Его одиссея кончилась.
А тем временем эскадра полковника Бишопа бросила якорь на рейде.
Расстроенный полковник Бишоп сошел на мол, где ему предстояло расстроиться еще больше. Его сопровождал лорд Джулиан Уэйд.
Для встречи Бишопа был выстроен отряд морской полиции. Перед отрядом стояли майор Мэллэрд и еще два человека, незнакомых губернатору: один — маленький, пожилой, в темно-красном атласном камзоле, а другой — большой, дородный, в камзоле военно-морского покроя.
Майор Мэллэрд подошел к Бишопу.
— Полковник Бишоп! — сказал он. — Я имею приказ о вашем аресте. Вашу шпагу, сэр!
Бишоп побагровел и уставился на него:
— Что за дьявольщина… Вы говорите — арестовать… Арестовать меня?
— По приказу губернатора Ямайки, — сказал элегантно одетый маленький человечек, стоявший позади Мэллэрда.
Бишоп быстро повернулся к нему:
— Губернатора? Вы с ума сошли! — Он взглянул сначала на одного незнакомца, а затем на другого. — Но губернатор-то — я!
— Вы были им, — сухо сказал маленький человечек, — но в ваше отсутствие многое изменилось. Вы сняты за то, что покинули свой пост без уважительной причины и тем подвергли опасности колонию, за которую несли ответственность. Это серьезная провинность, полковник Бишоп, как вам придется убедиться. Учитывая, что на этот пост вы были назначены правительством короля Якова, возможно, вам будет предъявлено обвинение в измене. Ваш преемник сам решит вопрос — повесить вас или нет.
Бишоп, у которого почти замерло дыхание, выругался, а затем, дрожа от страха, спросил:
— А кто вы такие, черт побери?
— Я — лорд Уиллогби, генерал-губернатор колоний его величества короля
Англии в Вест-Индии. Мне кажется, вы должны были получить уведомление о моем прибытии.
У Бишопа мгновенно испарились последние остатки его гнева. Холеное лицо стоявшего позади него лорда Джулиана побелело и вытянулось.
— Но, милорд… — начал было полковник.
— Меня не интересуют ваши объяснения, сэр! — резко прервал его
Уиллогби. — Я отплываю, и у меня нет времени вами заниматься. Губернатор выслушает вас и, несомненно, воздаст вам по справедливости. — Он махнул рукой майору Мэллэрду, и охрана повела съежившегося, совершенно разбитого полковника Бишопа.
Вместе с ним пошел лорд Джулиан, которого никто не задерживал.
Несколько придя в себя, Бишоп обрел наконец способность говорить.
— Это еще одно добавление к моему счету с этим мерзавцем Бладом! — процедил он сквозь зубы. — Ох, как я разделаюсь с ним, когда мы встретимся!
Майор Мэллэрд отвернулся в сторону, чтобы скрыть улыбку. Молча он отвел арестованного в губернаторский дом, который так долго был резиденцией полковника Бишопа. Оставив полковника под охраной в вестибюле, майор доложил губернатору, что арестованный доставлен.
Мисс Бишоп все еще была у Питера Блада, когда вошел Мэллэрд. Его сообщение вернуло их к действительности.
— Ты пощадишь его, Питер? Ради меня! — умоляюще сказала она и вспыхнула, увидев выпученные от удивления глаза майора Мэллэрда.
— Постараюсь, моя дорогая, — ответил Блад, весело взглянув на обалдевшего майора, — но боюсь, что обстоятельства не позволят мне этого.
Смущенная Арабелла, сообразив, что при майоре иного ответа она и не могла услышать, убежала в сад, а майор Мэллэрд отправился за полковником.
— Его высокопревосходительство губернатор сейчас примет вас, — объявил он и широко распахнул дверь.
Полковник Бишоп, шатаясь, вошел в кабинет и остановился в ожидании.
За столом сидел незнакомый ему человек. Видна была только макушка тщательно завитого парика. Потом губернатор Ямайки поднял голову, и его синие глаза сурово взглянули на арестованного. Полковник Бишоп издал горлом нечленораздельный звук и, остолбенев от изумления, уставился на его высокопревосходительство губернатора Ямайки, узнав в нем человека, за которым он так долго и безуспешно охотился.
Эту сцену лучше всего охарактеризовал ван дер Кэйлен в разговоре с лордом Уиллогби, когда они ступили на палубу флагманского корабля адмирала.
— Это ошень поэтишно, — сказал он, и в его голубых глазах промелькнул веселый огонек. — Капитан Блад любит поэзию. Ви помниль яблок в цвету? Да?
Ха-ха!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Имя автора этой книги хорошо известно в Англии и в США. Его повести, романы и рассказы переведены на многие языки. «Английский Дюма», «Современный Вальтер Скотт» — так называют Рафаэля Сабатини составители литературных справочников и словарей. В этих определениях есть известная доля истины.
