авианосцем из тех, что атаковали Перл-Харбор. Подобно «Энтерпрайзу», он участвовал и во всех последующих морских битвах в Тихом океане. Теперь же от него, потерявшего все свои самолеты, было мало проку, зато он мог послужить отличной приманкой и отвлечь на себя внимание основных сил противника. На борту беззащитного, обреченного «Зуикаку» гордо развевался громадный, пятнадцатиметровой длины флаг — символ его самоотверженной стойкости. На полетную палубу авианосца градом посыпались бомбы, а борта его в нескольких местах вспороло взрывами торпед. «Зуикаку» исчез в клубах черного дыма, сквозь которые вырывались багровые языки пламени. В 14 часов 30 минут авианосец медленно завалился на правый борт, распластав на воде огромное полотнище с красным солнцем посередине. А еще через несколько мгновений над «Зуикаку», с честью исполнившим свой последний долг, волны сомкнулись навсегда.
Следом за «Зуикаку» на дно пошли два легких авианосца — «Зуихо» и «Шитозе». Последний добили из своих орудий американские крейсеры, настигнув его некоторое время спустя: он едва держался на плаву и плелся далеко позади отступавшей неприятельской эскадры. «Шитозе» начал медленно переворачиваться, и американские моряки увидели, как оставшиеся в живых японцы отчаянно карабкаются вверх по обнажившемуся днищу авианосца, словно силясь удержать его на плаву голыми руками. Потом «Шитозе» ушел под воду. Американским морякам на эсминцах было запрещено не то что спасать барахтавшихся в волнах японцев, но даже сбавлять ход: до наступления сумерек надо было успеть нанести еще один мощный удар по эскадре Озавы, в которой теперь осталось только два 30-тысячетонных авианесущих линкора, три крейсера и восемь эсминцев. Ближе к вечеру с «Энтерпрайза», «Ленгли», «Эссекса» и «Лексингтона» поднялись в воздух девяносто шесть пикирующих бомбардировщиков, торпедоносцев и истребителей-бомбардировщиков. Они атаковали неприятельскую эскадру в несколько заходов, снова и снова пробиваясь сквозь клубы дыма к главным целям — двум линкорам-авианосцам. За нынешний день то был пятый по счету налет. Согласно подсчетам американских летчиков, в оба линкора — «Хуиго» и «Изе» — угодило 37 бомб и торпед. Но невзирая на полученные повреждения, им удалось под покровом сумерек выйти из боя и своим ходом вернуться на базу. В 18 часов неприятельская эскадра, перестроившись в одну, 45-мильной длины колонну, пустилась наутек и через некоторое время скрылась в ночной мгле. Однако еще до наступления темноты американские крейсеры потопили неприятельский эсминец, который, как видно, отбился от эскадры. После этого — в 21 час 50 минут — они легли на обратный курс и вскоре присоединились к авианосцам, поджидавшим их чуть южнее. А немного погодя американские подводные лодки, выдвинувшиеся наперерез отступающей эскадре Озавы, потопили неприятельский крейсер.
В начале десятого вечера адмирал Озава, находившийся на борту крейсера «Ойодо», получил радиограмму от командира одного из кораблей, замыкавших японскую кильватерную колонну. В радиограмме уточнялся численный состав преследующей ее по пятам американской эскадры. И Озава, взвесив свои силы, решил вступить с американцами в ночной бой, несмотря на то что у него осталось только два линкора, один легкий крейсер и шесть эсминцев. Как бы там ни было, он отдал приказ ложиться на обратный курс — и двинулся на юг. Но вот прошло два часа, а горизонт прямо по курсу был пуст — по крайней мере судя по показаниям корабельных РЛС. Озава снова изменил курс — но все тщетно. Дело кончилось тем, что к утру метущуюся неприятельскую эскадру засекли американцы и дали решающий бой, который, включая предыдущие удары, вошел в историю как битва при мысе Энгано.
