Мои лихорадочные сборы прервал Петров:
– Идем, не надо переодеваться, тебе все равно придется сидеть в машине.
– Идем, – согласилась я, ведь все равно так и не нашла эти злополучные джинсы. – Юра, а ты деньги взял? – вспомнила я о самом важном.
– Взял, – он потряс портфелем, и мы вышли из квартиры.
Всю дорогу мы ехали молча. Позади остался постамент, извещавший о въезде в город. Юра внимательно следил за дорогой, чтобы не пропустить съезда к базе. Слева и справа маячили деревья лесополосы. Изредка выскакивали рекламные щиты и указатели поворотов к населенным пунктам.
– Юра, мы не быстро едем? Вроде как база должна быть на выезде из города, а мы уже проехали километров двадцать. Не могли мы ее проскочить?
– Тебе так кажется, мы проехали всего три километра. Я знаю, где это. Не нервничай, мы правильно едем.
И правда, вскоре появился указатель «Ремонтная база сельскохозяйственной техники, 1,5 км». Мы свернули с трассы и затряслись по грунтовой дороге; впереди замаячили одноэтажные строения, огороженные забором.
Юра притормозил у проходной, вернее, у полуразрушенной будки, стоявшей рядом с воротами. Одна их створка висела на единственной петле, вторая вовсе отсутствовала: видно, предприимчивые сборщики металлолома ее давно сдали на вторсырье. Мне только было непонятно, отчего сразу не прихватили и вторую половинку.
Ни в будке, ни на территории базы я не увидела ни единой живой души. Мертвая зона поражала огромной площадью. В социалистические времена здесь ремонтировали комбайны, трактора, сеялки, веялки. Куда все подевалось? Неужели этот ремонтный комплекс никому не нужен?
Где же этот недостроенный корпус? Тут все здания выглядели как после бомбежки, ни одного целого стекла, кое-где не было даже рам. Дверей тоже не было, их унесли в первую очередь. У половины построек кровля зияла дырами, то ли ветром шифер сдуло, то ли стянули жители близлежащих сел. Какое здание из этих недостроено, а какое разрушено временем? Поди разбери!
Зато железобетонный забор не был тронут временем. И слева, и справа он окольцовывал ремонтную базу, скрывая за высокими стенами полностью пришедшее в негодность ранее процветающее предприятие.
– Юра, где же этот недостроенный корпус? – спросила я, открывая дверь машины.
– Подожди, не выходи, – предостерег меня Петров. – Сейчас разберемся. Я выйду, а ты пока побудь здесь. Я думаю, это где-то там, – Юра указал рукой на здание, выделявшееся по цвету.
Оно было сложено из белого силикатного кирпича, не успевшего посереть от времени. К тому же строение стояло без единой рамы, скорей всего, это и был тот самый недострой.
– Юра, я боюсь за тебя. Может, лучше мне пойти с тобой. В конце концов, это мой муж пропал, и ты не вправе рисковать жизнью ради нашей семьи. У тебя есть своя семья.
– Ты опять за свое? Все будет нормально. Если я не приду через двадцать минут, звони в полицию. Может, тебе вообще лучше выйти из машины и спрятаться, скажем, в лесополосе? Хотя если за нами наблюдают, то это ничего не даст. Лучше сиди в машине. Жаль, что ты не умеешь водить.
– Я умела, но очень давно. Меня папа учил водить «Волгу», – вспомнила я. – А Олег в принципе против женщин за рулем. Ты же знаешь, с моим мужем не поспоришь. Да мне как-то и не хотелось садиться за руль.
– Ладно, еще научишься. Ну, всё? С богом. Без минуты семь, я пошел. – Юра взял портфель и направился в сторону недостроенного корпуса.
Я проводила его взглядом, закрыла глаза, сцепила ладони и начала молиться. «Только бы получилось. Только бы получилось!» – причитала я, не в силах думать о чем-либо другом и не в состоянии открыть глаза. Мне казалось, если я их открою, произойдет совсем не так, как нам с Петровым хочется.
Глава 19
Сколько прошло времени, я не знала, только из забытья меня вывели крики, которые доносились с территории базы. Я осторожно открыла один глаз, затем другой. Увиденная мною картина потрясла меня до глубины души. Возмущение вырвалось наружу диким воплем, я выскочила из машины и заорала:
– Что же вы делаете, уроды?!
Из здания выходили люди. Меня они не напугали, я их всех знала. Первым шел Петров, как-то странно согнувшись, как обычно ходят старые бабки, скрюченные радикулитом. Руки его были соединены за спиной наручниками и подняты вверх идущим следом Сундуковым. Хочешь не хочешь, но если тебе в таком положении будут заламывать руки, ты поневоле согнешься буквой «Г». При этом мой «племянник» с самым что ни на есть счастливейшим лицом пинками подталкивал бедного Юру вперед.
Далее гордо шествовала знакомая мне троица ментов: толстый, тонкий и молодой. Все были жутко довольны и бурно изливали радость, мутузя по очереди Петрова. На Юру было больно смотреть, из рассеченной брови стекала по лицу кровь, левое веко было подбито и заплывало буквально на глазах, превращаясь в пухлый вареник. Он шел, спотыкаясь и на ходу отплевываясь кровью.
Вот как обращается наша доблестная полиция с честными людьми! Бедный Петров шел на переговоры с преступником, а эти идиоты перепутали его с похитителем. Ну как их после этого назвать? Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет!
