Одиссея капитана Блада — страница 56 из 142

Капитан Блад вынул изо рта трубку и ответил:"My name," he said, "is Peter Blood.- Мое имя Питер Блад.The Spaniards know me for Don Pedro Sangre and a Frenchman may call me Le Sang if he pleases."Испанцы знают меня под именем дона Педро Сангре, а француз, если ему нравится, может называть меня Ле Сан."Good," said the gaudy adventurer in English, and without further invitation he drew up a stool and sat down at that greasy table.- Хорошо, - сказал авантюрист по-английски и, не ожидая приглашения, пододвинул стул к грязному столу."My name," he informed the three men, two of whom at least were eyeing him askance, "it is Levasseur.- Мое имя Левасер, - сообщил он трем собеседникам, из которых по крайней мере двое подозрительно его рассматривали.You may have heard of me."- Вы, должно быть, слыхали обо мне.They had, indeed.Да, его имя, конечно, было им известно.He commanded a privateer of twenty guns that had dropped anchor in the bay a week ago, manned by a crew mainly composed of French boucanhunters from Northern Hispaniola, men who had good cause to hate the Spaniard with an intensity exceeding that of the English.Левасер командовал двадцатипушечным капером, неделю назад бросившим якорь в Тортугской бухте. Команда корабля состояла из французов-охотников, которые жили в северной части Гаити и ненавидели испанцев еще сильнее, чем англичане.Levasseur had brought them back to Tortuga from an indifferently successful cruise. It would need more, however, than lack of success to abate the fellow's monstrous vanity.Левасер вернулся на Тортугу после малоуспешного похода, однако потребовалось бы нечто гораздо большее, нежели отсутствие успехов, для того чтобы умерить чудовищное тщеславие этого горластого авантюриста.A roaring, quarrelsome, hard-drinking, hard-gaming scoundrel, his reputation as a buccaneer stood high among the wild Brethren of the Coast.Сварливый, как базарная торговка, пьяница и азартный игрок, он пользовался шумной известностью у дикого "берегового братства".He enjoyed also a reputation of another sort.За ним укрепилась и еще одна репутация совсем иного сорта.There was about his gaudy, swaggering raffishness something that the women found singularly alluring.Его щегольское беспутство и смазливая внешность привлекали к нему женщин из самых различных слоев общества.That he should boast openly of his bonnes fortunes did not seem strange to Captain Blood; what he might have found strange was that there appeared to be some measure of justification for these boasts.Он открыто хвастался своими успехами у "второй половины человеческого рода", как выражался сам Левасер, и надо отдать справедливость - у него были для этого серьезные основания.It was current gossip that even Mademoiselle d'Ogeron, the Governor's daughter, had been caught in the snare of his wild attractiveness, and that Levasseur had gone the length of audacity of asking her hand in marriage of her father.Ходили упорные слухи, что даже дочь губернатора, мадемуазель д'Ожерон, вошла в число его жертв, и Левасер имел наглость просить у отца ее руки.M. d'Ogeron had made him the only possible answer. He had shown him the door.Единственно, чем мог ответить губернатор на лестное предложение стать тестем распутного бандита, - это указать ему на дверь, что он и сделал.
Levasseur had departed in a rage, swearing that he would make mademoiselle his wife in the teeth of all the fathers in Christendom, and that M. d'Ogeron should bitterly rue the affront he had put upon him.Левасер в ярости удалился, поклявшись, что он женится на дочери губернатора, невзирая на сопротивление всех отцов и матерей в мире, а д'Ожерон будет горько сожалеть, что он оскорбил будущего зятя.
This was the man who now thrust himself upon Captain Blood with a proposal of association, offering him not only his sword, but his ship and the men who sailed in her.Таков был человек, который за столиком портовой таверны предлагал капитану Бладу объединиться для совместной борьбы с испанцами.
A dozen years ago, as a lad of barely twenty, Levasseur had sailed with that monster of cruelty L'Ollonais, and his own subsequent exploits bore witness and did credit to the school in which he had been reared.Лет двенадцать назад Левасер, которому тогда едва исполнилось двадцать лет, плавал с жестоким чудовищем - пиратом Л'Оллонэ - и своими последующими "подвигами" доказал, что не зря провел время в его школе.
