— Хорошо, я понял тебя Володимир. Что ты хочешь от меня? — похоже, к князю вернулось нормальное расположение духа и он снова стал прежним могущественным правителем Градомира и его окрестностей.
— Светлейший князь, ты не поверишь, — я широко улыбнулся, глядя прямо в глаза князю, — мне от тебя совершенно ничего не надо. Лучшая помощь — это не мешать. Не строить козни и не настраивать против меня людей. Борис Ефимыч, ты пойми меня уважаемый, мы — не враги. А вот помочь тебе я всегда смогу. Я человек благодарный. За добро отплачу сторицей. Если распорядишься, чтобы мой корабль поправил такелаж в гавани Новгорода — скажу спасибо. Заплачу за стоянку, если так принято. А в остальном — справлюсь сам, — боковым зрением я увидел, что с кормы заходит на швартовку призовая галера, — не хочешь посмотреть на мой подарок вблизи? — показал князю в иллюминатор.
— Да уж, пора на свежий воздух, как бы не сморило от твоего вина, — князь, как ни в чем не бывало, сделал глоток из своего бокала и пошел к выходу. Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. «Вот ведь могут эти чертовы вельможи, из любой ситуации выйти по-королевски», — думал я глядя в осанистую спину светлейшего князя, — надо и мне учиться такому».
— Хуан, как на борту? — заметив на галере своего помощника, потребовал доклада, — проблемы есть?
— Мой Коронель, — галисиец не скрывал улыбки, — все в порядке, на борту больше трехсот пленных, большая часть — гребцы, около шестидесяти матросов и командиров, все ручное оружие и носимые пушки на носу, пришвартуемся — перегрузим. Разрешите швартовку?
— Приступай, — я повернулся к правителю Градомира, — светлейший князь, мне надо будет разместить пленных, найдется для них место? Шестьдесят душ.
— На галере должно быть не меньше три по сто душ, а ты просишь за шесть по десять. Как так? — князь удивленно посмотрел на меня.
— Гребцы останутся на галере, скорее всего — это невольники, с ними я сам определюсь, а берберов надо под замок посадить. Ну как, найдется для них острог?
— Найдем, — веско бросил князь, — но сторожа твои, — добавил он также коротко и пояснил, — моим людишкам отдых дать надо.
— Ладно, придумаем, что-нибудь, — я, конечно, понимал, что придумать в такой ситуации что-то толковое, очень сложно, так как людей у меня просто не было. Но показывать князю свое затруднительное положение не собирался.
Тем временем галеру пришвартовали к корме «Сан Габриэля». С нее перебросили мостки и ко мне поспешил капитан призового судна — Хуан де Моуро, который держал в руках какой-то небольшой окованный медью сундучок, за ним поспешали Богдан и переводчик.
— Сеньор, это корабельная касса, там золото и немного серебра, точную сумму сказать затрудняюсь, монеты разных королей, — Хуан передал мне мощну, от тяжести которой он скривился как от лимона, — имущество пленных мы не проверяли, — он развел руками, показывая, что сожалеет о недоработке, — не представилось возможным.
— Что по людям? Гребцы — невольники?
— Да, мой Коронель, гребцы прикованы к веслам. Вольных пиратов шестьдесят два человека, в том числе капитан и его помощник. Сопротивления не оказывали, но как поведут себя дальше, предсказывать трудно. Среди команды много европейцев. Капитан из каталонцев, а помощник — португиш.
— Ну ни хрена себе берберы! — мне стало смешно, — а у них есть кто из африканцев-то?
— Да, сеньор многие матросы из стран Магриба. [1] Про гребцов ничего не могу пока сказать, но многие разговаривают на валенсиа. [2]
[1] Страны арабского севера Африки: Алжир, Ливия, Мавритания, Марокко, Тунис.
[2] Самоназвание валенсийского (каталанского) языка, одного из языков Испании.
— Володимир, я полагаю, что людишки с галеры — это тоже подарок Новгороду? — вмешался в доклад моего помощника светлейший князь.
— Хуан, позволь тебе представить светлейшего князя Бориса — правителя всего Градомира и его окрестностей, — я перевел на русский свои слова для князя, пояснив, — Хуан де Моуро — мой старший помощник на «Сан Габриэле» и командир призовой команды захваченной галеры. Ты уже видел его на корабле.
— Хуан, галеру и людей надо будет обыскать, возьми в помощники новгородцев, которых привел Богдан, ну и его самого тоже, — я повернулся к князю, — светлейший, дашь своих дружинников на галере обыск произвести, чтобы басурмане оружие и ценности не утаили?
— Сколько хошь? — князь не ответил отрицательно, а значит можно было просить как можно больше, — всех не дам.
— Дай шесть-семь бойцов, мне хватит, — я видел, что дружинников было не меньше десятка.
Князь не поскупился и людей мне выделил. Пока мои и его люди занимались «чисткой» подарка, мы с князем снова расположились в капитанской, а теперь уже моей каюте и потихоньку цедили портвейн.
— Светлейший, ты интересовался, какой силой я владею, — алкоголь делал свое поганое дело, и мне вдруг захотелось поделиться с князем некоторыми подробностями своей биографии, — хочешь услышать то, чего я еще никому не рассказывал?
