На троне сидел президент. Он был крупным мужчиной, уверявшим, что физически ему семьдесят лет, хотя по хронологии ему было все тысяча семьсот. Это, конечно, относилось к адскому времени, которое трудно назвать временем. Его длинная седая борода спадала едва не до земли, он заворачивался в нее, как в плащ. Он называл себя Анжело, что было несколько странно для жителя Ада. Ходила молва, что президент знал самого Данте, который тоже был жителем этого города.
Ад был переполнен различными, чаще всего противоречивыми слухами. И кому, как не Каллу, было об этом знать.
Когда Калл вошел в зал, его встретил шум голосов и звонки сотен телефонов. Он взглянул на песочные часы у входа — так и есть, опоздал! — и поспешил занять свое место. Но увидев лица мужчин, сидящих в зале, он в ужасе замер. Он не мог в это поверить: все мужчины в зале, за исключением президента, были чисто выбриты, ни одного с усами.
Он чувствовал себя униженным, пораженным и преданым. Почему ни один из так называемых друзей не сказал ему, что усы вышли из моды? Тоже мне, друзья! Да они погубить его хотят!
Теперь он не только выделялся своим опозданием, но и стал общим посмешищем.
Он ничего не мог поделать. Повернуться и побежать домой сбривать вышедшие из моды усы? Но тогда он опоздает еще больше, а это совсем уж не понравится президенту. Более того, над этим будут смеяться еще больше.
Опустив голову, с горящими щеками Калл поднялся по проходу и скользнул на свое место. Его телефон звонил так, как будто человек на другом конце провода хотел сообщить нечто сногсшибательное. Возможно, что так оно и есть.
Калл снял трубку.
— Алло! Кто говорит? Что нового?
Голос на другом конце говорил на ломаном древнееврейском со скандинавской певучестью.
— Говорит агент Свен Ялмар. Я в секторе XXБ-ЗН/Б.
Калл припомнил огромную карту, висящую в соседней комнате. Он знал, где находится Свен. Примерно знал, потому что план города, конечно, изменился после последнего расширения. Он ожидал, что телефонная линия долго будет неисправна после землетрясения, но ее уже починили.
— Будь спокоен, у меня кое-что действительно хорошее, — заверил Свен. — Сколько падших ангелов может поместиться на острие иглы?
— Чуть больше, чем на твоей тупой башке! — оборвал его Калл. — Или ты забыл, что мы здесь заняты делом? Ты что, только ради этого и позвонил? Не трать попусту рабочее время!
— Что? Время? Где? Здесь? Ну и хохмач же ты! Нет, агент Калл, я звоню не для того, чтобы выслушивать твои отповеди, у меня и вправду кое-что горяченькое. По крайней мере, я так думаю.
— Ты думаешь, велика важность! Лучше подтверди это фактами, а то я живо доложу, что ты попусту тратишь мое время.
— Господи, — воскликнул Свен. — Какие тебе нужны факты? Ты что, хочешь увидеть свидетельство, сделанное под присягой и подписанное? Все, что я нашел — это парень, может, конечно, и чокнутый. Дьявол его знает, тут много таких.
— Парень? — переспросил Калл. — Что еще за парень?
— Он называет себя Федором. И утверждает, что он славянин и юродивый, божий человек. Сам лысый, с длинной бородой. Похоже, что он прошел через Ад, еще не покинув Землю. Да он и сам может с тобой поговорить. Он, правда, тараторит, но весьма убедительно, как сам Сатана. Подожди минутку, не вешай трубку. Я сейчас его позову.
Он куда-то смылся прежде, чем Калл прокричал ему, чтобы он не занимал линию. Президент одарил Калла таким взглядом, что у того похолодели ноги. Он понял, что Свен должен преподнести что-нибудь из ряда вон выходящее, иначе оба они могут кончить, — возможно, буквально — в кипящем котле. Биржа умела поддерживать дисциплину и наказывать провинившихся. И от них не спрячешься. Он-то уж стопроцентно знал это: сам когда-то выслеживал беглецов, решивших порвать с Биржей. Раз уж тебя сюда взяли и ты узнал кое-какие секреты, ты здесь навсегда. Обратного пути нет.
Калл барабанил пальцами по каменной столешнице и кусал губы, пока не почувствовал вкус крови. Этот вкус напомнил ему, как недавно наказали человека, рассердившего президента.
Калл сидел и потел, несмотря на прохладный поток воздуха из древних, но эффективных невидимых кондиционеров. Прошел, казалось, целый час, — а может, так оно и было, — прежде чем он снова услышал голос Свена.
— Извини, что так долго. Передаю трубку Федору.
— Федор, славянин, юродивый у телефона, — сообщил высокий голос. — У меня для вас хорошие новости.
«Еще один псих», — подумал Калл.
— Короче, — строго сказал Калл. — Ты и так занимаешь линию слишком долго. Давай самую суть. Если я решу, что дело стоящее, расскажешь подробно. — Потом, подумав, спросил: — Ты раньше не звонил сюда? Что-то твой голос мне вроде знаком.
— Никогда, — заверил Федор. — Впервые говорю с человеком по имени Калл.
— Ну хорошо, валяй… Что там у тебя?
