Игорь подождал, пока я успокоюсь, и спросил:
– В полицию обращались?
– В полиции на него заведено дело по факту убийства девушки.
– Так что, еще и убийство было? Не расстраивайтесь, Марина, в любом случае факт убийства нужно еще доказать, – хмыкнул Игорь.
– Ну, по подозрению… Я не очень разбираюсь в вашей терминологии.
– Расскажите, как все случилось.
Я начала рассказывать, Игорь не перебивал меня до самого конца. Исчезновение машины крайне заинтересовало его.
– А вы подали заявление о пропаже машины?
– Нет, а надо?
– Думаю, это надо сделать. Со следователем вы разговаривали?
– Нет, приходил только оперуполномоченный Мирошник, он мне и сказал, что Олега подозревают в убийстве, даже не подозревают, а ищут как убийцу. Какая уж тут машина, они считают, что он на ней и уехал. Вот и все, никто меня никуда не вызывал. В первый же день с меня взяли подписку о невыезде.
– А свидетель? Вы говорили, что на берегу остались трое: Олег, девушка и немец.
– А что свидетель? Он был в отключке, допился до чертиков, ничего не помнит. Его на следующий день из полиции выпустили под залог, Алина похлопотала.
– Алина – это та ваша подруга?
– У меня другой нет.
– Понятно. Вы только заранее не хороните Олега. Знаете, в жизни всякое случается. Иного уже и отпеть, и помянуть успели, а он живой и здоровый является, у друга загостился.
– Игорь, ну что ты такое говоришь? Он или на дне речном лежит, или в тюрьме сидеть будет, а ты – не расстраивайтесь. Мне бы, понимаешь, хоть какую-нибудь определенность. Хотя бы с чем-то смириться.
– Хорошо, я поговорю с шефом, он у нас бывший мент, может, чем-нибудь и поможет, у своих бывших коллег поспрашивает, как да что. Вот мой телефончик, – Игорь протянул мне свою визитку. – Звоните, я тоже, как разживусь информацией, позвоню. У вас номер прежний?
– Прежний. До свидания, Игорь. – Я посмотрела вслед уходившему Сундукову и позвала Бобби, который весело резвился на газоне. Щенок и есть щенок! – Пойдем домой!
В квартиру я зашла совершенно разбитая. Положила на стол пакет «Чаппи» и без сил уселась на стул. Себе я так ничего и не купила. Конечно, голодная смерть мне не грозила, в холодильнике были яйца, молоко. Что-то в морозилке лежало, но готовить совершенно не хотелось. «Выпью кофе или чаю, и мне хватит».
Я насыпала Бобби в миску еды, прошла в комнату и рухнула на диван. Сколько я так пролежала с открытыми глазами, не знаю. Из небытия меня вывел телефонный звонок.
Алина. Ей что еще надо? Наверное, упивается счастьем со своим Шульцем, поделиться хочет.
– Марина, ты когда-нибудь печень чистила?
– Это же не пальто, зачем ее чистить? А что, блох уже вывели?
– С тобой невозможно разговаривать! У Густава в правом боку болит.
– Аппендицит!
– Нет, вверху, под ребром.
– Тогда пить меньше надо и жирного не есть! Печень это!
– А я тебе о чем? Это все твой Олег довел человека до полной потери здоровья. Чувствовала, ему эта поездка боком выйдет. Вот теперь и болит!
– Алина, хочешь возиться с Густавом, поставь ему клизму. Поверь, она не повредит, очистится кишечник, шлаки выйдут. Только проблема, где такую огромную найти, чтобы его проняло?
– Нет, клизма – это как-то не эстетично, – приняла всерьез мое предложение Алина. – А вот слепое зондирование – это идея.
– Вот-вот, завтра с утра и займитесь на пару, только очередь в туалет сначала установите, и вперед к здоровому образу жизни!
– Ты бессердечная и жестокая, равнодушная к чужим страданиям, – обиделась на меня подруга и положила трубку.
Как будто кто-то думал о моих страданиях! Я отодвинула от себя подальше телефон, включила телевизор и тут же его выключила. Батюшка в праздничной рясе доходчиво объяснял, как следует встречать праздник Пасхи. От его правильных речей настроение у меня не улучшилось. И чтобы себя чем-то занять, я решила позвонить в справочную, узнать номер телефона Веры Краюхи.
Телефон мне дали. На этот раз мне повезло: ответили сразу.
– Алло, – на том конце провода прохрипел бесполый голос. Наверное, кто-то из родственников Веры снял трубку.
– Можно пригласить к телефону Веру?
– Я вас слушаю, – надо же голос принадлежал Аниной подруге. Хотя чему я удивляюсь? У моей приятельницы подрастает дочка. Удивительно красивая девочка с нежным личиком, с глазами небесного цвета и пушистыми ресницами, и обладает она таким басом, что когда плачет, народ оглядывается в поисках гуляющего по улице медведя. Вполне возможно, Краюху тоже бог наградил хриплым от природы голосом.
– Вера, не могли бы мы с вами встретиться? Это касается вашей подруги Ани Щегловой.
– А что Анька учудила на этот раз? Вы кто? – засмеялась в трубку Вера.
– Если можно, я расскажу вам при встрече?
– Тогда подгребай, – Вера перешла со мной на «ты». – Адрес знаешь?
– Знаю.
– Только поторопись, я с девчонками на всенощную службу в церковь собираюсь, можешь не застать.
– Хорошо, Вера, я скоро буду.
Бросив фотографию Олега в сумку, я собралась уже выскочить из квартиры, как в дверь позвонили.
– Кто?
