— Коронель, — в дверях показался пилот, — что случилось? Я могу помочь?
— Конечно можешь. Давай-ка, успокаивай женщину, — попытался сплавить ему ирландку, — довели человека до истерики. Варвары.
Следующие двадцать минут были убиты на то, чтобы привести в чувство нашу расстроенную гостью. Когда плечи девушки перестали трястись, а прерывистые всхлипы затихли, мы с пилотом переглянулись и с облегчением вздохнули. Все-таки женские слезы — это совершенно не то, что снится по ночам холостым мужчинам. Однако, с ирландкой надо было решать кардинально, на корабле девушка оставаться не могла.
— Хуан, нам надо выспаться, — мне пришла в голову мысль, как не потерять овец и успокоить волков, — ты гамак можешь найти свободный?
— Постараюсь, — галисиец ответил немного неуверенно, — команда сейчас больше, чем была. Разрешите идти?
— Давай, — отправил старпома и обратился к девушке, — леди Эйприл, Вы ночуете здесь в каюте, я буду рядом, чтобы Вас никто не побеспокоил. Завтра с утра приводите себя в порядок и поедем к князю. Он меня пригласил в гости и я не могу отказываться. Это все равно, как отказаться от назначенного визита к королю вашего Брейфни. Понятно?
— Да сэр Блад. Но здесь только одна кровать, — ирландка недоумевающе вздернула брови, — Вы же не предлагаете мне спать с Вами?
— Не переживайте, я буду рядом, но не настолько близко, — я улыбнулся, представив, как «покушаюсь» на девичью честь леди Эйприл О’Рейли и становлюсь причиной русско-ирландского конфликта, — я буду спать в гамаке за ширмой.
Через несколько минут вернулся галисиец с гамаком, которые мы быстро растянули в каюте, подготовив мне полноценное место для ночного отдыха. А после этого, оставив «принцессу» готовиться ко сну, мы с заместителем, вышли на свежий воздух. В том, что Хуан будет моим заместителем на «Сан Габриэле», я уже не сомневался, осталось только довести это назначение самому пилоту.
— Сеньор старший помощник, а Вам не кажется, что нам пора пообщаться с командой? — я позволил себе некоторую иронию в голосе, — надеюсь темнота не слишком нам помешает?
— Коронель Блад, матросы уже разместились на ночлег, — пилот не придал значения моей иронии и ответил вполне серьезно, — может мы ограничимся унтер-офицерами? — он немного замялся, потом все-таки спросил, — сеньор, позвольте один вопрос?
— Позволяю, — кивнул я своему заместителю.
— Вы уже второй раз называете меня старшим помощником, а ведь я только пилот, — Хуан пристально глянул в мои глаза, — Вы это серьезно?
— А ты можешь предложить другую кандидатуру? — ехидно улыбаясь я посмотрел на Хуана, — или у тебя самоотвод?
— Я, наверное, не был готов к такому предложению… — задумчиво произнес галисиец, — Вы уверены, что я справлюсь?
— Главное, чтобы ты сам был в этом уверен, — мне импонировала рассудительность моего заместителя. Хорошо, что он не бросился очертя голову в «большие начальники», а пытается осмыслить, справится ли он с возрастающими нагрузками, — а вообще, давай-ка твоих младших офицеров, хочу посмотреть на них и послушать, готовы ли они к работе в нашей команде. Только примем их в твоей каюте, не надо лишних разговоров по-поводу того, что ты видел сейчас у меня.
— Хорошо, — Хуан кивнул и поспешил по трапу вниз. А я, задумавшись о теме предстоящего разговора, не сразу обратил внимание на Мигеля, который мялся в нерешительности, стоя у противоположного борта. Видимо мальчишка хотел подойти, но стеснялся.
— Мигель, иди сюда, — подозвал парнишку и обняв за плечи, поинтересовался, — ты чего не подходишь? Что-то спросить хотел?
— Блад, а мне теперь можно будет к тебе заходить? — задал неожиданный вопрос мой молодой испанец, — Богдан сказал, что я могу быть только юнгой на корабле, а это самый младший чин, который подчиняется даже простому матросу. Значит к капитану я даже не смогу в каюту зайти. Это так?
— Малыш, ты меньше слушай всех подряд. Для тебя ничего не изменилось, — успокоил я парнишку, — будешь у меня оруженосцем. Ты как разместился?
— Мы с Богданом и Олексой вместе в закуточке, — просиял мальчишка, услышав мой ответ, — а как это — оруженосцем?
Я не успел ответить Мигелю, потому что в это время на палубу поднялся Хуан с двумя мужчинами. Отправив новоиспеченного оруженосца отдыхать, приступил к беседе с унтер-офицерами. Один из них был галисийцем — старым знакомым Хуана, а второй — португальцем. Общались на дикой смеси испанского и португальского, в котором мне помогал старший помощник. Минут через тридцать мы с офицерами пришли к пониманию целей и задач в дальнейшей службе. К моему глубокому удовлетворению, оба моряка не видели особых проблем в переходе под российскую юрисдикцию, так как за свою долгую морскую практику уже успели послужить под разными флагами. Намного важнее для них была размер и своевременность выплаты жалования. А когда они услышали про комиссионные за успешный захват товаров и ценностей с призовых кораблей, наша беседа сразу перешла в нужное русло. Расставались мы с младшими офицерами при обоюдном удовлетворении от встречи.