А теперь давайте мысленно перенесемся обратно — на Лейте, где уже наступило утро 25 октября. Однако прежде отметим одно немаловажное обстоятельство. Хотя вышеописанные удары по эскадре Озавы были нанесены в тот же день, когда Седьмой флот Кинкейда отражал ожесточенные атаки Куриты, эти два сражения, составляющие две фазы великой Филиппинской битвы, следует рассматривать по отдельности еще и потому, что они разворачивались на расстоянии свыше тысячи километров друг от друга. С другой стороны, мы вправе грешить на себя за то, что нарушили единовременность описываемых событий, поскольку отчаянные призывы контр-адмирала Кинкейда о помощи доносились и до нас: ведь как раз тогда мы с вами находились на борту линкора «Нью-Джерси», в штабе вице-адмирала Хелси. О трагедии на Лейте знали и моряки «Энтерпрайза» — вернее, они узнали о ней уже после того, как все закончилось.
Итак, обстановка, сложившаяся на Лейте к утру 25 октября, казалась американцам вполне благоприятной — во всяком случае, на первый взгляд. Часть сил Третьего флота неотступно преследовала к югу от пролива Суригао остатки эскадры адмирала Нишимуры, разгромленной накануне, во время ночного боя. Контр-адмирал Кинкейд уже знал, что через внутренние филиппинские воды ему навстречу движется другая японская эскадра — под командованием адмирала Куриты. Однако, как нам известно, Кинкейд был тогда твердо убежден в том, что: 1) после воздушных налетов, предпринятых против нее 24 октября, она изрядно поуменьшилась; 2) ну а если она все-таки объявится, то у западного входа в пролив Сан-Бернардино ее перехватит 34-я ударная группа, про которую в одной из своих радиограмм упоминал Хелси. Таким образом, Кинкейд мог смело заняться выполнением своей основной задачи — вести поддержку и прикрытие войск, высаживающихся на Лейте. Для большей ясности скажем, что обстановка на Лейте и близ него сложилась следующая. Море было спокойно, с северо-востока дул легкий бриз. Небо лишь местами было затянуто облачностью. Впрочем, состоянию атмосферы надо было уделить особое внимание, потому как оно во многом определит дальнейший ход событий. Итак, небо в тот день было ясное, почти безоблачное. И только на горизонте кое-где виднелись скопления дождевых облаков. Давление опустилось чуть ниже нормы. Было жарко и влажно. В заливе Лейте, в виду берега, скопилось великое множество восковых и грузовых транспортов, малых сторожевых и десантных кораблей. Остальные — ударные — силы Третьего флота, как нам известно, преследовали неприятельскую эскадру, отступавшую к югу от пролива Суригао. Накануне ночью конвойные авианосцы крейсировали близ восточного побережья острова Самар. А на рассвете они выдвинулись обратно к Лейте, разделившись на три группы — северную, центральную и южную. Летчики, не участвовавшие в преследовании отступавшего противника, готовились к выполнению других задач: им предстояло поддерживать с воздуха наступление войск на суше, патрулировать прибрежные воды Лейте с целью обнаружения и уничтожения японских подводных лодок, если те вдруг объявятся, равно как и воздушное пространство над островом, чтобы предотвратить неожиданное появление неприятельских самолетов. Хотя, впрочем, никаких неожиданностей ни на море, ни в воздухе в тот день, похоже, не предвиделось.
И вот в 6 часов 47 минут на борт одного из авианосцев, входивших в состав центральной группы, поступило радиосообщение от кого-то из летчиков: «Попал под зенитный огонь японской эскадры!» А в 6 часов 53 минуты похожее донесение, только более точное, получили на другом авианосце. Пилот сообщал: «В квадрате 340 вижу неприятельскую эскадру — линкоры, крейсеры и эсминцы. Дистанция — 20 миль». Иначе говоря, соединение кораблей противника было обнаружено к северу от северной авианосной группы. Слово «линкоры» прозвучало точно оглушительный взрыв. Офицеры на авианос