— Расскажи, чем твой батюшка занимается? — «њу, что за противный человек, он вообще не хочет слышать мои вопросы», — он ведь у тебя грамотный человек?
— Я не буду так с тобой разговаривать, — отвернувшись от Владимира, я уставилась в океан, — ты только задаешь свои вопросы, а на мои совсем не отвечаешь. Так нехорошо. Ой, смотри, — я увидела, что с севера к нам, под всеми парусами, движется большой корабль, — какой огромный, это не наш, похож на испанский. Он уже Бочку грехов прошел.
— Что прошел? — не понял Владимир, посмотрев в ту же сторону, — да, корабль солидный, на каравеллу похож.
— Мыс такой, Бочка грехов называется, — я, показала на мыс, — из-за него дальше на север берег почти не видно.
— А там деревня какая-то? — Владимир показал на маленькие домики Ручейного мыса.
В этот момент правый борт корабля окутался дымами. Один из домиков деревни, на наших глазах взлетел на воздух, в разные стороны брызнули камни, из которых были сложены стены избы, а крыша просто осела вниз. Спустя несколько мгновений до нас донеслись раскаты грома.
— Что это? — я оглянулась на Владимира с одной мыслью, чтобы он рассеял мои опасения и сказал, что мне померещилось, — как это?
— Марина, надо поднимать народ, — мужчина резко поднялся и потянул меня за руку, — это враги.
Глава 11
Дар Карбункула. Схватка с иноземцами.
Коронель Блад:
Интересная девушка Марина, то она открытая и доброжелательная, то ощетинивается как ежик и закрывается в свою скорлупку. Конечно, в ее поведении немалая толика моей вины, но, что поделаешь, не могу же я ей прямо так заявить: сами мы не местные… попаданцы из двадцать первого века. Кто поверит в такую хрень? Так и получается, что она начинает откровенно что-нибудь говорить, а я — включаю дурака и делаю вид, что слегка оглох в одном моменте.
Но, все равно, общаться с Мариной — одно удовольствие. Она даже сердится так прикольно: мило и непосредственно, что хочется обнять за плечи, прижать к себе, почувствовать ее тепло и не отпускать долго-долго. Вот скажите, как такое может быть? Знаешь человека всего два часа, а ощущение, будто знаком всю сознательную жизнь. А у меня такое чувство возникло с первого мгновения нашей встречи, когда увидел ее, выходящей из воды.
Из рассказа девушки я уловил, что отец Марины — влиятельное лицо в этом мире. Хотя, прямо она ничего не сказала, но наличие охраны или своей дружины, точно говорит о статусе человека. Опять же, образование дочери давал, как раньше в дворянских семьях делали. Понятно, читать-писать там, ну, испанский — тоже нетрудно найти объяснение. На острове полно испанцев, по-видимому, здесь целые города под их управлением. Но — греческий? Сомневаюсь, что в этом есть какая-то практическая необходимость. Скорее — желание дать работу мозгам юного создания, направить в необычном, но нужном направлении. А может просто, перед другими вельможами повыпендриваться, мол, смотри какая у меня дочка грамотная — по-христиански могет.
В очередной раз Марина вспыхнув и рассердившись на меня, заметила в море корабль. Я успел отметить парусную оснастку и очертания судна, мне они напомнили нао [1] Колумба «Санта-Мария», те же три мачты, высокие борта и палубные надстройки. В это мгновение парусник правым бортом дал пушечный залп по деревушке на берегу. Причем, артиллерия отработала на полном ходу, то есть залп был сделан, как говорят в двадцать первом веке, чисто в медийных целях, для устрашения местных жителей. А коли они напали на русскую деревню, значит на корабле наши враги.
[1] Многие ошибочно называют флагманский корабль Колумба каравеллой, на самом деле «Санта Мария» — это нао (большой корабль по испански), или каракка по португальски, каравеллы были значительно меньше в размерах и не имели сплошной палубы, по сути это были большие лодки под парусами.
— Марина, надо бежать, поднимать народ, — помогая девушке встать с камня, на котором она так удобно расположилась, поставил задачу, — это враги, нам грозит опасность! Ты беги в Детинец, тебя поймут скорее, чем меня, а я — к ребятам.
— Хорошо, ты только к бабушке зайди, предупреди, чтобы уходила с женщинами в Градомир к батюшке, — Марина была совершенно спокойна, только глаза выдавали волнение, да дыхание участилось, — ты меня найди, я в Детинце буду, — девушка посмотрела мне прямо в глаза, как будто в душу заглянула.
— Yes, mom! [2] — козырнув на ходу, я устремился по тропе наверх, — оставив девушку в недоумении, по поводу моей фразы, что, впрочем, не помешало ей стремглав броситься вдоль берега в сторону торговой площади.
[2] Да, мэм! (англ).
Мои пацаны, прибрав в избе, грели животы во дворе, под ласковым островным солнцем, не представляя, насколько в следующее мгновение изменится их спокойная жизнь в Новгороде.
— Подъем дружинники! — я прервал их утренний расслабон, — Богдан, немедленно к бабе Оле, пусть котомку собирает и готовится выходить в Градомир. К городу идет чужой корабль, это какие-то мерзавцы, они обстреляли деревню в трех верстах отсюда. Здесь будет опасно. Мигель, пистолеты, снарягу, кинжалы, кольчуги, все тащи сюда.
