Теперь же игра велась так, что матч, на котором не было серьезных увечий и нескольких смертельных исходов в каждой из команд, считался неудачным.
Первая часть Большой Серии состояла из игр между чемпионами различных областей Ди-Си. В финале встретились Великаны Манхэттена и Вашингтонские Странники. Победили Великаны, но при этом потеряли столько игроков, что вынуждены были пригласить пол-команды Странников в качестве резерва для предстоящих международных встреч.
Международная часть Большой Серии состояла из игр между чемпионами Ди-Си, Пантс-Эльфа, Кейсиленда, Ирокезской Лиги, карельских пиратов, Флориды и Буффало. Последнее государство занимало территорию, прилегающую к городу Буффало и часть побережья озер Эри и Онтарио.
Финальная игра Большой серии вылилась в кровавую бойню между командами Ди-Си и Кэйсиленда. Одной из примет игроков Кэйсиленда были ярко-красные гетры, но к концу игроки команды были с головы до ног красными от крови. Уныние царило не только среди игроков, но и среди болельщиков. На стадионе для кэйси был забронирован отдельный сектор, отгороженный от других секторов высоким забором. Кроме того, полиция Манхэттена выделила специальный наряд для их защиты на тот случай, если страсти разгорятся слишком сильно.
К несчастью, рефери-карел, который, как предполагалось, должен быть нейтральным, поскольку в равной степени ненавидел обе стороны, принял решение, приведшее к очень печальным последствиям.
Шла девятая подача, счет был 7:7. Отбивали мяч Великаны. Один игрок из их команды был уже в третьей базе, и хотя на шее у него была глубокая рана, сохранил еще достаточно сил, чтобы перебежать в «дом», представься ему такая возможность. Два игрока были вне игры в самом буквальном смысле. Один лежал, прикрытый простыней, там, где его сразили — между второй и третьей базами. Другой сидел в траншее для запасных и тихо стонал, пока лекарь зашивал кожу у него на голове.
Игрок с битой в руке был сильнейшим отбивающим команды Ди-Си. Ему противостоял сильнейший подающий из команды Кэйсиленда. Форма отбивающего мало чем отличалась от формы, принятой еще в девятнадцатом столетии, щека его оттопыривалась от большого кома жевательного табака. Он энергично размахивал битой. Отблески солнца сверкали на металле: вдоль биты шли тонкие полоски меди. Отбивающий ждал, когда судья объявит: «Мяч в игру». Услыхав эту фразу, он не сразу шагнул к своей площадке, а повернулся навстречу девушке, выбежавшей к нему из траншеи.
Это была хорошенькая миниатюрная брюнетка в бейсбольной форме, в которой единственным отступлением от правил был треугольный вырез, обнажавший небольшую, но упругую грудь.
Отбивающий по прозвищу Билл-Большая Яблоня потер суставы пальцев о черные волосы девушки, поцеловал ее в лоб, и, когда она повернулась бежать назад, игриво шлепнул ее по попке. После этого он вошел в очерченную мелом площадку — квадрат со стороной в три фута — и принял традиционную позу отбивающего, готового принять подачу.
Лэнки-Джон-Через-Речку-Через-Лес-Могучий Кэйси выплюнул табак и замахнулся. В руке у него был мяч стандартного размера, из которого торчали четыре стальных шипа. Поэтому ему приходилось держать мяч осторожно, чтобы не порезать пальцы при броске. С точки зрения древнего питчера это весьма затрудняло подачу, но зато теперь он стоял на шесть метров ближе к отбивающему, что с лихвой компенсировало неудобства, возникающие при метании мяча.
Лэнки также подождал, пока девственница из команды Кэйсиленда подойдет к нему и даст потереться о свои волосы. Затем он развернулся и метнул мяч.
Шипастый мяч просвистел в дюйме от лица Билла-Большая Яблоня. Тот зажмурился, но не уклонился.
Толпа дружным ревом приветствовала эту демонстрацию мужества.
— Первый мяч, — прокричал рефери.
Болельщики из Кэйсиленда взвыли от негодования. С того места, где они сидели, казалось, что мяч пролетел точно по прямой линии, совпадающей с границей очерченного мелом квадрата, и поэтому должен быть засчитан как мяч, пропущенный отбивающим.
Большая Яблоня попытался отбить следующую подачу, но промахнулся.
— Первый промах!
На третьей подаче Большая Яблоня замахнулся битой и попал по мячу. Однако мяч отлетел влево, далеко за пределы поля. Разумеется, он считался пропущенным.
— Второй промах!
На следующей подаче мяч со свистом полетел прямо в живот Большой Яблони. Билл втянул живот и отпрянул назад, но так, чтобы не зацепить мяч и при этом не выйти из квадрата, а то был бы засчитан промах.
При очередной подаче Большая Яблоня взмахнул битой, но не попал по мячу, и тот угодил в цель. Игрок рухнул на землю, один из шипов мяча впился в его бок.
Толпа вскрикнула и сразу же притихла — рефери открыл счет.
У Билла было всего десять секунд на то, чтобы подняться и отбить мяч, иначе засчитывалось решающее очко.
