ведь летчики-смертники не видели перед собой ничего, кроме цели, которую должны были поразить любой ценой. Они не могли, да и не умели ни маневрировать, ни отстреливаться. Больше того: у них и в мыслях-то не было уклоняться от ударов или вести ответный огонь. Так что до захода на цель камикадзе оставалось уповать только на «зеро», которые старались прикрывать их по мере сил и возможностей, но что толку: истребителей, сопровождавших «летающие гробы» камикадзе, было слишком мало. А тут еще мощный противовоздушный заслон, который выставили американские корабли. Но, несмотря ни на что, некоторым камикадзе удалось выполнить свою задачу, хотя и не главную, потому как их удар пришелся в основном на эсминцы. И вот почему. Американцы, памятуя о том, что их непременно будут атаковать камикадзе, решили предупредить налет заблаговременно С этой целью на подступах к северо-западному побережью Окинавы они выставили широким полукругом заслон из кораблей радиолокационного дозора. Это были эсминцы, оснащенные приборами дальнего воздушного наблюдения и опознавания. Обнаружив цели, они тотчас же оповестили штаб ВВС эскадры — и в воздух немедленно взмыли истребители. Таким образом 6 апреля благодаря четко отлаженной системе обнаружения и оповещения, американцы уничтожили больше половины летчиков-смертников еще на подлете к Окинаве. Те же камикадзе, которым удалось прорваться сквозь истребительный заслон, кидались, точно разъяренные ястребы, на первые попавшиеся корабли, то есть эсминцы. Несколько камикадзе сумели пробиться еще дальше — и от них пострадали уже куда более крупные корабли.
Мощная американская эскадра, рассредоточенная на огромном участке океана, была готова отразить любой удар — с любого направления. Вечером 6 апреля командир американской подводной лодки радиолокационного дозора, патрулировавшей в водах пролива Бунгол — между островами Кюсю и Сикоку, при входе во Внутреннее Японское море, — увидел на экране РЛС характерные цели: это были корабли противника. Через минуту в штабе эскадры получили следующее радиодонесение: «Видим неприятельский линкор и корабли сопровождения. Курс — 180». Иначе говоря, цели смешались к югу, а это, в свою очередь, означало, что японцы бросили в бой последние остатки своих ВМС... По окончании войны на допросах японские адмиралы единодушно признались, что после битвы при Лейте у них уже не было ни малейших сомнений в превосходстве американцев на море. «Защищая наши территории, мы уповали только на солдат и летчиков, особенно камикадзе», — заявил Озава. А Йонаи, министр морского флота в правительстве Койсо, был более категоричен и краток в суждениях: «Я знал, конец близок»... Но, невзирая ни на что, японские корабли, жалкие остатки некогда могущественного императорского флота, все же вышли в море. «Мы либо погибнем, все до единого, либо спасем родину!» — таков был девиз японских моряков, избравших достойную смерть в последнем бою. Не исключено, что японское командование решило предпринять отчаянную попытку расчленить американскую эскадру и уничтожить ее корабли по отдельности, бросив в атаку камикадзе.
Но американцы даже не дрогнули. Ответные действия последовали незамедлительно. Получив донесение от дозорной подлодки, контрадмирал Митчер тут же приказал трем ударным авианосным группам 58-го оперативного соединения выдвинуться навстречу кораблям противника и сосредоточиться на северо-восточных подступах к Окинаве. 7 апреля, на рассвете, в разведывательный полет отправились сорок патрульных истребителей. В 8 часов 22 минуты неприятельские корабли обнаружило авиазвено с «Эссекса». Летчики доложили командованию: «Прямо по курсу — линкор класса «Ямато», крейсер и восемь эсминцев». С авианосцев тотчас взлетели ударные эскадрильи: 132 истребителя, 50 пикирующих бомбардировщиков и 98 торпедоносцев. Погода в тот день стояла пасмурная — неблагоприятная: высота облачного слоя — около тысячи метров; видимость — 5–8 миль; шквальный ветер. Через каких-нибудь полчаса самолеты были над целью. Линкором класса «Ямато» оказался сам «Ямато» — 63-тысячетонный корабль, вооруженный девятью 450-миллиметровыми орудиями. Похожий на громадную плавучую крепость, линкор шел своим курсом, обрамленный ореолом разноцветных огненных вспышек, изрыгавшихся из жерл его зенитных пушек. Между тем над ним не было ни одного самолета прикрытия. И что могли сделать его орудия против целого роя бомбардировщиков, которые с пронзительным воем устремились на него со всех сторон. И вот уже на палубу «Ямато» градом посыпались крупнокалиберные бомбы. Истребители, проносясь над линкором с шальной скоростью, расстреливали корабельные зенитные батареи из пулеметов. А по морю, рассекая волны, на него мчались десятки торпед. Тем временем в двухстах метрах от «Ямато» затонули два эсминца, а потерявший ход крейсер был окутан клубами дыма. Такое вот зрелище застали летчики второго атакующего эшелона, состоявшего из 88 истребителей, 75 пикирующих бомбардировщиков и 33 торпедоносцев.