— Валяй, — вяло отреагировал уже слегка «поплывший» князь, как будто не он час назад пытал меня с пристрастием по поводу моего происхождения, — ты ведь все равно всей правды не расскажешь, — усмехнулся он, посмотрев затуманенным от вина взглядом.
— Зря ты так, княже, — его слова слегка отрезвили меня, но кое-что я решил все-таки рассказать, — ты вот про силу мою спрашивал. Так?
— Вижу, что силен ты парень не по-человечески, — князь приподнялся в кресле, — только не могу понять, темная твоя сила или светлая?
— Я в Новгород приехал, чтобы с Матерью Божией пообщаться, молитву ей принести. Но не только для этого, — я вспомнил свой сон и слова Богородицы про силу Карбункула, которую можно использовать только во благо людей, а не для личной славы, — сила моя темной не может быть «по умолчанию», так как Богородица ее мне дала. А еще, если ты слышал, есть такой камень — Карбункул, его можно достать из головы дракона огнедышащего, — в глазах князя Бориса, несмотря на изрядное опьянение, появилось какое-то подобие интереса к моим словам.
Однако наше общение было прервано самым бесцеремонным образом. За дверью кто-то устроил скандал дружинникам князя, которые отказывались пропустить скандалиста. И судя по голосу, «концерт» моему «крестнику» Воиле, устроила женщина.
— Батюшка, — дверь каюты распахнулась и в наш «салун» для бытовых алкоголиков, ворвалась разъяренная фурия, — так вот вы чем тут занимаетесь? — гнев Марины был неподдельным, а из глаз только что не срывались шаровые молнии, подобные моим ручным «огонькам», которыми я расстрелял вражеские корабли.
«Пришла белая пушистая северная лиса, — слегка затуманенный алкоголем мозг, придал внутреннему голосу какую-то чрезмерную загадочность, — не в смысле — девушка, а в смысле — нам кранты». Эта, изысканная в своей виртуозности мысль мгновенно покинула мою голову после хлесткой пощечины, которой меня наградила разбушевавшаяся княжна.
Глава 16
Мысли предводителя пиратов. Что случилось на «Сан Габриэле»?
Гонсало Руис:
Мне, в принципе, было все равно, что из себя представляет Коронель Блад, больше интересовали прошлые дела Марко Бланко. Ведь мой капитан не просто так отправился в Африку, а вернувшись оттуда практически сразу «завязал» с веселой морской жизнью и ушел в охотники. Последний раз, при встрече, Марко намекнул мне, что скоро его жизнь переменится, но как именно и за счет чего, об этом поговорить не получилось. В Маску капитан не захаживал, а мне в Гарачико появляться было не с руки. Зря конечно. Надо было наведываться ночкой потемнее, чтобы встретиться с Марко, и заодно разобраться с беглецом Пабло. Ведь слышал же, что мерзавец высоко «взлетел» после побега с корабля, когда его застукали при попытке вытащить нашу кассу. Похоже, что он утаивал от дележа часть добычи, иначе в Гарачико его ждали бы кандалы каторжника, а не должность старшего над стражей.
К сожалению, Мигель принес печальное известие о смерти своего отца, поэтому снова встретиться с капитаном мне была не судьба. Зато сын Марко Бланко привел с собой Пабло-вьюна, с которого теперь можно получить должок за его «нехорошее поведение». Ни за что не поверю, что у этой «крысы» нет кубышки, где-нибудь в подвале дома. Послушав рассказ Мигеля про смерть отца и переговорив с русом, я решил, что нет смысла держать их взаперти, тем более, что они рассказали и показали много интересного. Легенду о Карбункуле я впервые услышал от Марко еще в нашем походе, когда они вернулись на корабль спустя долгие месяцы скитаний в джунглях. Но мне эта легенда показалась красивой сказкой, а Марко как-то сразу в нее поверил и оказался прав.
Когда рус мне показал камень и дал его подержать в руке, мелькнула мысль, что такая «корова» нужна самому. Но еще через пару мгновений, когда камень чуть не превратил мою ладонь в хорошо прожаренный стейк, я понял, что с этим парнем лучше дружить. Тем не менее проверить его рассказ следовало. К тому же, я заметил, что Блад откровенно напрягся на мой вопрос о деньгах Марко. Либо он нашел золото и перепрятал, либо ничего не нашел и сожалел, что не обыскал как следует хижину охотника. Когда Блад попросился по своим делам, я не стал противиться и даже разрешил взять с собой молодого парнягу-руса с затопленной барки. Однако, сразу после их ухода, вызвал Pedro Astuto, [1] и приказал не спускать глаз с этой троицы, пока они не вернутся в Маску.
[1] Хитрый Педро (исп.)
Немного подумав, подтащил к себе Пабло и заставил рассказать все, что он знал о золоте капитана, его сыне и Бладе, начиная с того, откуда он узнал о деньгах Марко. Рассказ Пабло, писавшегося под себя, после того как я заметил, что к берберам на плантации он может уехать без некоторых частей тела ниже пояса, многое прояснил. Пабло-вьюн взахлеб делился своими знаниями о Марко Белом и его сыне, о золоте и погибшем в тюрьме Mateo Mago. [2] Сгубила моряка страсть к вину, не смог выжить на берегу. Покойся с миром брат Матео!