– Все, прекрати! У меня от тебя сотрясение мозга. Я вся мокрая. – Я отвела руку Алины и потерла полыхающую щеку.
– Слава тебе, господи! Пришла в себя! – завопили все радостно.
Чего орать, спрашивается? Ну, пришла в себя, что здесь такого, я теперь так часто делаю, ухожу – прихожу.
– Тебе не кажется, что нам надо поговорить, – обратилась я к Олегу.
Все мигом испарились, оставив меня наедине с мужем.
– Тебя не было целую неделю. И где же тебя носило?
– Я могу все объяснить, – начал оправдываться Олег.
– Можешь не утруждать себя, – перебила я его на полуслове.
Олег в недоумении поднял брови домиком.
– Ты только что спросила, где я был. Могу объяснить.
– Я и так все знаю!
– Зачем тогда спрашиваешь?
Какие все-таки мужчины ограниченные тупицы! И они еще попрекают нас в несовершенстве нашей женской логики! Если я спрашиваю: «Где тебя носило?» – это не значит, что я хочу узнать координаты его былого местонахождения, для меня это имеет второстепенное значение. Это значит, я догадываюсь, какими беспутными делишками занимался мой муженек. И именно это подразумеваю в своем вопросе. А он смотрит на меня как баран на новые ворота и думает, что у меня с головой не все в порядке.
– Я спрашиваю, чтобы посмотреть, как ты будешь лгать и изворачиваться.
– Да у меня и в мыслях ничего такого не было!
– Не было, говоришь? А что за девка тебя обхаживала? Кого ты за коленку хватал? Кого на свидание приглашал? Что ты молчишь, будто в рот воды набрал? Все знаю! Кто она? Быстро признавайся, не отводи глаз! Смотри, будешь молчать, только усугубишь свою вину. Считаю до трех. Один…
Олег молчал и как-то странно на меня смотрел. Бесспорно, знакомство с Воронковым и компанией не прошло для меня даром. Я кое-что почерпнула из ментовского лексикона, и все, что знала, разом вывалила на своего неверного супруга. Олег смотрел на меня совершенно дикими глазами. Потом вдохнул и сказал:
– Пойдем на кухню, надеюсь, при людях ты не станешь набрасываться на меня и дашь мне спокойно высказаться.
– Пойдем, но, повторяю, я хочу услышать правду, а не сказочку про белого бычка.
– У меня и в мыслях не было тебя обманывать.
– Это я уже слышала! Ты повторяешься.
Глава 26
Блиновы и Сундуков чинно сидели на кухне и ждали развязки моего объяснения с Олегом.
– Долго же вы, однако, – Алина с любопытством встретила наше появление. – Может, все-таки, Олег, ты объяснишь, что с тобой произошло? Мы неделю жили в неведении, жив ты или нет. Здесь столько всего произошло в твое отсутствие.
– Алина, сейчас не об этом, – перебила я подругу и официальным тоном добавила: – Олег Александрович хочет всех нас посвятить в тайну своего исчезновения с того самого момента, когда мы с Алиной покинули лужайку.
– Может, сначала его покормим? – сжалился Вадим, поймав голодный взгляд Олега, застрявший на останках курицы…
Но я была непреклонной:
– Нет, пусть сначала все расскажет, а потом мы решим, кормить его или нет.
– Хорошо, слушайте! Присесть хоть можно?
Я уже готова была отказать, но в последний момент передумала: выглядел он как-то не очень хорошо – бледный, осунувшийся и похудевший.
– Садись и не тяни время.
– Вы с Алиной уехали, а мы с Густавом и с этой девушкой остались, забыл, как ее зовут, одни на берегу. Кстати, как Густав? Мне так перед ним стыдно.
– С ним все в порядке. Он в надежных руках Люси Коноваловой, – за меня ответила Алина.
– Не уходи от темы, Олег, продолжай! О Густаве и Ане потом. Сейчас речь о тебе.
– Вы уехали. Мы еще немного посидели, доели шашлык.
– Допили все, что было, – вставила я свою реплику.
– Ты же сама меня перебиваешь! Хорошо. Допили все, что было. Густав начал дремать. Аня стала к нему приставать. Я оказался лишний. Пошел гулять по берегу. Захотелось курить, а зажигалку я или потерял, или забыл у костра. Решил сходить к машине.
– Ты нам голову не морочь! Как тебе пришла в голову идея помыть Густава в бане?
– Ты знаешь? – удивился Олег.
– Знаю. Продолжай. Как тебе пришла в голову эта идиотская мысль?
– А как мысли вообще приходят? Пришла, и все! Стою около машины, подъезжает Петров. За каким чертом он вернулся, до сих пор не понимаю, в баню он с нами так и не попал. Так вот, походили мы по соседям, ни у кого нет приличной бани. Тут Юркин сосед предложил съездить к своему шурину, они все равно завтра на вахту уезжали, хотели напоследок помыться. Грех отказать себе провести культурно вечер.
– Хорош вечер! Время за полночь, а им все вечер!
– Ну кто ж тогда на часы смотрел? Поехали мы с соседом в соседний район к его шурину. Баня действительно оказалась что надо: на берегу реки, свежий сруб, дерево смолой пахнет. Природа вокруг изумительная, лунная дорожка на воде, рыба между ног плещется. Тишина… Вот, собственно, и все, что я помню. Нет, как зашли в баню, я немножко тоже помню, а дальше – провал. Как за руль меня сажали – лишь смутное воспоминание, как ехали обратно, могу только догадываться.