– Это я, Юра.
На пороге стоял Петров с корзинкой в руках.
– Марина, это тебе Татьяна передала. Здесь пасхальные куличи и крашеные яйца. Понимаю, тебе не до всего этого, но завтра праздник. Скушаешь.
– Спасибо, Юра. – Петров своим куличом растрогал меня до слез. Как же права пословица: «Друзья познаются в беде»! Никто не хочет портить себе праздник, все сидят дома и упиваются мещанским счастьем, и никому до меня нет дела. Даже Алина, лучшая подруга, и та шарахается от меня, будто несчастье – это проказа и передается воздушно-капельным путем. Только собой и Шульцем занимается. – Спасибо, Юра, ты единственный, кто рядом со мной в трудную минуту. Извини, не могу пригласить тебя в дом, убегаю.
– Куда на ночь глядя? Может, тебя проводить или свозить? – предложил свои услуги Петров.
– Вообще-то тут недалеко. Но если ты не торопишься, буду очень тебе признательна, – согласилась я. Бродить по ночным улицам – опасное занятие для одинокой женщины.
Глава 6
– Куда ехать? – спросил Петров.
– Чехова, дом пять. Там живет Вера Краюха, близкая подруга Ани Щегловой.
– И зачем тебе эта Вера? – вздохнул Юра.
– Если честно, не знаю. Иду методом тыка.
– Куда идешь, Марина? Умоляю, не забивай голову ерундой. Олег был безумно в тебя влюблен. Какие амуры на стороне ты пытаешься ему приписать? И с кем? С этой… – Петров не на шутку разошелся, отстаивая честь своего друга и начальника.
– Юра, успокойся, пожалуйста. Понимаешь, ведет меня какая-то внутренняя сила. Чувствую, что должна побывать у этой Веры. В конце концов, я не могу сидеть дома, я сойду с ума от неопределенности.
– Какая сила? Что должна? Какая неопределенность? Зачем тебе все это? О-о-о! – застонал Петров, остановив машину во дворе дома номер пять по улице Чехова. – Поехали домой?
– Нет, я пойду!
– Тогда и я с тобой!
Мы поднялись на третий этаж и позвонили в шестую квартиру. Я ожидала увидеть небесное создание, молоденькую девушку, скромно одетую, гладко причесанную, в платочке, собирающуюся всю ночь отстоять со свечой в руке в церкви, распевая церковные псалмы.
Дверь отворилась, и передо мной возникло нечто, напоминающее больше австралийского красноголового попугая, чем девушку с таким милым православным именем – Вера.
На этом образе и подобии были натянуты лаковые штаны цвета ультрамарина, плотно обтягивающие сочный зад, фиолетовый топ, облегающий внушительный бюст, и зеленый жакет нараспашку.
«Не хватает чего-нибудь желтенького. К примеру, платочка на шею. И тогда пожалуйте на ветку в тропический лес», – подумала я и подняла взгляд поверх одежды.
Над всем этим разноцветным великолепием возвышалась голова с бело-красными перьями вместо волос. Вера была выкрашена в блондинку, но для парадного выхода она часть прядей покрыла тональным лаком для волос. Прядки торчали в разные стороны, чередуясь белая с красной. Авангард в чистом виде. Уши у девицы были проколоты по всему периметру мелкими сережками-гвоздиками, как и у Ани, – не зря же они были подругами.
В пупке, выглядывавшем из-под короткого топа, также поблескивала серьга, пирсинг. Сережка была большая, с болтающейся на кольце звездочкой. У звездочки были неровные края, которые постоянно цеплялись за низ топа. Я задержала взгляд на Верином пупке: как же это должно быть неудобно и больно. Не думаю, что у девушки есть собственное авто. А теперь представьте себе на миг, если она с этой серьгой в пузе зацепится в общественном транспорте за чью-нибудь кошелку или авоську. В жизни не пошла бы на подобную пытку, даже при условии, что это супермодно.
В руках Вера держала кисточку и палитру косметического набора, мы застали ее в момент нанесения на лицо боевого раскраса. Один глаз был уже подведен, второго рука мастера коснуться еще не успела. От этого глаза выглядели разными, вернее, на фоне одного, ярко очерченного, второй в полумраке коридора как-то сливался с лицом, и создавалось впечатление, будто девушка одноглазая.
«Девушка-циклоп», – мысленно окрестила я ее.
– Ой, вы Вера? – робко спросила я.
– Ну, я. Ты, что ль, звонила? – увидев меня, она так и не перешла со мной на «вы», хотя по возрасту я была намного ее старше.
– Я, – глупо было отпираться.
– Заходи! – Увидев за моей спиной Петрова, она добавила: – Те. Заходите.
Мы вошли в захламленную комнату. Везде валялись кофточки, маечки, брюки… перечислять можно до бесконечности. Несколько бюстгальтеров были заботливо развешаны на спинках стульев. На подоконнике стояла консервная банка, доверху забитая окурками, там же выдыхалось в стакане пиво. К стакану слетались мушки, некоторые из них, захмелев, тут же тонули в мутной жидкости.
На столе вперемежку с газетами, учебниками и журналами стояли тарелки с остатками еды. Скрючившийся сыр блестел капельками жирной росы, колбаса, потеряв свой прежний цвет, сиротливо лежала рядом. Я бы не удивилась увидеть здесь же, на тарелке, мышь, прилегшую после сытного обеда отдохнуть, в куче всего ее бы никто не заметил. Но мыши не было, сидел хомяк и жадно глядел на изобилие объедков сквозь прутья маленькой клетки. Как говорится: «Видит око, да зуб неймет».