I doubt if in his day there was a greater scoundrel among the Brethren of the Coast than this Levasseur.Среди "берегового братства" тех времен вряд ли нашелся бы больший негодяй, нежели Левасер.
And yet, repulsive though he found him, Captain Blood could not deny that the fellow's proposals displayed boldness, imagination, and resource, and he was forced to admit that jointly they could undertake operations of a greater magnitude than was possible singly to either of them.Капитан Блад, чувствуя отвращение к авантюристу, все же не мог отрицать, что его предложения отличаются смелостью и изобретательностью и что совместно с ним можно было бы предпринять более серьезные операции, чем те, которые были под силу каждому из них в отдельности.
The climax of Levasseur's project was to be a raid upon the wealthy mainland city of Maracaybo; but for this, he admitted, six hundred men at the very least would be required, and six hundred men were not to be conveyed in the two bottoms they now commanded.Одной из таких операций, предлагаемых Левасером, был план нападения на богатый город Маракайбо, лежавший вдали от морского берега. Для этого набега требовалось не менее шестисот человек, а их, конечно, нельзя было перевезти на двух имевшихся сейчас у них кораблях.
Preliminary cruises must take place, having for one of their objects the capture of further ships.Блад понимал, что без двух-трех предварительных рейдов, целью которых явился бы захват недостающих кораблей, не обойдешься.
Because he disliked the man, Captain Blood would not commit himself at once.Хотя Левасер не понравился Бладу и он не захотел сразу же брать на себя какие-либо обязательства, но предложения авантюриста показались ему заманчивыми.
But because he liked the proposal he consented to consider it.Он согласился обдумать их и дать ответ.
Being afterwards pressed by both Hagthorpe and Wolverstone, who did not share his own personal dislike of the Frenchman, the end of the matter was that within a week articles were drawn up between Levasseur and Blood, and signed by them and - as was usual - by the chosen representatives of their followers.Хагторп и Волверстон, не разделявшие личной неприязни Блада к этому французу, оказали сильное давление на своего капитана, и в конце концов Левасер и Блад заключили договор, подписанный не только ими, но, как это было принято, и выборными представителями обеих команд.
These articles contained, inter alia, the common provisions that, should the two vessels separate, a strict account must afterwards be rendered of all prizes severally taken, whilst the vessel taking a prize should retain three fifths of its value, surrendering two fifths to its associate.Договор, помимо всего прочего, предусматривал, что все трофеи, захваченные каждым из кораблей, даже в том случае, если они будут действовать не в совместном бою, а вдали друг от друга, должны строго учитываться: корабль оставлял себе три пятых доли захваченных трофеев, а две пятых обязан был передать другому кораблю.
These shares were subsequently to be subdivided among the crew of each vessel, in accordance with the articles already obtaining between each captain and his own men.Эти доли в соответствии с заключенным договором следовало честно делить между командами каждого корабля.
For the rest, the articles contained all the clauses that were usual, among which was the clause that any man found guilty of abstracting or concealing any part of a prize, be it of the value of no more than a peso, should be summarily hanged from the yardarm.В остальном все пункты договора не отличались от обычных, включая пункт, по которому любой член команды, признанный виновным в краже или укрытии любой части трофейного имущества, даже если бы стоимость утаенного не превышала одного песо, должен был быть немедленно повешен на рее.
All being now settled they made ready for sea, and on the very eve of sailing, Levasseur narrowly escaped being shot in a romantic attempt to scale the wall of the Governor's garden, with the object of taking passionate leave of the infatuated Mademoiselle d'Ogeron.Закончив все эти предварительные дела, корсары начали готовиться к выходу в море. Но уже в канун самого отплытия Левасер едва не был застрелен стражниками, когда перебирался через высокую стену губернаторского сада, для того чтобы нежно распрощаться с влюбленной в него мадемуазель д'Ожерон.
He desisted after having been twice fired upon from a fragrant ambush of pimento trees where the Governor's guards were posted, and he departed vowing to take different and very definite measures on his return.Ему не удалось даже повидать ее, так как по приказу осторожного папы стражники, сидевшие в засаде среди густых душистых кустарников, дважды в него стреляли. Левасер удалился, поклявшись, что после возвращения все равно добьется своего.