Вторая девушка-талисман команды Ди-Си, высокая красивая блондинка, с потрясающе длинными ногами и роскошными волосами, спадавшими на круглые и твердые как яблочки ягодицы, бегом направилась к нему, высоко поднимая колени — так и подобало бежать девственницам в подобных случаях. Подбежав к лежащему, она опустилась на колени и пригнула голову так, чтобы роскошная рыжая копна ее волос упала ему на лицо и он мог их погладить. Считалось, что при этом к нему перейдет сила девушки, посвятившей себя Великой Седой Матери. Но этого, по-видимому, оказалось недостаточно. Он что-то шепнул ей, она поднялась, расстегнула клапан в его форме, располагавшийся ниже пояса, и снова склонилась над ним. Толпа взвыла от досады, ибо это означало, что их игрок настолько сильно ранен, что ему нужна двойная порция духовной и физической энергии. На счете «восемь» Большая Яблоня встал на ноги, радостно приветствуемый толпой. Даже болельщики из Кэйсиленда устроили ему овацию — человека с такой силой духа приветствовали все.
Яблоня вытащил из бока шип, взял у девушки пластырь и наложил его на рану. Пластырь пристал к телу без липучки — псевдоплоть сразу же выпускала множество усиков-крючков, которые удерживали ее.
После этого он кивнул рефери в знак того, что готов.
— Мяч в игру!
Поскольку мяч остался у Ди-Си, им разрешалась одна попытка на то, чтобы поразить подающего. Попав в него, он мог спокойно перейти в первую базу.
Большая Яблоня размахнулся и метнул мяч. Джон Кэйси стоял внутри своего крошечного квадрата. Выйти из него, уклониться от мяча значило покрыть себя несмываемым позором — его бы забросали камнями, а его противник мог бы беспрепятственно перейти во вторую базу.
Он крепко стоял на ногах и только покачивал туловищем, слегка подогнув колени.
Бросок оказался дохлым, хотя кончик одного из шипов при вращении мяча слегка резанул правое бедро кэйсилендера.
Джон Кэйси подхватил мяч и замахнулся.
Болельщики Ди-Си молились молча, скрестив пальцы или перебирая волосы ближайших девственниц. Кэйсилендеры хрипло орали. Жители Пантс-Эльфа, Ирокеза, Флориды и Буффало выкрикивали оскорбления в адрес той команды, которую ненавидели сильнее.
Игрок из команды Ди-Си, находившийся в третьей базе, подался вперед, готовый бежать к «дому», если появится шанс. Кэйси это заметил, но угрожающего движения не сделал. Не желая рисковать, — ведь своим четвертым промахом он бы позволил противнику занять первую базу — Кэйси спокойно и точно подбросил мяч высоко над площадкой, внутри которой стоял отбивающий. Большая Яблоня попал по мячу точно, но, как часто случается, задел один из шипов. Мяч взвился высоко над линией перехода из «дома» в первую базу, а затем стал падать как раз посередине между первой базой и «домом».
Бросив биту в подающего, на что он имел право, Большая Яблоня рванулся к первой базе. Ровно на полпути ему на голову обрушился мяч, отбитый им же самим. Его противник, карауливший первую базу, бросился на перехват мяча, но тоже врезался прямо в него. Билл Большая Яблоня сильно ударился о землю, несколько раз отскочил от нее как резиновый мяч и юзом, на животе, скользнул к первой базе.
Однако базовый защитник из команды Кэйси все-таки поймал мяч и, не выпуская его из рук, сделал выпад в сторону ползущего игрока Ди-Си, который был рядом. Сразу же после этого, решив, что запятнал Яблоню, он высоко подпрыгнул и бросил мяч другому защитнику из своей команды, который прикрывал «дом». Мяч звонко шлепнулся в огромную перчатку-ловушку защитника ровно за мгновенье до того, как игрок команды Ди-Си из третьей базы должен был проскочить в «дом».
Рефери справедливо определил у игрока Ди-Си положение «вне игры» и пригласил его вернуться в третью базу. С этим никто не спорил. Но первый базовый из команды Кэйсиленда подошел к судье и громко заявил о том, что запятнал Яблоню, когда тот рвался к первой базе, и поэтому того тоже нужно объявить «вне игры».
Яблоня категорически это отрицал. Тогда защитник у первой базы заявил, что имеет доказательство — зацепил кончиком шипа правое колено Яблони. Рефери велел Яблоне снять защитный чулок.
— Свежая, еще кровоточащая рана, — объявил судья. — Вы тоже «вне игры».
— Почему это?! — взревел Яблоня, выплюнув табачную жвачку прямо в лицо судье. — Это кровь из двух порезов на бедре и это было еще на предыдущей смене! Этот почитатель Бога-отца — отъявленный лжец!
— А почему же он был уверен в том, что надо осмотреть правое колено? Только потому, что он именно это колено зацепил мячом! — гаркнул в ответ рефери. — Здесь судья — я, и я говорю — аут! — Затем он еще громче повторил по буквам: — А-У-Т!
Решение это пришлось не по вкусу болельщикам Ди-Си. Они засвистели и стали громко скандировать традиционное «НА МЫ-ЛО!!!»
Карел побледнел, но своего решения не отменил. К несчастью, его смелость и твердость не принесли ему ничего хорошего, ибо толпа выплеснулась на игровое поле и повесила беднягу на балке в проходе, после чего началось массовое избиение игроков команды Кэйсиленда. Они, наверное, все погибли бы, если бы вовремя не вмешалась полиция Манхэттена, окружив взбесившихся болельщиков и оттеснив их обушками своих мечей. Карела тоже удалось спасти — кто-то успел перерезать веревку до того, как петля завершила свое дело.