— О, Джон! — закричал Флинт. — Не беспокойся! Я не даю ей остыть, держу тепленькой. Даже горячей! — Он заливисто засмеялся, аж поперхнулся от хохота, а физиономия Сильвера побелела от гнева. Он схватился за пистолеты, но толпа с Флинтом уже пронеслась дальше.
Флинт смеялся и смеялся. Даже сердце заболело. Он бы свалился, да эти олухи крепко за него ухватились. Ну, как не веселиться-то? Ведь все, что говорил этот придурок. Сильвер, — чистая правда. Зарывать добро в землю нет никакого смысла. И копить нет никакого смысла — для грубой матросни. Этот тупой, пьяный, похотливый сброд все пропьет, сколько ни дай, хоть горы золота насыпь. Так что и впрямь незачем прятать сокровища. Чушь собачья! Но у Джо Флинта собственные планы, он не собирается ни с кем делиться…
Оставшись за хвостом процессии, Селена кричала Сильверу в ухо, а он пытался расслышать.
— Джон, Джон! — она схватила его лицо обеими руками, повернула к себе. Он услышал бы, если бы владел собой, но его переполнял гнев, его мучила ревность к Флинту, утверждавшему, что он…
— Он не прикасался ко мне! — закричала она громче.
— Он другое, говорит!
— Кому ты веришь? Ему или мне? Я ему не нужна!
— Брось! Какой мужик против тебя устоит?
— Он устоит.
— Что ты мелешь? Ты же сказала, что он не педик.
— Сказала. И это так.
— Гм… И что ж он делает? Любуется тобой, что ли?
— Да…
— Как?
— Он… подсматривает и… сам с собой…
— Ка-ак? И ты позволяешь?
Селена пожала плечами. Да, она позволяла. На борту «Моржа» Флинт царь и бог, его власть охраняет ее от десятков дикарей, которые, не будь Флинта, давно разорвали бы ее на куски. И она не отваживалась злить Флинта. Она не мешала ему… «боксировать с иезуитом» — так они это называли. Однажды Селена нечаянно застукала одного из судовых юнг, играющего в эту игру в укромном уголке. Она получила кое-какие сведения о процессе и узнала его название. Приподнялась часть завесы, скрывающей суть славного капитана… то есть коммодора Флинта.
Эти мысли промелькнули в ее сознании, но Сильвер заметил лишь опущенные глаза.
— И после этого ты утверждаешь, что ты не шлюха?
Селена вздрогнула, как от удара. Она отвернулась и зашагала прочь. Больно ударил ее Сильвер, невыносимо больно. Сильвер глядел на ее удаляющуюся понурую фигуру, и весь «праведный гнев» его улетучился, оставив сознание только что совершенной им вопиющей ошибки. Он бросился за Селеной, сбивая не успевших отскочить прочь.
— Селена! Селена! — кричал Сильвер, добавляя слова, услышав которые, успокоившийся было Флинт снова схватился за бока, согнувшись в диком гоготе. Но кроме Флинта почему-то никто не веселился, даже Билли Бонс. Все захлопнули рты и выпучили глаза. И пираты соблюдают какие-то правила, у них есть свои привычки и законы. Даже их поразил вид здоровенного Долговязого Джона, прыгающего на костыле за семнадцатилетней черномазой рабыней, не обращающей внимания на его слезы и мольбы о прощении.
Глава 30
Казна казалась неисчерпаемой.
Два с половиной года они дрались за это богатство, убивали, погибали — и вот все похороненное в трюме «Моржа» снова увидело свет. Славное зрелище, глядел бы да глядел. Ящик за ящиком, сундук за сундуком, тяжелые, окованные, на талях и блоках поднимались они на палубу под рабочую песню.
Добившись желаемого, Флинт проявлял недюжинные способности руководителя и организатора. Он пришел в столь доброе расположение духа, что ему даже не хотелось никого выдрать для собственного увеселения. На время Флинт стал просто исправным офицером, каким мог бы и жить на белом свете, не подмешай Сатана в его кровь своей ядовитой мочи.
Флинт продумал, как лучше организовать операцию. Для этого он выделил себе день. А разработанный им план — в той его части, что была открытой для посторонних, — мог бы и Цезарь одобрить. А то и Ганнибал.
Прежде всего Флинт счел необходимым обеспечить полное согласие — до поры до времени. Для коллегиального решения вопросов и совместного планирования он пригласил на борт «Моржа» Сильвера. Дневная жара заставила перенести это заседание на рассветные часы. Совещание устроили на квартердеке, открыто, на глазах честного народа. Для этого случая наверх выволокли стол и стулья. Стол покрыли черным «Веселым Роджером» с черепом и костями, в центр положили книгу Артикулов.
Флинт даже приказал встретить Сильвера чем-то вроде почетного караула да свистками боцманских дудок. Команды «Моржа» и «Льва» разразились приветственными криками. Один лишь Сильвер общего развеселого настроя не разделял и хранил; мрачное молчание.
Великие люди расположились у стола, простой, народишко подтянулся поближе, столпился вокруг.
К Флинту присоединился Билли Бонс, чуть не на руки уселся, «пастор» Смит, да еще двое. С Сильвером прибыли Израэль Хендс и боцман «Льва» Сарни Сойер.
Билли Бонс потребовал тишины. Для начала выпили во здравие, и сразу после этого Флинт перешел к делу.
