— Восемьдесят лет. Дай Бог тебе прожить столько, — улыбнулся он.
— Я никогда не видел таких денег, — пожав плечами, сказал я, — а у нас на них можно, что-то купить?
А сам подумал совсем о другом: «А почему Блад мне рассказал про деньги? На самом деле, он нашел их в подвале, про который я ничего не знал. Перепрятал в такое место, где никто бы и в жисть не стал искать, а потом сам мне про них рассказал. Он же мог забрать золото себе. А как бы я сам поступил? Смог бы отказаться от такого богатства?» — я надолго замолчал, мысли путались, думал об одном, тут же перескакивал на другое.
— Ты чего задумался? — Блад обнял меня за плечи, — почему я их тебе отдал, а не забрал себе? Так я же отцу слово дал, — хуанч смотрел на меня строго, — ты для меня теперь как сынишка, по-другому я не могу.
— Ты… ты… — я так поразился, что он услышал мои мысли, что не смог больше ничего сказать, просто разревелся как маленький.
Мне хотелось ему сказать, что у меня есть отец. Но тут же понял, что это уже в прошлом, отец лежит в глубокой расщелине под камнями. Рус молча вытер мне лицо своей ладонью. Потом достал платок из кармана, и дал мне, чтобы я высморкался. Когда привел себя в порядок, сказал Бладу, чтобы тот спрятал деньги, потом подумаем как с ними поступить.
— Хорошо. А ты мне расскажи подробнее про Карбункул, что тебе отец говорил об этом камне? — попросил меня Блад, видя, что я уже успокоился.
— Отец говорил, что в голове дракона есть камень — Карбункул, который обладает магической силой. Кто убьет дракона и заберет Карбункул, тот получит его магическую силу. Что это за сила, я не знаю. Но отец сказал, что, благодаря камню, мы не просто станет богаты, а можем стать первыми людьми на острове, — я рассказал хуанчу все, что сам знал, потому что понял, — Блад действительно остался для меня за отца. И если я не буду ему доверять, то как мне дальше жить.
— Мигель, в голове дракона, который убил твоего отца, был Карбункул и я его оттуда достал, — Блад пошарил рукой в мешке с золотом и достал оттуда большой красный камень, — он был вместо третьего глаза во лбу. Держи, он твой, — хуанч протянул мне Карбункул, я схватил его и стал рассматривать.
Камень, будто осветился изнутри кровавым цветом и начал нагреваться. Через несколько мгновений Карбункул стал таким горячим, что я не смог держать его в ладони.
— Он горячий, — я отдал Карбункул Бладу, — ты сам попробуй его удержать.
— Странно, раньше камень не нагревался… — задумался хуанч, — слушай, а у меня он остывает.
— Отец говорил, что камень будет магическим только в руках того, кто убил дракона, — вспомнил я, — дракона ты убил?
— Екарный бабай! — сказал что-то непонятное Блад, — действительно, дракону по башке досталось от булыжника, который я отломил от скалы. Пойдем, покажу тебе эту ящерицу.
Мы спустились вниз между кустов и хуанч вывел меня к краю осыпи, где лежал мертвый дракон. Морда чудовища была вся смята, а на лбу виднелась кровавая дыра. Дракон был огромный, на лапах торчали мощные когти, но больше всего меня поразил его хвост, на котором были три костяных шипа, как три сабли. Я показал на них их Бладу, — видишь, какие огромные, для чего ему такие?
— Он этим хвостом очень хорошо дерется, можешь мне поверить, — спокойно ответил хуанч, — посмотри лучше сюда.
Блад указал мне на рану посередине лба дракона, — вот здесь был Карбункул.
— Я думаю, что камень должен быть у тебя, — сказал я, — ведь ты убил дракона, в мои руки Карбункул не дался. Вдруг он совсем сгорит? А ты знаешь, какая у него магия?
— Разберемся по ходу пьесы, — как-то непонятно сказал хуанч, — интересно, а мясо у него съедобно? Может попробуем? — и подмигнул мне.
— Я не хочу! — меня аж передернуло от того, что предложил Блад, — ты чего лыбишься? — я понял, что хуанч сказал это несерьезно, — Шутки шутишь, а меня чуть не вырвало.
— Ладно, хватит забавляться с ящерицей, — сказал, улыбаясь, Блад, — надо думать, что дальше делать, надоело мне Пабло за собой таскать, а отпускать нельзя — нам тогда кранты.
— А с драконом, что будем делать? — поинтересовался я.
— Оставим здесь. Видишь птиц? — показал хуанч на верхушку скалы.
На вершине сидело несколько больших птиц с загнутыми крючком клювами, они лениво чистили перья и посматривали в нашу сторону.
— Это падальщики, они почуяли добычу, — объяснил Блад, — мы только уйдем, они начнут свое пиршество. Через два-три дня здесь только обглоданные кости останутся, так что за дракона не переживай, — он взъерошил мне волосы и пошел к хижине.
