— Ну, допустим, — Гонсало не собирался все мои слова принимать на веру, и продолжил в том же духе, — как на остров попал?
Этот момент я уже обдумал и ответ был готов. Никто не сможет опровергнуть мои слова о том, что корабль, на котором я добрался до острова, потерпел кораблекрушение и затонул недалеко от острова. На эту мысль меня натолкнул рассказ Богдана о крушении их торговой лодьи.
— По морю. Как же иначе? — я снова улыбнулся, — наш коч попал на скалы на северах. Мы шли с северо-востока, под хорошими парусами, но не смогли пройти между скалами, весла не помогли, волна была большая.
— Где остальные? — пират продолжал задавать мне простые и резонные вопросы, — сколько вас было?
— Было двенадцать человек, — я ориентировался на поморский коч, с командой от десяти до пятнадцати человек, — остался один. Я умею плавать, остальные — нет.
— Так, — Хуан пристально посмотрел на меня, — а как в Игорь-Граде оказался?
— Пешком пришел, через горы и вдоль моря, — пусть попробует проверить мои слова, — долго шел, пока не набрел на пещеру напротив Игорь-Града, там и заночевал. А утром проснулся от того, что побоище внизу подо мной началось. На моих глазах дракон хвостом ударил Марко по животу, тот упал и больше не поднимался.
— Как дракона одолел? — пират не отводил от меня своего взгляда.
— Сначала камнями бросал со скалы, он меня там достать не мог, потом, когда попал точно в голову, спустился вниз, подобрал квилон Марко и добил в сердце, — об этом я мог спокойно говорить, так как это была почти правда.
— Откуда про Карбункул знаешь? — подобрался Хуан к главным вопросам. Во всяком случае, по его виду было похоже, что для него это очень важно. Он придвинулся ко мне, при этом, пальцы его правой руки начали быстро-быстро барабанить по столу.
— Гонсало, я тебе говорил, что Марко у меня на руках умер? — напомнил пирату свои прежние слова. — он успел рассказать и про Карбункул, и про сына, который в Гарачико живет. Это-то тебе понятно?
— Сомневаюсь я, что Марко первому встречному рассказал то, что своим лучшим товарищам не открыл, — пират нахмурился.
— Марко понимал, что умирает, — я ответил не задумываясь, — что ему оставалось делать. Он с меня слово взял помочь Мигелю и не оставить его одного. А про то, что Карбункул имеет магические свойства, мне уже Мигель рассказал.
— А где деньги Марко? — неожиданно задал Гонсало провокационный вопрос.
— Вот тут я тебе не помощник, — не колеблясь ответил я, — не знаю. Ничего он про деньги не говорил.
«Интересно, пацан что-нибудь успел рассказать про дукаты? — промелькнула мысль, — не должен был, но даже если и рассказал, это деньги Мигеля и я ими не распоряжаюсь, так и буду говорить, если что».
— Я ведь разговаривал с Пабло, — пристально глядя мне в глаза, спросил Гонсало, — ты, по-прежнему ничего не хочешь сказать про деньги?
— Пабло может тебе что угодно рассказать, только бы спасти свою паскудную душонку, — я начал «заводиться», — нашел кому верить.
Мне стало ясно, что Мигель про дукаты ничего не сказал, и в остальном, судя по вопросам пирата, наши показания сходятся. А значит пока мне предъявить нечего. Конечно, это не значит, что мне тут же поверили и отпустили на все четыре стороны, но, какая-то надежда на благополучный исход появилась.
Где спрятал Карбункул? — от этого вопроса мне на минутку стало смешно, но Гонсало продолжил, — расскажи сам, иначе мне придется добиваться этого своими методами. А мне не хотелось бы, парень ты вроде неплохой.
«Ага, только ссышься и глухой» — мелькнула в голове старая присказка. И тут я решил пойти ва-банк, ведь мне терять нечего, через пару минут меня могут обыскать как следует и найти Карбункул. Но, если мы с Мигелем все поняли правильно, то камень не дастся в руки никому кроме меня. А значит я могу укрепить свои позиции, добровольно показав Гонсало магический камень. Я полез под рубаху и достал ладанку, распустив шнурок, вынул оттуда драгоценность. Камень шевельнулся в моей руке, потеплел слегка и засветился мягким, но ярким светом, так, что коптилка на столе померкла в его сиянии. Гонсало отшатнулся от меня и прикрыл ладонью глаза. Но быстро опомнился и протянул мне руку.
— Хочешь подержать? — тут я не удержался от улыбки, — бери если не боишься обжечься.
Я протянул пирату Карбункул, хотя внутри все замерло от мысли, что вдруг я ошибаюсь и камень уходит от меня навсегда. Но магический кристалл не подвел. Гонсало, взяв камень, поднес ближе к глазам, но тут же скривился от боли. Карбункул потускнел, и как будто уменьшился в размерах, а пират, махнув рукой, с проклятьем выронил его на землю. Я, не мешкая, подобрал камень и положил его в ладанку.
— Ну что, убедился, что про Карбункул я тебя не обманывал? — спросил пирата без всякого ехидства, — в остальном тоже говорю правду, не сомневайся.
Гонсало замолчал, налил себе и мне вина в кружки, кивнул и выпил свою до дна. Я последовал его примеру и тоже опустошил сосуд. Мы пару минут помолчали, потом пират начал задавать мне уточняющие вопросы о том, откуда мы пришли к острову, с какой целью, когда вышли из русских земель, кто был капитаном парусника, где останавливались, где набирали воду, еду. Я коротко и немногословно отвечал, выстроив свою легенду так, чтобы она вызывала меньше сомнений в своей правдивости. Разговор затянулся еще на два-три часа, выпито за это время было никак не меньше трех литров хорошего, крепкого вина. К концу разговора мы оба уже изрядно пошатывались, когда вставали, чтобы отойти за угол по естественным человеческим надобностям. Да и язык во рту ворочался с таким трудом, что казалось ему там просто не хватает места. Чем закончился наш разговор, сказать затрудняюсь, но проснулся я среди ночи в сарае на куче сена, в котором постоянно кто-то тихонько шебуршался.
