Повернувшись в ту сторону, куда указывал мой бравый офицер, я увидел, что от берега напротив угловой башни Детинца отчалили две шлюпки и направляются в нашу сторону.
— Думаю, что ты прав, — кивнул я галисийцу, — вероятно, городской голова принял мое приглашение.
Мне очень хотелось бы правильного решения от местного посадника, так как команда на «Сан Габриэль» нужна была до зарезу.
— Ну вот, а ты переживал, на чем отправиться за призом, — усмехнулся, глядя в широко распахнутые глаза офицера.
— Да, сеньор, я все понял, — галисиец повернулся в сторону неприятельской шебеки, от которой на поверхности оставался один лишь борт, — с потопленных судов экипаж спасать будем?
— А как же, всех кто выплывет — соберем, — мне пришла в голову неплохая идея, подарить пленников Новгороду, а там — пусть, что хотят, то и делают с ними. Только экипаж моей каракки нужно будет отфильтровать на предмет благонадежности и забрать на борт для прохождения дальнейшей службы во благо русского флага.
— Давай решать проблемы по мере их поступления. Для начала, ты наблюдай за призовой галерой, не доведи Господь, передумают сдаваться, да опустят весла на воду, или того хуже, удумают залпом по нам шарахнуть.
— Есть мой Коронель! — мне показалось, что галисиец не просто вытянулся во фрунт, а стал как-то выше ростом и шире в плечах. «А я пока займусь торжественной встречей дружественной делегации, — ехидно хихикнул мой внутренний голос, — ведь прием должен пройти на самом высоком уровне».
Шлюпки, тем временем, приближались к правому борту «Сан Габриэля». На первой были сплошь незнакомые лица, а на второй я разглядел моих младших компаньонов: Мигеля и Богдана. Оба пацана были без кандалов, не побитыми и даже выглядели довольными, что само по себе уже принесло некоторое облегчение. «Значит местный городской руководитель занял верную позицию и не настроил себя на контры. Этот факт не может не радовать, — я оглядел борт, — где-то должен быть трап для встречи гостей».
— Сеньор Коронель, трап на борту снаружи, — пришел на помощь галисиец, — давайте я спущу, а вы пока за галерой присмотрите. Хорошо?
— Договорились, — я, не теряя из виду вражескую галеру, боковым зрением присматривал за Хуаном, чтобы запомнить, как при необходимости, спустить трап. Пока мой пилот занимался с трапом, к борту подошли обе шлюпки и первыми на борт устремились не мои пацаны, а какие-то грозного вида, абсолютно мне незнакомые мужики.
— День добрый уважаемые, — я спустился к трапу, отправив Хуана с заряженным мушкетом на верхнюю носовую палубу, наказав ему присматривать за гостями.
— Здрав будь боярин, — уважительно поздоровались первые двое мужиков, одетые в одинаковые кафтаны, — принимай гостей: светлейший князь Борис Градомирский с дружинниками, — указал один из них на трап, по которому поднимался представительный мужчина. На правой руке его, которая держалась за верхнюю перекладину трапа, сверкнули два солидных перстня с драгоценными камнями. На вид гостю было не меньше сорока пяти, а то и пятидесяти лет. Лицо обветренное, смуглое, скулы чуть выступающие, нос с горбинкой, волосы темные, с небольшой проседью, острижены ровно, усы густые, почти без седины, борода аккуратно подправлена снизу. Глаза тёмно-карие, почти черные, взгляд суровый и цепкий. Еще находясь наполовину за бортом, князь умудрился осмотреть меня сверху до низу так, как будто он стоял, как минимум на полметра выше меня. Телом гость был крепок, но не грузен, ростом около ста семидесяти сантиметров, одет в добротный, новый кафтан, на который прямо сверху надета кольчуга, на обеих руках — кожаные наручи, с охватом в запястьях из белого металла. Опоясан князь был широким кожаным ремнем, на котором висела сабля в ножнах с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями. Поднявшись на борт, почетный гость мягко спрыгнул на палубу. Было в его повадках, что-то кошачье, только не той кошки, которую мы утром почесываем за ушком, а дикого животного, что величают тигром.
— Ты, что ли моего посадника в гости приглашал? — без приветствия, с ходу начал князь, — твой говоришь теперь корабль этот будет?
— Доброго дня тебе светлейший, — глядя князю прямо в глаза, остановил его речь своим приветствием, — проходи, гостем будешь.
— Дерзок ты, коли правителя здешних земель без поклона встречаешь, — заметил князь Борис, — но одной дерзостью кораблей не отбивают у иноземцев, гадский рот. Кто ты чужак? В чем сила твоя?
На палубу за князем поднялись уже пять человек из его дружины, моих парней видно пока не было. Особого дружелюбия на лицах княжеских мордоворотов не наблюдалось. К тому же я заметил, что мужики, делая вид, что хотят встать немного просторнее, в действительности огибали меня полукругом, стараясь незаметно заступить мне за спину.