Коронель Блад:
Рассказав Мигелю про деньги отца и про Карбункул, я почувствовал облегчение на душе. Не мог я пойти против сердца, хотя и понимал, что парнишка сейчас не сможет распорядиться деньгами правильно. Но ведь я обещал Марко присмотреть за его сыном, значит так тому и быть. Присмотреть — это, на самом деле, взять на себя ответственность за мальчишку и его судьбу. «Эх, мне бы с собой разобраться. Где я… кто я… попаду ли обратно в свой мир?» — мысль о возвращении домой не давала мне покоя с первого утра в этой реальности. Не мог же я навсегда попасть в средние века. «Что я тут буду делать, каким образом существовать? Что тоже в охотники на драконов идти?» — мне даже смешно стало от такой мысли. Я живо представил, как буду подкарауливать дракона, сидя на скале и отламывая камни, чтобы попасть ему в лоб. От такой картинки я невольно заулыбался. Мигель недоуменно взглянул на меня.
— Ты чего? — возник у него резонный вопрос.
— Да так, вспомнил смешной случай, — не буду же я рассказывать все, что придет в дурную голову. В любом случае, хотя бы одного дракона я уже убил. И это факт. Даже Карбункул подтвердил, что я его хозяин. «Интересно он отреагировал на чужие руки. Но это всего лишь драгоценный камень. Не обольщайся. Не бывает никакой магии. Это какое-то физическое явление», — уговаривал я сам себя, но где-то в глубине сознания копошилась мысль о том, что все эти легенды неспроста.
Мы пришли в хижину, Мигель прилег на топчан и отвернувшись к стене, замолчал. Я не трогал его. Трудно пацану смириться с реальностью. Сначала мать, теперь и отец. Тяжело это — терять родителей. Минут тридцать парень лежал молча, потом повернулся ко мне и начал задавать вопросы.
— Ты не похож на хуанчей, которые живут в Игорь-Граде и в Гарачико, откуда ты?
Я немного помолчал, затрудняясь ответить на такой простой вопрос. Но нашел как выйти из этой ситуации. Меня с детства учили, что невежливо отвечать вопросом на вопрос. Я поступил с точностью до наоборот.
— А почему ты меня назвал «хуанчем», я ведь русский?
— Вы же сами себя так называете, — недоуменно пожал плечами Мигель.
Все понятно, что ничего не понятно. Хотел прояснить ситуацию, но только все запутал еще больше. Почему я вдруг стал хуанчем, хотя Марко сразу понял, что я русский. Ладно, не буду поднимать волну и заострять на этом внимание парнишки, он и так в «непонятках». Похоже, что я сильно отличаюсь от тех русских, кого он знает. Ну да, в этом же нет ничего удивительного. В поведении человека двадцать первого века, наверняка, много отличий от окружающих парня людей семнадцатого столетия. Думаю, что и в России в этом веке я бы сильно выделялся среди местных своим видом, словами и привычками.
— Мигель, а что ты знаешь о жизни людей на материке? Ведь ты живешь на острове, родился здесь, твои близкие жили здесь. Кстати, у тебя здесь еще какие-то родственники живут? — мне стало интересно, придется ли знакомиться с дядюшками и тетушками парнишки.
— Нет у нас здесь никого. Отец был сиротой, а мамины родственники живут в Арагоне, это очень далеко, мы их никогда не видели. Маму на остров привез отец, они познакомились там в Валенсии. Он мне об этом рассказывал, — Мигель задумался и надолго замолчал.
— Надо нам в Гарачико наведаться, тебе вещи собрать необходимые, потому что пойдем в Маску, знакомиться с твоим приятелем и берберами, — прервал я молчание.
— Он мне не приятель. Отец сказал, что к нему можно обратиться за помощью, — парень не понял иронии в моих словах, — тогда давай сейчас сходим. Пока не стемнело, дойдем, — Мигель сразу согласился, что домой ему надо попасть обязательно.
Мы перекусили, накормили нашего невольного компаньона, который, превратно оценив очередную кормежку, сразу же стал проситься не закрывать его в подвале.
— Может тебе еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? Хрен тебе, а не свободу, — сказал я по-русски, — будешь в подвале сидеть столько, сколько потребуется, — тут же перевел на испанский.
Закрыв в подземелье нашего дармоеда, мы с Мигелем отправились в Гарачико. Путь выбрали через окраину Игорь-Града, чтобы не заплутать. Этим же маршрутом, мимо Драконового дерева, вели его в горы стражники. В городок пришли уже затемно. Если бы не знал, что Мигель живет именно здесь, никогда бы не подумал, что мы пришли в портовый город, на который я смотрел с обзорной площадки Mirador de Garachico. [1] Городок явно уменьшился в размерах и по высоте. Самые большие дома, которые я сейчас видел, не поднимались выше второго этажа. А вот черепичные оранжевые крыши никуда не делись. Давно, видимо, любят испанцы такую веселенькую расцветку крыш.
[1] Площадка на серпантине TF-421, с которой открывается лучший вид на Гарачико и делаются самые классные фотографии.
Мигель с родителями жил в небольшом домике на окраине Гарачико, поэтому в городок нам заходить не пришлось. «Чем меньше будем «светиться» вдвоем, тем лучше. Мало ли какие проблемы могут из-за меня возникнуть у пацана. А он то ни при чем, это я стражников перестрелял, — подумал я, — огонь в доме нельзя зажигать». Но и в темноте, паренек быстро собрал свои небольшие пожитки. Я ждал его возле двери и не проходил в дом. Оглядывая стены, увидел над дверью небольшой полотняный мешочек на гайтане. Подумал, что ладанка как раз подходит для моего Карбункула.
— Мигель, ты будешь забирать ладанку? — спросил у парнишки.