Покуда командир эшелона отдавал приказу летчикам, распределяя между ними задачи, самолеты кружили над обреченным «Ямато», точно ястребы над застигнутым врасплох селезнем-подранком, возле которого маневрировали сородичи-эсминцы, тщетно пытавшиеся отвлечь удар на себя. Потом истребители и бомбардировщики вошли в крутое пикирование и ринулись в атаку сверху, в то время как торпедоносцы под прикрытием самолетов сопровождения атаковали на бреющем полете. Первой жертвой налета стал обездвиженный крейсер: в него угодили 12 бомб и 8 торпед. В результате корабль разнесло буквально на куски. Эсминцам тоже досталось изрядно: два из них мгновенно затонули, а третий потерял ход и загорелся. Остальные бомбы и торпеды обрушились на «Ямато». Линкор на ходу стал медленно заваливаться на один борт, и при этом он продолжал отчаянно отстреливаться. «Ямато», казалось, того и гляди опрокинется. Но ничего подобного не случилось. Он вдруг озарился ярко-оранжевым пламенем. Потом грянул взрыв и «Ямато» исчез прямо на глазах изумленных летчиков — ни обломков, ни человеческих останков. Линкора будто не было вовсе. Оставшиеся на ходу три эсминца на всех парах пустились наутек, но американские летчики даже не сочли нужным их преследовать — пусть дотянут до базы и пусть уцелевшие моряки расскажут своему командованию, каким страшным был конец последнего флагмана несокрушимого императорского флота.
В тот же день, 7 апреля, эскадрильи камикадзе нанесли второй массированный удар по сосредоточенным возле Окинавы кораблям поддержки. Как и накануне, летчиков-смертников опекали самолеты прикрытия. По официальным данным, неприятельские эскадрильи насчитывали в общей сложности 182 самолета. Из них полсотни были сбиты палубными истребителями, другие тридцать пять — корабельными зенитными орудиями. Лишь нескольким камикадзе удалось атаковать цели — впрочем, о точной цифре выведенных из строя американских кораблей в официальных отчетах не упоминается. В документах сказано только, что «число точных попаданий в цель было весьма незначительным; однако если бы подобные атаки продолжались и впредь, это могло бы привести к самым трагическим последствиям». В самом деле, за те два дня, когда камикадзе атаковали особенно часто, моральный дух американцев был здорово подорван. Что, если этим безумцами правда удастся уничтожить большую часть эскадры? С чем же тогда наступать? Американские главнокомандующие с каждым днем убеждались все больше: японцев не сломить никакими силами. Что же в таком случае остается? Уничтожить эту нацию целиком — подчистую? Ведь одно дело — сражаться с врагом, готовым стоять насмерть, и совсем иное — отбиваться от полчищ оголтелых безумцев, готовых убить себя только ради того, чтобы убить другого. Невероятная отрешенность японцев подавляла психику даже самых стойких людей, прошедших, что называется, огонь и воду. Хотя в американских официальных документах не указано точное число кораблей, выведенных из строя летчиками-смертниками, эффективность налетов камикадзе можно оценить по крайней мере на фоне общих потерь, которые американская эскадра понесла у берегов Окинавы: 35 кораблей пошли ко дну, в том числе 3 эсминца, и 299 получили различной степени повреждения; из 10 тяжелых авианосцев пострадали 8. Так что, если бы камикадзе продолжали наносить столь же мощные удары в течение хотя бы еще нескольких дней подряд, американцам наверняка пришлось бы снять осаду с Окинавы и отступить. Однако атаковать ежедневно, притом большими силами, японцы уже не могли: у них не хватало на это самолетов, даже самых плохоньких. Что же касается массированных ударов, в которых участвовало от 100 до 300 самолетов, японцы наносили их раз в семь-десять дней, а то и реже. Остальное же время, пока на Окинаве разворачивалась десантная операция, японские самолеты атаковали малочисленными, разрозненными группами.
На суше дела обстояли совсем иначе. Морские пехотинцы, продвигавшиеся все дальше на север Окинавы, встречали на своем пути лишь слабое сопротивление отдельных подвижных отрядов противника. К 8 апреля пехотинцы преодолели половину пути, разделявшего юго-западное и северное побережье острова. Другими словами, на северную оконечность Окинавы предполагалось выйти не позднее 13 апреля.
Между тем войсковые подразделения, наступавшие на юге, вышли 5 апреля к передовым оборонительным рубежам главного опорного пункта противника. И тут наступление ненадолго застопорилось. Японские пехотинцы сражались не менее решительно, чем на Ио, при том что система подземных бункеров оказалась здесь куда более укрепленной. Неприятельские орудия, ловко замаскированные в складках местности, били без промаха. Пролетая над одним из участков оборонительного района противника, причем в каких-нибудь тридцати метрах от земли, американские летчики смогли разглядеть не более четырех-пяти бункеров, где, как впоследствии выяснилось, укрывались 5 тысяч японских солдат. Потом на Окинаву обрушился проливной ливень — он продолжался два дня кряду, 10 и 11 апреля, в результате чего земля превратилась в сплошное грязевое месиво. Использовать тяжелую бронетехнику в таких условиях было невозможно.