Глава 8
Слово Богородицы. Договор с Гонсало. Поход в Новгород.
Коронель Блад:
«Блин, как же хочется пить. Темно, похоже еще ночь. Руки не связаны. Где же я? Кто и чем шуршит? Что с головой? Давление подскочило?» — одни вопросы и никаких ответов. Попытался подняться, меня повело в сторону. Пришло осознание, что я еще изрядно пьян. Значит до утра пока далеко. Но, подниматься надо, очень хочется пить. Оторвавшись от сеновала со второй попытки, встал на ноги и шагнул в сторону, где, как мне казалось, должна находиться дверь. Однако, чуйка меня подвела, я наткнулся на стену. Постоял немного, осмотрелся. Справа от себя увидел неясный и далекий источник света. Пошел в его направлении, оказалось — не зря. Передо мной была дверь сарая, а за ней в небе светила луна, ее свет и пробивался через щель под притолокой. Толкнул наудачу доски перед собой, это действительно была дверь, и я вышел наружу. Судя по всему, я спал в сарае за домом предводителя пиратов. Если мне не изменяет память, то возле стола во дворе, где сидел Гонсало, должно быть ведро с водой. Я помню, как пират зачерпнул оттуда кружкой живительную влагу. Так и оказалось. Напившись, решил не мудрствовать лукаво, а вернуться в сарай и поспать до утра. Немного покрутившись с боку на бок на мягком сене, послушав шуршание мышей в дальнем углу, я провалился в глубокий сон.
И тотчас вокруг меня посветлело, как будто солнце выкатилось из-за тучи. Я, странным образом, обнаружил себя на берегу океана на каменистом пляже. Там, где мелкая волна накатывала на берег, оставляя легкую белую пену, тянулась узкая полоска иссиня-черного песка. «Как на пляже в La Caleta, где купался всего неделю назад, — лениво подумал я, — значит это по-прежнему Тенерифе». Оглянулся на берег и обнаружил недалеко от себя грот в скале. Поднявшись к этой солидной выемке, увидел, стоящую в глубине скульптуру женщины с ребенком на руках. Эта композиция вызвала целую гамму ощущений. Первое — она мне напомнила Матерь Божью. Второе — несмотря на черный цвет лица Мадонны, она явно принадлежала к европейскому типу. Третье — я уже где-то видел такую скульптуру. Ну и последнее — одежда Мадонны и младенца слегка колыхалась от слабого ветерка.
Присмотревшись, понял, что не ошибся: скульптура точно изображала Марию — мать Иисуса Христа, какой я видел ее на множестве икон в храмах России, только цвет лица, почему-то черный. У младенца лицо светлее, а вокруг головы, явно виднелся, полустершийся от времени, золотистый нимб. Меня как обухом по голове ударило: так ведь это Черная Мадонна, которую нашли гуанчи на берегу океана в Канделарии. А этот грот — самое первое пристанище Мадонны. Я читал об этом в интернете, когда готовился к поездке на Тенерифе. Легенда, известная каждому, кто хоть немного знаком с историей острова. В четырнадцатом веке двое пастухов гуанчей на берегу океана обнаружили черноликую статую Девы Марии с младенцем Иисусом на руках, перенесли ее в пещеру, перед которой потом построили церковь. Богородица стала сначала покровительницей городка Канделарии, а потом и всего острова.
Засмотревшись на Черную Мадонну, я сам не заметил, как подошел к ней вплотную и глянул прямо в глаза. Это были глаза не статуи, а живого человека, в них колебалась синь неба и океана, а еще, отражалось мое удивленное лицо. Губы ее зашевелились. Я прислушался и явственно услышал как Мадонна проговорила:
— Внемли моим устам человек, запомни каждое слово и обретешь ты власть над камнем драконовым. А камень тот даст силу тебе великую, поелику в нем кровь сына моего Иисуса, отданная им за грехи людские и во благо всех людей.
Я замер и понял, что не могу не только шагнуть ближе, но даже пошевелить пальцем, меня сковало как льдом. Так, стоя столбом напротив Мадонны, слушал внимательно каждое ее слово.
— Приди в пещеру ко мне ранним утром на восходе солнца, камень прислони к сердцу своему. Скажи слово заветное: «За грехи людей, во благо людям», и камень сей отдаст тебе все силы свои. Отныне не будешь ты знать усталости в сражениях и пеших походах, не будет тебе равных в битвах морских, какой бы ворог не противостоял тебе. Внутренний огонь Карбункула станет тебе подвластен. Будь чист душой и даст тебе камень силу вести людей за собой. Не гневи Господа нашего и откроется тебе видение мыслей людей, направленных против тебя и воли твоей, защитит его мощь от лжи и мороков. Будь самим собой и дом твой наполнится радостью и весельем, а чистые помыслы твои всегда будут вершиться во благо твое. Не ищи себе славы и камень сей даст тебе силу победить любого ворога во имя справедливости и добра. Руки твои смогут ломать мечи железные как прутья ивовые, глаза будут видеть все до самого горизонта и ночью как днем. Ведомы тебе будут все клады, схороненные за долгие годы в земле нашей. А еще даст тебе камень силу лечить болезни человеческие физические и духовные, и станет тебе защитником от лжи, да наговоров всяческих. Но никогда, слышишь — никогда