Так они друг против друга метали стенящие стрелы.
Тех и других голоса доносились до звездного неба.
Криком себя ободряя, сходилися боги на битву.
Сдерживать мощного духа не стал уже Зевс, но тотчас же Мужеством сердце его преисполнилось, всю свою силу Он проявил. И немедленно с неба, а также с Олимпа, Молнии сыпля, пошел Громовержец-владыка.
Такая битва велась не с помощью земных средств. Очень похожее, но еще более грозное оружие описано в индийском эпосе «Махабхарата». И здесь битва шла между двумя разными расами богов:
Неизвестное оружие, железный удар молнии, гигантский посланец смерти, превративший в пепел всех, кто принадлежал к родам Вришни и Андхаков. Тела были так сожжены, что стали неузнаваемыми. Волосы и ногти выпадали. Посуда разбивалась без видимой причины, и птицы становились белыми. Вскоре все продукты стали зараженными. Молнии падали на землю и обращались в пыль.
А что говорит Гильгамеш, когда его друг Энкиду умирает в страшных мучениях после встречи с божественным монстром Хумбабой? «Неужели тебя отравило дыханье небесного существа?»
Все доступные на немецком языке версии «Махабхараты» отредактированы и сокращены. Поскольку я не читаю на санскрите, мне пришлось обращаться главным образом к многочисленным переводам этого произведения на английский. Сходство с Гесиодом здесь слишком явное, чтобы его просто не замечать:
Сжигаемый жаром оружия, мир шатался, как в лихорадке. Слоны загорались от жара и дико носились туда и сюда в поисках защиты от ужасной силы. Вода стала горячей, звери погибали, враг был скошен, а неистовство огня валило деревья рядами… Тысячи колесниц были уничтожены, потом глубокая тишина опустилась на море. Начали дуть ветры, и земля осветилась. Трупы погибших были изувечены ужасным зноем так, что они больше не походили на людей… никто ранее не слышал о таком грозном оружии.
Стоит также привести еще одну цитату из эпоса о Гильгамеше:
Кричало небо, в ответ земля ревела. Засверкала молния, огонь взметнулся, смерть дождем пролилась. Свет померк, угас огонь. Все, куда молния попала, обратилось в пепел.
Все это оружие массового поражения — описанное Гесиодом, в «Махабхарате», в эпосе о Гильгамеше — использовалось задолго до начала письменной истории. Если бы эти битвы богов произошли в «историческую эпоху», мы бы могли точно определиться с датами. Но поскольку это не так, они, должно быть, имели место в доисторические времена — или в воображении. Я еще могу понять точку зрения ученых, которые составляли комментарии к древним текстам до 1945 года. Но после окончания Второй мировой войны, после Хиросимы и Нагасаки мы должны были стать немного мудрее. Теперь мы знаем, на что способны «боги».
Двадцать четыре тысячи двустиший «Рамаяны» — источник бесценных знаний о божественных делах в доисторическую эпоху и об их технологических возможностях. Хотя письменная версия «Рамаяны» датируется IV или III веком до нашей эры, ее повествование восходит к более древним источникам, нам не известным. Герой предания — царский сын Рама, жену которого, Ситу, украл демон-великан Равана и укрыл на острове Ланка. Этот сюжет напоминает завязку Троянской войны. С помощью царя обезьян (и технологий) Раме удается вернуть жену.
Удивительный аппарат, который поднимается в воздух, описан очень подробно. Он похож на пирамиду и взлетает вертикально. Высотой он с трехэтажный дом. Он летит с Ланки (Шри-Ланки, или Цейлона) в Индию, то есть преодолевает расстояние более чем в три тысячи двести километров. Внутри летающей пирамиды — каюта для нескольких пассажиров, а также несколько потаенных комнат. Когда пирамида поднимается с земли с Рамой и Ситой на борту, раздается ужасный шум. Есть даже описание того, как от грохота этого аппарата сотрясаются горы, а когда он устремляется ввысь, то воспламеняет здания, поля и леса. За десятилетия до Хиросимы профессор Герман Якоби прокомментировал этот отрывок так: «Не остается никаких сомнений в том, что здесь описана обычная тропическая буря».
Как я уже говорил, после Хиросимы нам следовало бы стать немного мудрее. Но комментарии современных специалистов к древним текстам вызывают у меня ощущение, что мы застряли в прошлом. Для меня очевидно: многое из того, что записано в древних текстах, вовсе не плод воображения, а реальность давних эпох, даже если такие страшные события происходили не во времена поэтов и историков, писавших о них.
Если бы авторы были непосредственными свидетелями подобных событий, они бы все равно не смогли их описать, поскольку ни одного из них не осталось бы в живых. Составители древних текстов не были очевидцами, они записывали то, что видели и слышали другие, что передавали своим потомкам те, кто, возможно, побывал на сожженных землях и в разрушенных городах. Возможно, кто-то из выживших на дальних рубежах сражений поведал другим о происшедших ужасах.
