им так взорвался, что в прямом смысле слова выкинул Шульца из тапочек. Да, тапочки тоже его, но это не дает ему права кидаться на подданного чужой страны. Что он говорил в мой адрес, это вообще страх господний, он приписал мне все смертные грехи. Это мне, женщине, которая была верна ему долгие годы! А сам-то? До чего дожил? На старости лет, под видом конференции наслаждается в объятиях молоденьких аспиранток. Но я не стала ни в чем его упрекать, ты ведь меня знаешь. Потом он начал давить на ребенка, пытаться выяснить, с кем ему лучше, с родным отцом или с матерью, которой никогда нет дома! Где, интересно, я есть, как не дома? А Густав, видите ли, орангутанг! Так сказать о человеке, который хотел моему сыну заменить отца! Неслыханное хамство! Тут Шульц со своим языковым барьером меня спрашивает: «Если родной отец хочет повести сына в зоосад посмотреть на обезьян, почему он так нервничает? Пускай берет и идет». А Блинов ему так противно в лицо смеется и говорит, что уже посмотрел самку павиана и самца рыжего орангутанга и в зоосаде ему смотреть нечего, забрал Саньку, и они ушли.
– Куда?
– К тебе. Ты уж подожди их дома, никуда не уходи. Пускай у тебя поживут. Мне спокойней будет. Ты за ними присмотришь. Олега нет, квартира пустая. Делать тебе, по большому счету, нечего. Они у меня неприхотливые, едят все. Саньке покупай сосиски сливочные, он их любит. И обязательно йогурты, только не обезжиренные. На ребенке не экономь. Апельсины не давай – у него на них аллергия. В школу пойдет после праздников, проверишь у него математику, и диктанты попишите. Что еще? А Вадим сам пусть ищет пропитание. Он меня разозлил, и я думать о нем не хочу. Это же надо – меня обозвать самкой павиана! Какая она из себя – помнишь?
– По-моему, с красной попой.
– О! Даже в этом проявилась его гадкая натура, поприличней животного не мог подобрать. Если кто-то ему позвонит, прислушайся.
– Делать мне больше нечего, как за твоим бывшим мужем следить! – возмутилась я.
– Это не слежка, а добровольная помощь подруге. Мне интересно, как он один будет справляться с ребенком. Наверное, ударится во все тяжкие, а про сына забудет. Ты время от времени напоминай ему об отцовском долге.
– Алина, ты меня умиляешь. Выставила мужа за порог, а теперь переживаешь, чем он будет заниматься без твоего чуткого руководства. Ты как собака на сене! И о Саньке ты тоже позаботилась своеобразно, переложив на меня все заботы о нем.
– Ой, не знала я, что ты такая! Я тебя считала своей подругой, думала, ты мне добра желаешь, а ты… Неужели тебе все равно, где мыкается ребенок твоей лучшей подруги с отцом-бабником? По каким чужим углам и притонам?
Алина еще долго разорялась по поводу бывшего супруга, а я стояла и думала, почему оказываюсь всегда крайней. Мало мне своих проблем? Так еще Алина повесила на меня своего мужа и ребенка. Хотя против Вадима и Саньки я ничего не имею, комнаты свободные у меня есть, пускай себе живут.
Раздался робкий звонок в дверь, но я уже знала, кому иду открывать. На пороге стояли Вадим с Санькой, они жались друг к другу и выглядели как два птенца, выпавшие из гнезда. Особенно маленький Санька растрогал меня до слез, он то и дело тер нос платком и тыкался лицом в отцовский рукав. Вадим тоже не знал, как объяснить мне свой визит.
Я прервала затянувшуюся паузу и облегчила Вадиму задачу:
– Да чего уж там. Все знаю, заходите! Жить есть где, – я проводила их в комнату. – Здесь вам будет удобно. Диван раскладывается. Располагайтесь быстрее – и на кухню, я вас чаем напою.
Через пятнадцать минут мы сидели за обеденным столом, и я слушала версию всего произошедшего со слов Вадима.
– Представляешь, смог купить билет только на ночной поезд. Утром, прямо с поезда мчусь домой, везу всем подарки, а оказывается, меня дома тоже ждет сюрприз, да еще какой! Эта рыжеволосая горилла разгуливает в моем халате, в моей квартире и ест из моего холодильника! А когда я увидел, как его пятки свисают из моих тапок, тут уж не выдержал и спросил у жены: «Кто это?» На что ответа не получил, зато узнал, что я старый потаскун, волочусь за всеми юбками подряд, уехал с молоденькой аспиранткой якобы в командировку, а сам черт знает чем с ней занимаюсь.
– Подожди, а разве ты не с Ленкой Семеновой в Харьков укатил?
– Да, отпираться не буду, Семенова тоже со мной в поезде ехала, только в другом вагоне. И не на конференцию, а на собственную свадьбу торопилась.
– Ты меня не обманываешь? Разве у вас с ней не роман?
– Какой роман? У нее роман с местным харьковским воротилой. Видела бы ты, на какой машине он ее встречал! Крутая тачка, не из дешевых!
– А как же Люся Коновалова? Она сказала Алине, что ты свой доклад не взял, – растерянно пробормотала я. Оперетта какая-то получалась. Муж вроде и не изменял, а жена клин клином вышибает, в отместку ему выходит замуж за другого.
– На конференциях собираются сотни людей, и не все выходят на трибуну. А тот доклад, что я не взял с собой, я готовлю совершенно на другую встречу. Люся Коновалова… Она слышала звон, да не знает, откуда он. Я еще ей скажу пару нежных слов!..