– Хорошо, должно быть, набрались?
– Не без этого. В себя пришел только в сельской больнице. Гипертонический криз и травма головы. Три дня под капельницей лежал без сознания. На четвертый день глаза отрыл, а мне сообщают, что, если бы сегодня не очухался, меня бы в морг свезли, им неопознанных больных не с руки у себя кормить и содержать.
– Почему неопознанных?
– Когда меня доставили в больницу, я был очень плох, еле языком ворочал. Меня спросили, я что-то ответил и отключился, врачи ничего не разобрали. Так я оказался неопознанным.
– А документы? Водительские права можно было посмотреть?
– Ты меня спрашиваешь? Я даже не знаю, где моя машина и в каком она состоянии.
– Успокойся, ты выглядишь лучше, чем наша машина, – утешила я мужа.
– Правда? Хотя, судя по моей разбитой голове, я пошел на таран чего-то очень большого… чего-то вроде телеграфного столба.
– Кстати о телеграфе. Почему ты не дал знать о себе, когда пришел в сознание?
– Я не мог, и никто не мог. В пятницу утром над местностью, где находится больница, пронесся смерч и повалил опоры линии передачи. Весь район оказался в зоне бедствия. Там до сих пор связь не налажена. Как я мог тебе сообщить?
– А мобильная трубка?
– Я ее шурину подарил.
– Дорогой подарок за помывку в бане! Или там еще что-то было?
– Мариночка! Боже упаси! Только я, сосед и шурин.
– Тебя искала полиция. По всем районам разослали ориентировку. Ни неопознанных, ни Клюквина не было ни в одной больнице. Как ты это объяснишь?
– Клюквина не было, был Лукин.
– Лукин? Почему Лукин? Ты, что ли, Лукин?
– Когда я пришел в себя, меня спросили, как меня зовут. Я ответил: «Клюквин». Но я был настолько слаб, что губы мои не слушались, вот и получилось «Лукин». Можешь сама попробовать.
Я прошелестела губами: действительно похоже на правду.
– Так я до самой выписки оставался Лукиным. В карточку я не заглядывал и был уверен, что вы меня ищите и скоро найдете. Я даже на вас обиделся. Лежу я в сельской больнице один-одинешенек, а моя жена весело проводит время в городе и даже не поинтересуется, где ее муж.
– Ты во мне комплекс вины не развивай! Переходим к следующему вопросу. Кто за тобой ухаживал в больнице?
– Доктор Иван Васильевич, нянечка Клавдия Семеновна и медсестра Лиза – это и есть весь медперсонал больнички.
– Доктора и няню мы трогать не будем, а вот на Лизе мы остановимся подробней. Это высокая пышногрудая блондинка в белом халате?
– В больницах все ходят в белых халатах, – настороженно отреагировал Олег.
– Напрягись, вспомни понедельник, середину дня. Ты ее за коленку хватал? На свидание приглашал? Окно открылось? Ваза упала? Пуговица у Лизы оторвалась?
– О чем ты?! У тебя бред! Я понимаю, ты переволновалась. Я виноват, но не настолько, чтобы мне приписывать амуры с медсестрами. В палате никого не было. Кто же тебе такую ересь наплел?
Врет ведь! Чувствую, врет! Но будет держаться до последнего. Эх, жаль, не могу предъявить эту пуговицу как вещественное доказательство. Но надо же его вывести на чистую воду. Рассказать про видение? Знаю, что будет: покрутит пальцем у виска и отопрется от всего.
– А тапочки в больнице, как в музее, из ткани сшиты?
– Да, – изумленно протянул Олег. – К черту тапочки, что ты мне голову морочишь? Я был в таком состоянии, мне совсем не до девок в тот момент было, я за жизнь боролся. У меня вся задница шприцами исколота. Хочешь, покажу?
– Марина, может, он и не врет? – вступилась за Олега Алина.
– Врет. Я видела. У меня было видение, – не сдержалась я.
– Вот-вот! Тебе почудилось, а я должен ответ держать за твои галлюцинации! – вмиг выкрутился Олег.
– Даже если что-то и было, ты сама меня учила, надо уметь прощать. – Я не верила своим ушам. Алина защищала моего мужа. Это же надо, как на нее подействовали события последних дней! Просто сама терпимость. – А может, ты того… надышалась ароматами трав с берегов Ганга и тебе все приснилось?
– Какого Ганга? – спросил Олег. Ни он, ни окружающие, кроме меня, естественно, не поняли, что имела в виду Алина. – Что у вас произошло в мое отсутствие?! Человек с больничной койки только поднялся, считай, с того света вернулся, а его вместо радостных объятий на товарищеский суд притянули.
Я боялась потерять инициативу и потому выдвинула Олегу очередное обвинение:
– Произошло то, что ты своим безобразным поведением и своей баней нас разорил!
– То есть?
– Сундуков, где ты его разыскал? – посмотрела я на Игоря. – Не сомневаюсь, что это ты в конце концов добрался до забытой богом деревни и снял моего мужа с больничной койки.
– Да, это случилось вчера. Сегодня ему поставили последнюю капельницу и выписали. С водителем я договорился.
– Ясно, а ты посвятил Олега Александровича в события последних дней?