Сведения подобного рода, передаваемые из уст в уста, никогда не бывают точными. Тем более с учетом того факта, что и свидетели тех событий, и позднейшие летописцы мало что понимали в системах вооружения. Что еще им оставалось, кроме как приписать все непонятное сверхъестественным существам? В их глазах это были «боги» — а кто же еще? Кроме того, в древней литературе прослеживается довольно четкое разграничение между явлениями природы и оружием богов. В «Теогонии» Гесиод также уделяет внимание циклопам. Это были огромные существа, подобные богам, с одним глазом во лбу, отчего их и назвали «круглоглазами»: «Лишь единственный глаз в середине лица находился».
Кто-то может подумать, что циклоп и впрямь плод чьего-то воображения, поскольку одноглазых существ в действительности никогда не существовало, однако я в этом не уверен. Начиная с семнадцатого века зафиксировано несколько случаев выкидышей плодов с одним глазом. А современные генетики выяснили, что за наши два глаза ответствен один-единственный ген. На самой ранней стадии эмбрионального развития позвоночных, к которым мы принадлежим, появляется сперва полоска светочувствительных клеток. Без гена Рах-6 это скопление светочувствительных клеток не могло бы делиться на две отдельные зоны и все мы были бы циклопами.
Кто знает, какие генетические эксперименты выдумывали боги — и откуда у древних авторов возникла идея о циклопах.
Греческий поэт Гесиод несколько раз упоминает и летающие колесницы, например в 30-м фрагменте, где Зевс с громом и молниями сходит с небесного свода. А бывший властелин Лидии, говорят, обладал довольно удивительным техническим устройством. Звали его Гиг, и изначально он был пастухом. Согласно Геродоту, юный Гиг пришел во дворец Кандавла и подружился с правителем. Однажды Кандавл посоветовал Гигу спрятаться в царской почивальне, чтобы тот смог полюбоваться красотой его обнаженной супруги. Так Гиг и сделал, но жена властелина заметила вуайериста и на следующий день потребовала, чтобы он убил ее мужа, иначе она всем расскажет, что произошло, и Г ига лишат жизни. Если же он убьет Кандавла, она сделает его царем Лидии, — так в итоге и сложилось. Говорят, у Гига был механизм, который делал его невидимым. Платон пишет об этом в диалоге «Государство». Однажды, когда Гиг был еще пастухом, разразилась страшная буря, случилось землетрясение, и земля разверзлась. Изумленный, юный Гиг увидел огромную дыру, возникшую перед ним. Он забрался в нее и:
…увидел там, как рассказывают, разные диковины, между прочим медного коня, полого и снабженного дверцами. Заглянув внутрь, он увидел мертвеца, с виду больше человеческого роста. На мертвеце ничего не было, только на руке — золотой перстень. Гиг снял его и взял себе, а затем вылез наружу.
Кольцо крутилось, и Гиг повернул его. Когда он встретил других пастухов, то понял, что те его не замечают. В зависимости от того, в какую сторону он поворачивал кольцо, он становился видимым или невидимым, но, даже незримый, он видел и слышал все, что происходит вокруг. Пойти с таким кольцом в спальню царицы, очевидно, было очень заманчиво. Однако он, должно быть, случайно повернул его, иначе царица его бы не заметила. А для того, кто способен становиться невидимым по собственной воле, стать лидийским правителем было совсем несложно.
Легенда о Гиге — самое древнее из известных нам повествований о вуайеристе. Возможно, это просто вымысел, ведь кто из нас не мечтает порой стать невидимым? Но при чем тут подземная камера со скелетом исполина и полый металлический конь с дверцами? Эта история чем-то напоминает сказку об Аладдине, которому достаточно было лишь потереть волшебную лампу, чтобы исполнилось его заветное желание.
Сказки есть сказки, поскольку в них идет речь о вымышленных событиях. Сообщения о грозном оружии, используемом в доисторические времена, не имеют с ними никакого сходства — прежде всего потому, что в них описываются технические изобретения, которые мы только сейчас начинаем узнавать. А кроме того, сказки никто не записывал на глиняных табличках тысячи лет назад по причинам, которые я излагал выше. Вдобавок оружие богов появляется в письменных источниках разных народов.
Есть еще одно подтверждение того, что сюжет «Аргонавтики» впервые появляется не в Греции. Я говорю о созвездиях. К востоку от созвездия Большого Пса, — которое легко найти в ночном небе, поскольку в него входит яркий Сириус, — находится также созвездие Арго. Арго, или «небесный корабль», относительно сложно различить, поскольку располагается оно довольно низко над южным горизонтом и весной исчезает уже вечером. Говорят, на небосвод Арго поместила Афина, которая сделала корабль аргонавтов непотопляемым и снабдила его говорящим брусом. Но это созвездие было известно как «небесный корабль» уже древним вавилонянам. Равно как и созвездие Овна. Греки связывали созвездие Овна с золотым руном. Они верили, что Фрике и его сестра Гелла однажды перелетели на золотом руне из Европы в Азию. Гелла упала с золотого руна прямо в море, поэтому и пролив в этом месте называется Геллеспонт. Баран (Овен), в свою очередь, высвободился из своей золотой шкуры и взмыл на небесный свод, превратившись там в созвездие. Однако созвездие Овна было известно очень давно, еще древним вавилонянам.