– Отчего же тогда Алина такой сыр-бор подняла?
– Мне бы самому хотелось это знать. А еще где она нашла этого Кинг-Конга и почему он живет в моем доме и ходит в моем халате. – Вадим посерел лицом и сжал кулаки.
– Понимаешь, – я начала оправдываться за свою подругу, – когда Алине пришло в голову, что ты ей изменяешь, она была в истерике. Била посуду, кричала, что убьет тебя, ее и себя. Нет, не переживай, себя бы она не убила никогда. Мы с Олегом решили ее отвлечь и пригласили на рыбалку. Там она и познакомилась с Густавом Шульцем. Он немец, приехал к Олегу по делам фирмы. Ей-богу, мы не хотели…
– Там она этого рыбца в сети и поймала? И какие же планы у моей женушки?
Я чуть было не ляпнула: «Далекоидущие планы, Вадим, далекоидущие», но вовремя прикусила язык и, дабы его не расстраивать, сказала:
– Не знаю, насколько у нее все серьезно, но мне кажется, это все она делает, чтобы позлить тебя. Может, она еще все осознает и вы простите друг друга.
– Меня-то за что прощать?
– Кто его знает, может, и ее не за что!
– Да только за один мой халат пусть прощение просит, я это оскорбление буду всю жизнь помнить! Как он вообще оказался в моей квартире?! Не халат, конечно, а этот немец, – дался же ему этот халат! – Решила меня позлить, зли на стороне, в дом не води. Но это не все! Мало ему моей жены, так он за ребенка взялся. Какое он имеет право учить моего сына порядку? Совсем затюкал мальчика! Так делать нельзя! Ты знаешь, что мне Санька рассказал? Теперь у них на кухне три мусорных ведра и два полиэтиленовых пакета для этих же целей. Вчера Алина по соседям ходила, пищевые отходы предлагала, на случай, если они кому-нибудь нужны. И не просто предлагала, а с перспективой на долговременный контракт поставки мусора. Нормально? Всегда считал, что на мою жену временами накатывает легкая степень придурковатости, но ее тараканы в голове казались мне божьими коровками, а сейчас я за нее переживаю, с таким диагнозом надо лечиться в клинике закрытого типа. Хотелось бы мне взглянуть на эту сцену! Бумажный мусор они спрессовывают и собираются сдать в пункт приема макулатуры. Это я еще могу понять. А вот банки из-под консервов пока лежат на балконе. Потом их сдадут в металлолом, когда насобирается достаточное количество. Дурдом!
– Я не знала, что у нее все так далеко зашло. Давай я с ней поговорю, хочешь?
– Нет! Не желаю даже думать о ней! Лучше скажи, можно мы пока у тебя с Санькой поживем? Олег возражать не будет?
– Не будет. Его нет. – Я в который раз расплакалась и рассказала Вадиму все как на духу.
– Постой, значит, его похитили и теперь с тебя требуют выкуп? И сколько, если не секрет?
– Какой уж тут секрет? Пятьсот тысяч!
– Не хо-хо! А почему не миллион?
– Потому что у меня и этих денег нет! Ни миллиона, ни пятисот тысяч. Вроде бы люди не бедные, а живых денег нет. Все деньги во что-то вложены.
– Может, я чем-то могу тебе помочь? Денег у меня таких нет, но ты говори, если надо что.
– Спасибо, мне Юра Петров, зам Олега, помогает. Может, ему удастся взять ссуду под залог.
Телефон опять затрезвонил, я сняла трубку.
– Мои пришли?
– Алина, ты меня уже напрягаешь своим беспокойством о близких. Чуткая ты наша. Пришли. Куда они денутся?
– Ты их покормила?
– Отстань! Легко проявлять заботу о муже и сыне по телефону.
– Я не виновата, что Вадим не поладил с Густавом. Могли бы как интеллигентные люди разойтись с миром. Как мне теперь делить с ним ребенка? Ты не давала ему апельсинов? И конфет тоже поменьше.
– Сама создала всем проблемы, а теперь о ребенке вспомнила? – разозлилась я.
– Ты знаешь, что я подумала? Может, возьмешь Вадима насовсем? Олега нет, Вадим, он мужем будет хорошим, плохого я бы не предлагала, не сомневайся. И мне было бы спокойней, все-таки и ты, и он для меня не чужие люди. – От ее бреда мне стало не по себе. Где ж она нашла такой раскидистый и высокий дуб, с которого умудрилась рухнуть?
– Ты вообще в своем уме? У меня есть законный муж! Олег!
– Марина, будь мужественной. Признайся себе, вымогатели своих жертв не оставляют в живых! Я тебе хороший вариант на блюдечке подношу. Можно сказать, от себя отрываю! От чистого сердца. Бери, не пожалеешь. Еще спасибо скажешь.
– Выпей аспирин, у тебя что-то с головой! Пока. – Злая на Алину, я бросила трубку.
– Она точно сбрендила, твоя жена не в своем уме. – Я не стала пересказывать Вадиму предложение Алины, он мог расстроиться еще больше. – Поверь, то, что с ней сейчас происходит, можно списать только на умопомрачение, не иначе!
– Да, у нее уже бывали такие закидоны, потом вроде отпускало. Как ты думаешь, может, это у нее на фоне гормональных отклонений?
– Ага, в голову ударили эти самые гормоны, из тех, что в моче содержатся, – поддержала я Вадима, злясь на подругу.