Р. Сабатини прославился своими историческими романами, в которых наличествует вальтер-скоттовское проникновение в атмосферу описываемой эпохи и живость повествования, свойственная Дюма. Умение завязать крепкий сюжет, динамичность рассказа, увлекательность и острота его наложений, опирающиеся на отличное знание исторического материала, привлекли к автору внимание многочисленных читателей как в Англии и США, где говорят на одном и том же языке, так и за рубежом этих стран, где произведения Сабатини известны в переводах с английского.
Рафаэль Сабатиня родился в Ези — небольшом городке центральной Италии, расположенном у склонов Апеннинского хребта, неподалеку от Анконы, на побережье Адриатического моря. Отец писателя был итальянцем, мать- англичанкой. С раннего детства в нем пробудился интерес к истории родины его матери. В Англии же Рафаэль Сабатини заканчивал свое образование, начатое в Швейцарии и продолженное в Португалии. Сабатини подолгу жил в английских колониях, бывал в Соединенных Штатах Америки, много путешествовал, но большую часть своей жизни провел в Европе. Английский язык, на котором говорили в семье, стал его родным языком, а Великобритания — своеобразной творческой родиной, на исторической почве которой вырос и окреп талант Сабатини.
За долгую свою жизнь (1875-1950) он написал более пятидесяти романов, пьес и много рассказов. К сожалению, все эти произведения до сих пор почти неизвестны советскому читателю, хотя многие из них несомненно давно уже заслуживали перевода на русский язык.
Первый роман Рафаэля Сабатини был опубликован в 1904 году. «Одиссея капитана Блада» вышла восемнадцать лет спустя — в 1922 году; вторая книга о капитане Бладе появилась в 1931-м, третья — в 1936 году.
Особенно пристально интересовался писатель событиями бурного XVII века, и этому времени он посвятил многие свои произведения.
XVII веку, а точнее, нескольким годам последней его четверти-1685-1689-посвящен и роман «Одиссея капитана Блада».
Конец XVI века был ознаменован разгромом «Непобедимой Армады» — могучего флота Испании, дотоле безраздельно господствовавшего на морях. Английские историки времен царствования династии Тюдоров — королевы Елизаветы называют разгром испанского флота «великой победой». Но в этой победе следует «винить» не англичан, а штормы и бури, бушевавшие над Атлантикой с весны до осени 1588 года. Они-то и разметали испанские корабли, погубив большую часть Армады. Беспристрастным свидетелем служит откровенная надпись на медали, вычеканенной в память об этом знаменательном событии: «Аdflavit Deus et dissipati sunt», что означает в переводе с латинского — «Дунул господь, и они рассеялись».
С этого времени звезда Испании — владычицы морей — стала закатываться и началось бурное развитие морских сил Англии. Вместе с могущественными в те годы Нидерландами она вела борьбу с Испанией, захватывая ее суда и колонии. Корабли под английским флагом все чаще и чаще появлялись в самых различных уголках земного шара. В 1600 году была создана первая в Англии Ост-Индская компания. Правительство дало ей монопольное право торговли со всеми странами Индийского и Тихого океанов, а также разрешение неограниченной эксплуатации заморских земель, которые к этому времени были захвачены Англией.
Кораблевладельцы и купцы широко воспользовались предоставленными им возможностями: туземное население колоний подвергалось чудовищной эксплуатации. Широким потоком текли в Англию несметные сокровища: золото, серебро, драгоценные камни, пряности, шелк, хлопок. Все большее и большее влияние приобретала в стране новая сила — энергичная, жадная, не стеснявшаяся в средствах молодая буржуазия, идущая на смену феодалам-аристократам.
Феодальное общество, в течение длительного времени состоявшее из двух классов — феодалов-помещиков и крепостных крестьян, на последней ступени своего развития значительно расслоилось. Если кое-где в деревнях еще сохранялись остатки так называемых «патриархальных» отношений между крестьянами и феодалами, к которым относилось также и духовенство, владевшее огромными земельными угодьями и крепостными, то в городах власть феодалов стала уже призрачной. Здесь первенствовали богатые купцы, ростовщики, владельцы городских земель и крупные домохозяева. Основной эксплуатируемой массой городского населения были мелкие ремесленники и подмастерья, а эксплуататорами — богатые цеховые мастера и купцы — городская аристократия, соперничавшая по богатству с феодалами. В эпоху первоначального накопления, как называют время предкапитализма, борьба городской бедноты с богачами-буржуа сливалась с борьбой крепостных крестьян против своих угнетателей-феодалов.
Особенно усиливала буржуазию заморская колониальная торговля. Огромные ценности, накопленные торговыми компаниями, негоциантами-купцами и ростовщиками, служили средством воздействия на правительство и феодалов, постоянно нуждавшихся в деньгах. Ост-Индская компания не однажды давала взаймы королевской казне колоссальные по тому времени суммы. Правительство не оставалось в долгу, осыпая заимодавцев всяческими милостями в виде различных льгот и привилегий. Ост-Индской компании, к примеру, было предоставлено даже право чеканить собственную монету.
Буржуазия выдвигалась на одно из первых мест в стране. Сторонники и ставленники ее занимали все больше и больше мест в английском парламенте, И если на протяжении всего XVI столетия парламент являлся ревностным исполнителем королевских предначертаний, то в начале XVII века он приобрел большую самостоятельность и силу.