Выпроводив подчиненных, я вернулся в свою каюту, оккупированную наследной принцессой Брейфни. К моему нескрываемому удовольствию, девушка уже спала, уткнувшись носом в подушку и накрывшись почти с головой легким одеялом. Я немного полюбовался этой умиротворяющей картиной и, взгромоздившись в гамак, провалился в забытье тревожного сна.
Глава 19
Команда «Сан Габриэля». Разговорчивая горлица в Княжнино.
Коронель Блад:
Утром я приказал построить команду на верхней палубе и произнес почти «тронную» речь. Если быть объективным, то мне пришлось около получаса распинаться перед моряками, понимавшими в морском деле столько, сколько мне и не снилось. Но я не опозорился. В том, наверное, и есть ценность умения руководить, когда со специалистами разговариваешь так, что они не заподозрят отсутствия у тебя познаний в их отрасли.
Первые основы такой «грамотности» я получил еще будучи младшим опером в РОВД, когда только начал познавать азы оперативной работы, присматриваясь и прислушиваясь к старшим товарищам. Чтобы было понятно, младший опер — это «дежурный велосипед» в уголовном розыске районного отдела. Самостоятельной оперативной работы — ноль, зато «отдельных поручений» от старших коллег — выше крыши. А чтобы тебя не загоняли по принципу: «подай-принеси», надо включаться в работу по полной программе, вникать в то, что делают опытные опера и тогда происходит постепенная трансформация. Понемногу ты превращаешься из «велосипеда» в сыщика. К тебе начинают относиться как к равному и поручают несложные поначалу разведопросы и даже допросы подозреваемых. Вот где постигается наука говорить с человеком о том что известно только ему самому. Причем, строить беседу так, чтобы у твоего «интервьюируемого» возникала железобетонная уверенность, что тебе и так уже все давно известно. А с ним ты только уточняешь мелкие детали.
Такой опыт потом мне очень пригодился при общении не только с подозреваемыми и обвиняемыми, но, зачастую и со свидетелями. Это только в плохих сериалах про сыщиков и следаков свидетели спешат рассказать все, что им известно, стараясь при этом быть весьма и весьма объективными. В реальности большинство свидетелей вообще не горят желанием, что-либо рассказывать представителю МВД, придерживаясь принципа «моя хата с краю». Так что и здесь приходилось вести разговор так, чтобы у свидетеля сложилось впечатление, что нет смысла, что-либо скрывать.
Да и потом, когда ушел со службы в охранную структуру, тоже не один раз пользовался таким умением. Особенно в самом начале карьеры «сторожа». Ведь многие «профессиональные сторожа», кроме как охранниками никогда и нигде не работавшие, знали о своей работе много такого, чего мне, на тот момент известно не было. Вот и приходилось пользоваться своими прежними навыками и умениями. Иногда это даже очень помогало.
Но это я отвлекся. Своим матросам я объяснил, что если они хотят быть в команде, то им придется научиться понимать меня и друг-друга, а для этого требуется, как минимум понимать русский язык. Так как я не собирался подстраиваться под каждого, на каком бы он языке не разговаривал. Даже если на этом языке будет общаться большинство членов команды. Вкратце объяснил, что мне нужна будет абордажная команда, так как заниматься мы будем, проще говоря, морским разбоем. Меня мало волнует национальность любого из моряков, при этом каждый должен понимать, что все португальские корабли со вчерашнего дня стали законной добычей для нашей команды. А все потому, что бывший капитан «Сан Габриэля» Гонсало Нунеш преступил черту. Он походя расстрелял мирную русскую деревеньку, даже не с целью грабежа или захвата земли, а просто для устрашения новгородцев.
— Те из вас, кто служил под его началом должны хорошенько подумать, согласны ли они на мои условия, или категорически против. Если они это решат сейчас, что же — вольному воля. Никто держать на корабле силком не будет. Но кто передумает в открытом море, то дорога будет одна — ядро к ногам и за борт, — я не собирался запугивать матросов, но и смолчать об этом не мог, — кто пойдет со мной, может рассчитывать на жалование в тридцать шесть золотых дукатов в год, ну и часть от добычи. Время на «подумать» — до моего возвращения из Градомира.
Поставив точку в «политинформации», я перешел к вопросам не таким глобальным, но тоже насущным. Мне требовалось решить вопрос с транспортом. Не хотелось на своих двоих добираться в Градомир, тем более, что судя по рельефу, идти надо было всю дорогу в горку. Ну, на это у меня в команде были новгородцы, которые, как мне думалось, могли подсказать как обеспечить своего капитана повозкой. Или, лучше сказать, каретой, что ли?
— Богдан, — окликнул я бывшего утопленника, — иди сюда, вместе со всеми новгородцами.
Собрав вокруг себя русских матросов, я пригласил их к себе в каюту, переговорить без лишних ушей. Леди Эйприл, не знающего русского языка, нам не могла быть помехой. Правда мужики по первоначалу тупо уставились на девушку. Как помните у Маяковского: «На польский — выпяливают глаза в тугой полицейской слоновости, откуда мол, и что это за географические новости?» В данном случае — на англичанку и в тугой матросской слоновости. Но суть от этого не поменялась. Однако после моего короткого, но грозного внушения, все лица повернулись ко мне выражая полнейшее внимание. На вопрос, где можно арендовать приличный экипаж на сутки, ответом было дружное недоуменное молчание. К счастью не долгое. Первым проявил инициативу, как ни странно, самый туговатый среди новгородцев Олекса Королобый.