А как вообще здесь оказалась компания Воронкова? Надо думать, не без помощи Сундукова. Ну, погоди, Игорек, тебе еще достанется!
Во мне все бурлило от негодования, душа рвалась восстановить справедливость.
– Что же вы делаете? Почему безвинного человека бьете? – Я подлетела к ним и попыталась отбить Петрова.
Но разве может хрупкая женщина сразиться с четырьмя, пускай и разнокалиберными мужиками? Сразиться-то, конечно, может, но вот результат битвы вполне предсказуем.
Не успела я толком вцепиться в предателя Сундукова, как меня легко отстранили окликом:
– Стоять, руки за голову! За хулиганские действия по отношению к правоохранительным органам мы вас, гражданочка, и привлечь можем или посадим суток этак на пятнадцать! – рявкнул Воронков, и вся троица дружно загоготала, будто он высказал что-то суперостроумное. Надо отдать должное, Сундуков в общем гоготе не участвовал, очевидно, он по моим глазам понял, что я его изничтожу.
– За что вы его? Быстро отпустите! В кровь человека избили. – Я бросилась вытирать пострадавшему лицо. Юра отвел глаза в сторону: ну как же, кто хвалился, что за себя сумеет постоять?
– А это не мы. Мы только подсобили немножко, – опять заржали менты. – Смотрим, парень головой о стенку бьется, думаем, отчего не помочь человеку, самому-то себя как-то неловко, да и жалко, а нам ничего не стоит. Правильно, Игорек? Веди его в машину.
Игорек кивнул и оттащил Юру за угол. Вся команда последовала за ним. На меня внимания уже никто не обращал.
– Подождите, куда вы? Вы не того схватили. Здесь должен быть похититель моего мужа, они теперь его убьют, – скрывать что-либо уже не имело смысла.
Но и эти мои слова были оставлены без внимания. Юру уводили к полицейской машине, которая была спрятана за обратной стороной железобетонного забора.
Я была на грани истерики и металась по территории базы, как загнанная тигрица. Надо остановить этот беспредел! Они сейчас увезут Петрова в полицию и навесят на него все, что не успели пришить к делу моего мужа. А я останусь здесь, на ремонтной базе, одна на растерзание преступнику. Денег бандит не получил, я видела, как Юркин портфель тащил толстый мент. Полиция в деле задействована, требования похитителя не выполнены. Значит, он или они умывают руки. Можно считать, Олега уже нет в живых, а моя жизнь висит на волоске.
Я была уверена, что кто-то сейчас наблюдает за мной, может, даже я в сей момент на «мушке» у безжалостного киллера. Всё, песенка моя спета. Машину я водить не умею, а бежать к трассе даже не стоит пытаться. Догнать меня и убить – ему или им что с горы скатиться.
– Сундуков, вернись сейчас же! – заорала я, представив в красках картину расправы над собой. – Вернись! Или заберите меня с собой, – добавила я жалобно.
Из-за угла выплыли Сундуков и Воронков. Оказалось, они вовсе не намеривались меня бросить на произвол судьбы. Почувствовав себя в относительной безопасности, я опять заистерила:
– Убью! Как ты посмел мне жизнь поломать? Они теперь его убьют, – набросилась я на Игоря и попыталась заехать кулаком в его самодовольную физиономию. Он перехватил мою руку, и я от бессилия разрыдалась.
Обратно я возвращалась с Сундуковым. Юрину машину взялся доставить в город Воронков.
– Поверьте, я сделал так, как надо, – оправдывался Игорь.
Я отвернулась к окну и тупо смотрела на дорогу. Как он мог со мной так поступить? Вот она, черная неблагодарность в чистом виде! Мой муж ему доверял. И я как верила, что он мне помогает! А он ментам продался, выслужиться захотел.
– Вы бы видели, как он зашел в корпус, огляделся по сторонам, а потом стал биться о колонну. Умрешь со смеху! Самого себя трудно травмировать, а Петрову позарез надо было оставить следы насилия на своем лице.
– Что ты такое говоришь?! Зачем это ему нужно? – возмутилась я. – Он шел отдать деньги, и ты об этом знал. Вы даже не удосужились прочесать территорию базы, может, похититель или похитители до сих пор там.
– Да никого там нет и не было. Петрову нужны были деньги, и он их достал. Теперь он перед тобой разыграл бы разбой с мордобоем. Вышел бы весь в крови, сказал бы, что его ограбили, забрали деньги, а самого чуть не убили. А вы бы его еще пожалели. В полицию обратились бы?
– Не знаю! – Я и правда не знала.
– Звонки бы прекратились, ну, может быть, еще раз он позвонил бы и сказал, что вы сами виноваты.
– Да в чем? Мы ведь все сделали, как он говорил.
– Едем домой, ничего вы не поняли, Марина Владимировна! Сегодня уже поздно, а завтра расколют вашего Петрова, как миленького, – угрожающе произнес Сундуков.
– Игорь, я ничего не понимаю. Как расколют Петрова? Где Олег?
– Я этого еще не знаю, но надеюсь, ваш Юра знает.
Понемногу до меня стало доходить, что имеет в виду Сундуков. Но поверить в то, что Петров каким-то боком причастен к исчезновению моего мужа, я категорически не могла. Нет, это бред, больное воображение Сундукова. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Юра самый преданный и честный сотрудник в фирме моего мужа. Он стоял у самых истоков бизнеса, и ни я, ни Олег не поверим, что такой человек способен на предательст