— Гости дорогие, а не хотите ли вы ближе к борту встать? — я сделал шаг назад к мачте и, как бы невзначай перехватил рукой, стоящий там банник, — я вас к себе не приглашал, могу и обидеть ненароком, — крепче перехватил банник и неожиданно для «гостей», крутанул его над головой, да так, что щеткой зацепил за такелаж. От моей «дурной» силы, дарованной Карбункулом, канат такелажа лопнул как гнилая нитка, а сам банник переломился почти на середине.
— Государи мои, а станьте так, как просят вас, — как ни странно, поддержал меня князь Борис, — мы в гостях, стало быть хозяина уважить надо, — он повернулся ко мне, — а то Володимир все банники переломает, чем пищали прочищать будет, — ехидно прищурившись, продолжил князь.
Дружинники нехотя подчинились приказу своего хозяина и встали вдоль борта, не пытаясь больше двигаться вперед. На палубе между тем появились новые лица, эти мужики, вряд ли были княжескими дружинниками. Они больше напоминали обычных горожан. Хотя если приглядеться, было в поведении новоприбывших, что-то объединяющее их всех, но что именно, я сразу не понял. Наконец на палубу спрыгнул Богдан, а за ним и Мигель.
— Князь, я нашел пять человек, с опытом хождения в море, — с ходу выпалил Богдан, но на него тут же шикнули княжеские дружинники и парень замолчал стушевавшись, даже постарался спрятаться за спинами стоящих у борта мужиков. Только Мигель, не понимая правил политеса боярского двора, протиснулся ко мне и стал рядом, восторженно глядя на меня.
— Коронель Блад, так это правда? Ты захватил боевую каракку? Ты один? Как ты смог? Корабль теперь наш? — вопросы сыпались из пацана, как из рога изобилия.
— Мигель, помолчи минутку, — я улыбнулся, обнял парнишку и слегка притянул к себе, — все расскажу, дай только с князем пообщаюсь.
Мигель прижался ко мне и наконец, замолчал, неприязненно глядя на князя и его дружинников. Моряки, которых я принял за обычных горожан, стояли на особицу, мяли в руках шапки и не решались ничего сказать в присутствии князя Бориса Градомирского.
— Светлейший князь, позволь мне отправить призовую команду за галерой, и мы продолжим столь приятный разговор, — мне необходимо было срочно отрядить людей за призом, иначе неизвестно, чем мог закончиться так удачно сложившийся эпизод пленения берберийского судна.
Слава Мадонне, князь не стал кочевряжиться, только развел руками, мол ты здесь хозяин, вот и действуй как тебе надо. Среди моряков оказался парень с крепкими кулаками, и непричесанной головой, Богдан назвал его Олексой и сказал, что тот немного знает испанский язык. Я отдал необходимые указания Хуану де Моуро, представил ему переводчика и Богдана, которому приказал присматривать за галисийцем и остальными моряками.
— Богдан, ты мои глаза и уши на галере, — шепнул я парню на ухо, — смотри за иноземцем, скажи Олексе, чтобы прислушивался ко всему, что говорит Хуан берберам. Среди них могут быть и португиши, и земляки галисийца. Короче, твоя задача, чтобы не было измены, — повернувшись к морякам сказал им свое напутственное слово, пообещав хорошую награду за доставку галеры в городской порт и пригласил князя Бориса на корму в капитанскую каюту.
Глава 15
Разговор «по душам». Призовая галера. Нам «песец».
Коронель Блад:
— А теперь, гадский рот, рассказывай кто ты есть? Откуда? Какой силой колдовской ведаешь? — князь Борис, грозно вперив в меня свои черные глаза, откровенно «наехал», несмотря на то, что в каюту он своих опричников не впустил, наказав им охранять снаружи, чтобы светлейшему никто не мешал разговоры разговаривать с Володимиром — хозяином корабля.
Князь прилюдно, с завидным упорством именовал меня хозяином «Сан Габриэля», но в его словах каждый раз проскальзывала какая-то двусмысленность. Как будто намекал, что от него зависит, буду ли я распоряжаться завоеванным кораблем, или он в два счета отберет не только судно, но и все остальное движимое и недвижимое имущество. Только светлейший не знал, с кем он связался. За последние два часа я набрался столько уверенности в своих силах, что вся его дружина не смогла бы мне противостоять. Я физически чувствовал, что внутри меня бушуют мириады частиц, готовых по первому требованию вырваться наружу потоком огня или просто нечеловеческой силой, способной разрушить любое препятствие.
— Милостивый государь мой, — обратился я как равный к равному, — я не претендую на какое-то важное место в Белогорье, во всяком случае пока, но приложу все усилия, чтобы ко мне обращались подобающим образом. То, что мне понадобилась помощь в наборе призовой команды, говорит всего лишь о том, что моя дружина, вместе с кочем, нашла покой на дне океана в северной части острова. А когда я наберу команду из вольных мореходов, я отчалю в морские просторы надолго.
— Ты сам себя так обозвал, или при рождении Володимиром нарекли? Имя родовое иль крестильное? — как будто не слыша моей резкой отповеди, продолжил свои вопросы князь Борис.
— При рождении, — твердо заявил я, — я Владимир, сын Александра, — и хотя не был уверен в правильности своего выбора, добавил, — имя родовое и крестильное. А ты Борис по батюшке кем будешь?