– Я работаю со статистикой и прогнозами куда дольше и глубже, чем ты думаешь, – утомлённо сказал Дир. – И, в отличие от тебя, я рос среди обычных людей. Я очень хорошо вижу, как легко Совет набирает сторонников. И как хорошие честные люди не возражают против внушений, потому что выбирают надёжное будущее и безопасность.
– С промытыми мозгами.
– Они это так не называют.
Таисса тяжело вздохнула и встала с постели.
– Пойду в душ. Мы улетаем сегодня?
Дир покачал головой:
– Не раньше, чем завтра. Это наш единственный образец концентрата, так что всё должно пройти идеально. Никому другому я эту перевозку доверять не хочу. У препарата «ноль» может быть неизученная токсичность,
– То есть ты всё-таки против методов варианта «ноль»?
– Я хочу получить противоядие, – твёрдо сказал Дир. – Узнать свойства этой штуки, убедиться, что никто не погибнет, понять, чем ещё это может нам грозить. Сейчас это важнее всего. Об остальном подумаем потом.
Таисса перевела взгляд на стол, где под сырным соусом ждал жёлтый картофель, перемешанный с кукурузой, оливками и листьями салата.
– Кажется, завтрак остыл, – заметила она.
– Чудовищная проблема по сравнению со Светлыми и Тёмными, лишившимися способностей по всему миру, – согласился Дир, усаживаясь напротив. – У тебя новые сообщения.
Таисса бросила взгляд на линк. Два сообщения. Два!
У Таиссы заколотилось сердце.
Ответ на первое сообщение она ожидала. От Рамоны. Таисса почти видела наяву её улыбку.
«Все целы, малышка. Я передам Эйвену, что ты его любишь».
А второе…
«Да, Пирс. Существует».
Таисса не знала, понятия не имела, как Вернон умудрился ответить на её письмо. Мог ли он вообще взять с собой линк туда, куда направлялся? Была ли там связь?
Но куда важнее был ответ.
Средство, возвращающее способности, существовало.
Существовало.
Занятий в этот день, конечно же, снова не было. Таисса издалека полюбовалась на хижину, служившую деревенской школой. Ей хотелось зайти внутрь. Увидеть Дира за работой, прикрыть глаза и послушать его голос…
Увы, не сейчас.
Когда Дир вернётся в Совет, он сделает так, чтобы у этих детей появилось куда больше возможностей. И здесь, и в соседних деревнях, и по всему континенту.
Таисса моргнула. Стоп. Что значит, «когда Дир вернётся в Совет»? Совета больше не было, и непонятно, будет ли вообще. Нет, старые цепочки командования сохранятся на какое-то время, но очень скоро люди поймут, что гегемонии Светлых настал конец. А если замешкаются, уцелевшие Тёмные быстро им об этом напомнят.
Ох, если начнётся война…
А чего хотела она сама, Таисса Пирс? Мир без Совета, мир без внушений… разве не об этом она мечтала?
Нет. Потому что улыбка в глазах Дира была ей дороже. Потому что она плакала, когда её родителей лишили способностей. Потому что Вернон заплатил кровью за свой полёт. Потому что они были рождены такими. Таисса, Ник, Александр, Лара…
Личное или общее? Ради чего ты пойдёшь на всё? Ради высшей цели или ради друзей? Что тебе дороже – свободное человечество или улыбка в глазах того, кого ты любишь?
Для Таиссы не существовало ни одной высшей цели, которая заслонила бы от неё Дира, Вернона или отца. Да, она хотела лишить Светлых абсолютной власти, но не такой ценой, не опускаясь до уровня тех, кто лишил способностей её беспомощных родителей. Пусть Светлые остаются Светлыми, а Тёмные – Тёмными, пока они хотят этого сами.
А до варианта «ноль» она ещё доберётся.
Они доберутся. Таисса посмотрела на Дира, шагающего к ней от хижины. Вместе.
– Куда мы идём? – спросила она, выразительно глядя на подстилки и полотенца, перекинутые через его плечо.
– Увидишь.
На берегу горячих источников пахло солнцем и солью. А ещё бледными фарфоровыми орхидеями, растущими в тени.
– Похожи на детские лица, – заметила Таисса, стягивая футболку. – Не стесняешься, что за нами будут подсматривать?
– Коварные орхидеи? – Дир, сидя на краю горячего озерца, обернулся к ней. – Я куда больше боюсь твоего коварства, Таисса Пирс.
Таисса расстегнула джинсы.
– Того, что я улечу куда-нибудь со всей твоей одеждой, например?
– Чёрт. Об этом я не подумал.
Таисса улыбнулась. Она не забыла взять с собой стильный купальник, отправляясь через полмира. И теперь, хвала Диру, который всё-таки предупредил, куда они отправляются, она успела его надеть. Таисса сбросила джинсы, оставшись в узком ярком бикини, и с воплем прыгнула в воду.
В горячую, солёную, ужасно приятную воду. Озерцо источника находилось в тени, и Таисса не боялась, что ей напечёт голову.
Дир, загорелый и атлетически сложённый, наклонил голову, щурясь на солнце.
– Светлые сделают всё, чтобы сегодняшние дожди не повторились, – проговорил он. – Но…
Таисса подняла бровь.
– Что?
– Глупо недооценивать противника, Таис. Геоинженерия – не самая малоизвестная наука. Достаточно распылить аэрозоли в стратосфере над экваториальной зоной, и если они угадают с концентрацией…
– Дожди над крупными городами покажутся нам милой шалостью, – дрожащим голосом сказала Таисса.