Пацаны дружно вылупились на меня, но их ступор длился пару секунд. Богдан ломанулся на улицу, а Мигель за оружием. В тот же миг я почувствовал, что Карбункул в ладанке шевельнулся и потеплел. Приложив руку к ладанке, я почувствовал биение пульса. «Странно как — держу камень, а под рукой, как будто мое сердце колотится, — прижимая камень, я понял, что в меня вливается его тепло, — походу силы прибавляется». Я отнял руку от груди и увидел, что на ладони у меня появился маленький огонек алого цвета. Вытянув руку вперед, я удивленно уставился на свою ладонь. Огонек увеличивался в размере, но кожей я чувствовал только небольшое потепление в этом месте. Маленький огненный шарик уже достиг размера небольшого яблока и не собирался останавливаться. Вошедший в комнату с ворохом амуниции Мигель, завороженно уставился на мою ладонь.
— Блад, что это? — голос паренька задрожал, — как ты это делаешь?
— Спокойно, Мигель, не шуми, — я лихорадочно пытался найти объяснение происходящему, но ничего разумного в голову не приходило, тем не менее сказал твердо, — у меня все под контролем.
— Он горячий? — Мигель, с грохотом, вывалил все снаряжение на пол, — тебе больно?
— Подними оружие! И закрой рот, — мне надо было отвлечь внимание пацана, — а то сейчас ворона туда залетит, — а сам лихорадочно пытался вспомнить, о чем я думал, когда на ладошке появился огонек, — пистолеты заряжены?
Да, оба, — пацан, наконец-то пришел в себя, — я проверил.
Мне в голову пришло, что когда я приложил руку к Карбункулу, то размышлял, следующим образом: военный корабль не сможет подойти к берегу, а значит капитан неприятеля должен высадить десант на шлюпках. «Точно! В этот момент я думал, чем можно на расстоянии потопить шлюпки, — я снова посмотрел на огненный шарик, который начал пульсировать в моей руке, как бы пытаясь мне, что-то подсказать. «Так ты мне предлагаешь шаровой молнией в шлюпки запускать? — обратился я к Карбункулу, — я правильно тебя понял?»
Поверхность огненного шарика поменяла цвет с алого на желтый, и снова вернулась к алому. «По-моему, он мне сигнализирует, что я прав, надо попробовать им управлять». Я мысленно представил, что шарик с моей ладони отрывается и летит по направлению к печи, но ничего не изменилось, огонек сидел, как привязанный. Я обратился к Мадонне: «Матерь Божья, помоги, направь мои мысли, не для себя прошу для людей в Граде под твоим покровительством». В тот же момент огненный шарик с моей ладони приподнялся в воздух и медленно поплыл в сторону печи.
Мигель снова выронил кольчугу, которую в этот момент приподнял, чтобы водрузить на свои узкие плечи. Мысль, следом за глазами, скакнула в сторону пацана, в то же мгновение, чуть дрогнув, в том же направлении поплыл мой воздушный снаряд. Переведя глаза на печь, я попросил маленькую шаровую молнию отправиться в открытое поддувало печи. Так и произошло, шарик аккуратно забрался в поддувало и осветил изнутри печной свод. До меня дошло, что если мой снаряд сейчас взорвется — мы останемся без печки в избе.
Застывший столбом испанец, вызвал у меня приступ беззвучного смеха, и это чуть не привело к катастрофе внутридомового масштаба. В печи начало шириться свечение, изо всех технологических отверстий повалил дым, а в избе стало заметно теплее. «Соберись немедленно! — мне надо было дать отбой моему оружию, — успокойся, медленно-медленно возвращайся ко мне в ладонь». Огненный шар, с небольшую тыкву, еле протиснулся в узкое поддувало и направился ко мне, по пути уменьшаясь в размерах. Когда маленькая шаровая молния коснулась подставленной ладони, ее диаметр не превышал пару сантиметров.
— Мигель, ты готов? — мои слова вывели парня из ступора, он медленно присел на лавку.
— Это Карбункул делает? — единственное, что он смог вымолвить.
— Да, малыш, — парень должен понимать, что мои возможности велики, и силу камень дал реальную, — ты кольчугу-то надень.
— Коронель! С торговища люди бегут, — в избу ворвался второй мой дружинник. Интересно, с каких это пор я для него стал полковником, не иначе Мигель поделился знаниями, — женщины, ребятишки!
— Женщины, старики и дети должны идти в Градомир, под стены княжеского дома, — я кивнул Богдану на квилон и кольчугу, — вооружайся, но сначала сбегай в Детинец, мне надо знать настроение посадника и дружины. Выясни, что собираются делать: воевать с ворогом или встречать хлебом-солью.
Богдан качнул головой, что понял меня и убежал вниз к торговой площади. Мигель, в конце концов, управился с кольчугой, надел шлем, который постоянно сползал ему на глаза и повесил на пояс ножны с квилоном. Мои пистолеты и сумка с боеприпасами лежали рядом с ним на столе. Засунув за пояс оба пистолета и надев через плечо сумку, я вышел на крыльцо. По дороге от Детинца бежали горожане, видимо Марина доходчиво объяснила местным жителям, куда им надо направляться. Мне же нужно было выбрать место подходящее, откуда можно запустить мои «шарики» в десант, но так, чтобы не «светиться» перед местным воинством. Взобравшись на горку выше избы Богдана, нашел идеальный НП [3] для себя и своих бойцов. За проулком возвышалась ровная площадка из вулканического туфа, по краю которой шел небольшой бруствер, из-за него можно было безопасно наблюдать за подступами к Детинцу с моря.