— Слушай, — начал Федор взволнованно, — ты знаешь теорию переводов? Это когда считают, что рождение — перевод на один язык, жизнь — перевод на другой язык, а смерть — еще один перевод. Но смерть может быть переводом и на два языка — смерть в Аду и смерть в Раю. А может, на три, если учитывать забвение или преддверие Ада. А возможно, и на все четыре, если рассматривать и чистилище, хотя и нет прямых доказательств, что оно существует.
Возможен вариант, что этот мир и есть Чистилище, а вовсе не Ад. Тогда у нас есть надежда. Правда, если это Чистилище, то почему нам это не сказали? Чтобы мы знали, почему мы страдаем и что нам надо сделать, чтобы вырваться отсюда.
Но те же вопросы остаются, если мы в Аду. Почему бы не сказать нам, почему мы здесь и что будет дальше, если вообще что-то будет?
Конечно, ты можешь сказать то же самое и про жизнь на Земле. Мы не знаем, откуда мы там появились, почему именно там и для чего. Но там была надежда прояснить то, что многие рассматривали как тайну. Церковь говорила нам, что есть что, а она брала свои знания из святых книг, продиктованных, в некотором роде, Самим Богом. Правда, церковь не вдавалась в подробности, да и в общих-то чертах не все затрагивала. Но она давала нам достаточно, чтобы бросить якорь веры, и тогда наша вера, попав под ветер сомнений, могла, словно паук на паутине…
— Ближе к делу! — прервал его Калл. — Почему здесь ты, например?
— Я не знаю почему, если это Ад. Ведь я верил и продолжаю верить. Пусть я был гнусным грешником. Но я верил! И я люблю Его! И человека тоже люблю! И я люблю Его в человеке. И человека в Нем люблю!
— Оставь свои проблемы при себе! — опять перебил его Калл. — Что ты можешь сообщить ценного?
— Хочется узнать две вещи, — продолжал Федор. — Во-первых, где находятся люди, не попавшие сюда, если это Ад. И второе: мы хотим узнать личность X., Черного мессии, да и самого Христа.
Третье он не упомянул.
Федор не рискнул продолжить свою речь, но Калл слышал его тяжелое дыхание.
— Говори! — крикнул испуганно Калл, потому что глаза президента опять остановились на нем. — Что еще?
— Возможно, — продолжал Федор, — я смогу помочь, но для этого я должен немного отклониться от темы. Моя мысль будет непонятна без вступления, без фундамента, скажем так. Запасись терпением. А почему бы и нет? У нас впереди целая вечность.
— У тебя, но не у меня, — возразил Калл, чувствуя, как пот течет из подмышек по ребрам.
— Ты точно знаешь, что Иисус сходил в Ад на три дня, пока его тело было в гробу. Целых три дня! Три дня он проповедовал истинного бога среди язычников и ветхозаветных евреев, которые были обречены страдать в Аду, пока Он не придет. И Он спас их! Он освободил их: его заступничество позволило им покинуть Ад и попасть на Небеса. Таким образом Авраам, Моисей, Сократ и многие другие, которые без него не могли узреть свет истины, все они поверили ему и смогли пройти сквозь врата Ада…
— Я все это слышал, — опять прервал Федора Калл, — но я ни разу не встречал никого, кто сказал бы, что воочию видел, как люди дохристианской эпохи покинули Ад. Подумай об этом: никто не видел в городе дохристианских людей. Даже если это так, твоя теория не выдерживает никакой научной критики. Все врут и продолжают врать. Бог свидетель, я встречался с людьми, которые были здесь, когда Христос — или кто-то, называвший себя Христом, — был и проповедовал здесь.
— Но разве он ушел отсюда? — пронзительно завизжал Федор. — УШЕЛ?
— К чему ты, черт побери, клонишь?
— Предположим, что здесь был человек, раскаявшийся в своих грехах, но слишком поздно. И вот он слышит от падших ангелов, что Христос будет здесь и останется на три дня. Хорошо все продумав, он решает добиться расположения дьяволов и отличиться среди них. Вспомните, это было в те времена, когда дьяволы числом превосходили людей. И этот человек удостаивается чести или бесчестия — становится демоном, что довольно радостно для Ада.
Итак, Христос пришел сюда и был здесь схвачен и заточен в тюрьму, что, как можно предположить, было вполне по силам дьяволам. О причинах этого мы можем лишь догадываться. Конечно, они не могли схватить Его без Его на то воли по причине, о которой мы тоже можем только догадываться.
И этот человек, обращенный в дьявола, был избран, чтобы изображать Христа, вернувшегося на Землю. Но он, оказавшись на Земле, поменял сторону. Теперь он предал Ад и отказался выполнять их план. Возможно, ему даже позволили вознестись. А Христос остался в Аду, заключенный здесь вместо него.
И со временем Он стал здесь X., Черным мессией, Черным спасителем?
Ведь человек, восставший из гроба, не дал Деве Марии дотронуться до него. Это потому, что на нем еще лежала печать дьявола, и дотронулась бы рука Марии вместо святой добродетели до заразной плоти дьявола. Неверующий Фома не был уничтожен небесными силами, или Властями, поскольку те тогда еще не решили, что делать с фальшивым Христом. Все силы Властей были тогда направлены на переделку фальшивого Христа из дьявола в святого. Конечно, это самое слабое место во всей моей гипотезе, поскольку обращение человека из святого в дьявола может произойти лишь по доброй воле.