– Именно. – Дир соскользнул в озерцо, почти не поднимая брызг, и подплыл к ней. – Я не знаю, доберёмся ли мы до ячейки, сохранив способности. И передавать код кому-то ещё я тоже не советовал бы. – Лицо Дира было очень серьёзным. – Сама понимаешь.
Таисса ответила ему таким же прямым взглядом:
– Всё-таки не хочешь, чтобы мир лишился Светлых и Тёмных?
Дир вздохнул:
– Как бывший властелин мира – хочу. Не буду врать. Я ненавижу Совет, и я не могу недооценивать угрозу.
Он посмотрел на неё и улыбнулся:
– Но те, кого я люблю, важнее высших целей, принцесса. Я вижу, что ты, сидящая рядом со мной, выбираешь быть Тёмной, и я не хочу отнимать у тебя или кого-то ещё этот выбор. Достаточно того, что возможность выбирать отняли у меня.
– Дир…
– Я всё ещё хочу стать человеком, Таис. Но, похоже, этому придётся немного подождать.
Таисса взяла его за руку.
– Если бы меня не существовало, ты выбрал бы то же самое? Позволил бы каждому быть собой? Или всё-таки выбрал бы мир, состоящий из одних людей?
Дир открыл рот, глядя на неё. И покачал головой, улыбаясь.
– Ни одна другая версия меня не имеет значения здесь и сейчас, – тихо сказал он, почти касаясь её губ. – Только эта.
Его ресницы качнулись в такт бликам на воде, и Дир поцеловал её.
Последний раз они целовались на вересковом поле, когда он хотел соблазнить её и владеть миром вместе. И тогда Таисса почти поддалась его близости, его теплу, его губам. В тот день её остановило лишь то, что отзвук этой близости разнёсся бы через спутники по всему миру, и каждое их слово стало бы законом. И взять назад этот приказ было бы невозможно.
Плечам Таиссы вдруг стало зябко. Она упрямо закрыла глаза, потянула Дира на себя, чувствуя, как скользят ноги на каменном дне, и рухнула вместе с ним под воду, не отрываясь от его губ. Дир легко обхватил её ладонью под лопатки, и они вынырнули вместе, поднимая фонтан брызг и всё ещё целуясь. Краешек губ, кончик языка, щекотные волосы и пальцы, очерчивающие контуры скул. Так жарко и горячо. Так нежно и знакомо.
– Просто так, – шепнула Таисса, когда они наконец оторвались друг от друга. – Или не просто так?
Дир прищурился:
– Дай подумать. «Предадимся любви в последние минуты»? «Сольёмся в страсти, чтобы завоевать мир»? Хм. Чёрт, не подходит ни то, ни другое.
Таисса засмеялась, обхватывая его за шею:
– Всё, у нас ничего не получится.
– Совершенно верно. Мы обречены.
Мокрые кончики пальцев пробежали по её позвоночнику, и Таисса прикрыла глаза, отвечая на следующий поцелуй. И на следующий. Это было так прекрасно: быть в гармонии с собственным телом, наслаждаться солнечным днём и пузырьками горячей минеральной воды на коже. Абсолютное спокойствие и расслабленность… и остальной мир так далеко. Столько бесконечно важных вопросов ждали её за пределами этого тихого уголка, но не сейчас.
Сейчас были только они двое.
Таисса зарылась носом в ямочку у Дира на шее и коснулась её губами.
– Александр сказал, ты побывал во множестве переделок, – пробормотала она, – но у тебя не сохранилось ни единого шрама.
– Регенерация, Таис. – Дир провёл мокрой рукой по её волосам. – И миллион незначительных генетических модификаций, которые, увы, бесполезны против обычного насморка. Хотя даже им я практически не болел.
Таисса подняла к нему лицо. Провела пальцем по подбородку.
– То есть ты иммунен почти ко всему?
– Кроме нанораствора и твоего обаяния, очевидно.
Таисса сонно улыбнулась ему, моргая. Мягкий спокойный юмор Дира, его задумчивый взгляд, такие знакомые руки… если бы не аура, можно было бы представить, что он остался прежним.
А потом его улыбка дёрнулась, и пальцы судорожно сжались и разжались. Дир великолепно владел собой, но каплю пота, блеснувшую на виске, Таисса пропустить не могла.
– Нанораствор? – глухо спросила она. – Как часто?
– Каждые два-три часа. Я… не очень хорошо сплю. И…– Дир замолчал.
– Что?
Он покачал головой с лёгкой улыбкой.
– Не хочу ныть и жаловаться. Ведь рядом ты. Мне ужасно тебя не хватало.
– Вернёмся к Совету, и ты вновь станешь моим строгим куратором? – Таисса подняла бровь. – Представь, что мы можем сделать с Советом теперь! Вместе.
Дир засмеялся:
– О, принцесса, ты даже не представляешь, что мы бы сделали вдвоём. Когда я возглавлю Совет, а ты в него войдёшь…
Он осёкся. Его аура внезапно потускнела, разом ослабев, а лицо вдруг стало очень бесстрастным и очень, очень неподвижным.
Секунда. Вторая.
Третья.
– Дир? – нерешительно позвала Таисса.
Лицо Дира, по-прежнему каменное, чуть дрогнуло. Таисса проследила за направлением его взгляда: он пристально смотрел на тонкую струйку воды, стекающую со скалы, которая затем мирно журчала по горячим камням, впадая в соседний бассейн. Должно быть, на плато, раскинувшемся далеко вверху, выпал дождь.