— Непростая перед нами задача, ребята. Вмиг не осилить.
— А лучше бы и вообще не осиливать, — проворчал Сильвер.;
— Джон, Джон! — обратился к нему Флинт с укоризненной улыбкой. — Успокойся. Братья проголосовали, решение принято.
Флинта, поддержал гул голосов, на Сильвера уставилось множество глаз; дружелюбием взгляды не отличались. Все понимали, что он проиграл, и проиграл по-крупному. Сильвер вздохнул и более не произнес ни слова. Не обращая внимания ни на кого из сидящих с ним за столом, он принялся осматриваться. Сильвер искал Селену, но Флинт запер ее внизу. Он не хотел лишних хлопот. Конечно; девицу можно было бы использовать, чтобы позлить Сильвера и лишний раз позабавиться, но сейчас у Флинта заботы поважнее, и сердить одноногого ни в коем случае не следовало.
Никто мудрым планам Флинта ни словом не возразил. С делом быстро покончили, Сильвер и его люди отправились обратно на свое судно, сопровождаемые улыбками, добрыми напутствиями и дружелюбными толчками под ребра и хлопками по плечам.
Возвращались они, однако, без Билли Бонса, которому Флинт шепнул на ушко, от Сильвера, впрочем, не слишком скрываясь, что следует ему, Билли, поискать в своей бывшей каюте оброненный там как-то золотой. Куда-то он там закатился. Флинт сказал, что Билли может перерыть всю каюту, а потом вернуться к своему новому капитану. Тут Флинт нежно улыбнулся Сильверу.
Пришло время великих свершений. Первый десант, составленный поровну из «львов» и «моржей», отправился на берег под руководством Сарни Сойера. В его задачу входила разбивка лагеря и установка палаток. Смастерили нехитрые приспособления для переноски грузов: десятифутовая жердь да веревка посередке, чтобы сундук или ящик обмотать и закрепить. Жердь взваливали на плечи двоим, а то и четверым джентльменам. — и вперед!
На это ушла большая часть первого дня, точнее, от зари до полудня и еще часа три или четыре после того, как спала полуденная жара, с перерывом на отдых посредине. Флинт с самого начала запланировал семичасовой рабочий день, учитывая непомерную влажность воздуха на южной якорной стоянке.
На второй день люки «Моржа» открылись, и за дело принялись три команды. Первую возглавлял Билли Бонс. В нее входили двенадцать человек, выуживавших грузы на палубу. Вторая из шести человек с «пастором» Смитом во главе получила в распоряжение двадцатипятифутовый катер «Моржа». А еще четыре человека под руководством Израэля Хендса прибыли; со «Льва» в пятнадцатифутовом ялике, самой большой лодке судна.
По плану Флинта следовало сначала загрузить катер «Моржа» — он принимал до сорока центнеров груза, — затем, отправив катер к берегу, погрузить в ялик «Льва» двадцать пять центнеров и отправить его туда же. Час на погрузку каждой посудины, еще час береговой партии Сарни Сойера на разгрузку, полчаса на доставку от борта до берега.
Теоретически две полные лодки должны были доставить свой груз на берег за три с половиной часа. На практике сильные течения в бухте и влияние климата на людей, не привыкших к такого рода работе, привели к тому, что до дневного перерыва удавалось выполнить только три рейса, а после перерыва на один меньше. Так что понадобилось четыре дня упорного труда, чтобы переправить груз из трюмов «Моржа» на берег. Последний рейс под радостные вопли с парусников и берега завершился через два часа после восхода солнца на: четвертые-сутки, так как до смерти уставшие пираты не смогли управиться до темноты за три дня.
В ознаменование этого события Флинт направил всех на берег, лодки перевезли сто сорок семь членов экипажей и шестерых гонг, оставив лишь Одну Селену запертой в кормовом салоне «Моржа».
Награбленное добро выставили на краю лагеря Сарни Сойера, в тени пальмовых крон. Сундуки стояли рядами, как войско на параде.
Семьдесят один с золотыми монетами.
Сто шестьдесят пять с серебряными.
Четыреста сорок шесть слитков серебра.
Народ ухал, ахал, пялил глаза, сдвигал шляпы на затылок и обратно на глаза. Скреб загривки и подбородки. И, сверкая парадным облачением, надетым по случаю высадки на берег, прикидывал что-то в уме, мучился каким-то невысказанным вопросом.
Вожди славных свободных тружеников, облаченные в синие сюртуки, задавались тем же вопросом. Казалось, попугай Флинта и тот о чем-то задумался.
Первым озвучил эту всеобщую озабоченность Билли Бонс. Он помянул чью-то мать и добавил:
— Сколько ж это все стоит, капитан?
— Много, мистер Бонс. Очень много — Флинт повернулся к «пастору» Смиту — Сосчитал, мистер Смит?
— Э-э… Гм… — Смит запустил руку в ворох бумаг, сваленных на столе, принесенном людьми Сарни Сойера. Долгий труд его завершился, настал миг славы, — Капитан, я приложил усилия к взвешиванию груза. — Он указал на хитрое сооружение из дерева и железа, продукт смекалки и сноровки корабельных умельцев. Головы тут же повернулись в указанном Смитом направлении. — Мы соорудили весы с помощью шестифунтового ядра, и я взвесил каждый ящик и сундук. Люди мистера Сойера очень помогли, спасибо им.