— Молодцы, — де Ментон выдал каждому по пять дукатов, — Итак, рыцарь на вороном коне, при нем оруженосец на пегой лошади и второй на рыжем муле. Три телеги с грузом. Немаленький обоз. И за ним тайно следит монах — порученец епископа.
Около одиннадцати часов утра. Конский рынок. Генуя.
На конском рынке Устин, к удивлению Фредерика, выбрал себе коня довольно быстро. Сразу прошел мимо обычных верховых и упряжных и встал напротив легкой тонконогой лошадки, близко не похожей на рыцарского коня.
— Schönes Pferd. Schnell. Wind.
Фредерик купил лошадь, а к ней уздечку и седло. Уздечка и седло Устину не понравились, но ничего похожего на то, что он хотел, на рынке не было.
На обратном пути Устин задержался у оружейной лавки. Интерьер лавки украшал никому не нужный сильно изогнутый турецкий лук. Оружейник, скептически улыбаясь, вручил лук Устину. Вокруг собралась толпа зевак. Русский привычным движением натянул тетиву.
— Брависсимо! — оружейник даже в ладоши похлопал, — Сеньор очень сильный!
Фредерик заметил, что и сам оружейник, и торговцы из соседних лавок поджимают губы в ожидании какого-то сюрприза. Какого?
Устин подержал лук натянутым и плавно вернул тетиву, не спуская без стрелы. Понятно. Они думали, что русский тетиву не удержит, и она больно хлопнет его по пальцам левой руки. Как всех предыдущих любопытных натягивателей.
— Gut? — спросил Фредерик.
— Nein, — ответил Устин.
— Kein Fische. Krebs ist einFische? — наудачу сказал Фредерик.
Устин рассмеялся. Фредерик остался в недоумении, русский смеется над шуткой про астрологию, потому что она попала в цель, или русский смеется над Фредериком, потому что он попытался пошутить, не поняв смысла услышанной фразы.
— Gut, — успокоил его Устин и купил лук. По-видимому, первый вариант оказался правильным.
К луку прилагался кожаный налуч с ремнем через плечо и колчан с парой десятков стрел. С луком и быстроногой лошадкой Устин почувствовал себя намного лучше и даже начал улыбаться.
Около часа дня. Не доезжая городской заставы на въезде в Геную.
Обоз из трех телег на дороге не видел никто из встречных или придорожных. И в Геную он не входил, что с рыцарем, что без. Оно и немудрено, потому что немецкий боевой воз, ехавший третьим, никак не давал возможности увидеть именно группу именно из трех местных крытых пароконных фургонов.
Рыцаря видели многие. Одного. Даже видели двух разных рыцарей. Того, что квартирует у бастиона и держит коня у мясника. И того, что женился в Генуе и живет лет пять в палаццо внутри старой стены. Обоих видели налегке, как будто коней выгуливают. Хотя второй точно к любовнице ездил.
Рыцаря и двоих оруженосцев не видел никто. Ни при каком варианте конских мастей. Двоих всадников на пегой кобыле и рыжем муле люди видели, но никаких телег при них не было. Всадники очень спешили. Наскоро напоили коней и погнали дальше, в сторону Генуи.
— Они не могли где-то свернуть? — спросил де Ментон, остановив погоню в паре миль от развилки Генуя-Тортона и в паре футов от ехавшего последним Книжника.
— На Оваду? — предположил один из браво.
— Или мы их обогнали? — предположил другой.
— Вы двое, проверьте поворот на Оваду, а мы тут подождем, — решил рыцарь, — Заодно перекусим.
За следующие три часа мимо засады не проехал ни караван из трех телег, ни три всадника.
Вернулся посыльный от городской заставы. В Геную золотой обоз не входил. Рыцарь на вороном коне не въезжал. То есть, группы телег с общим хозяином входили, но с известным грузом. Три телеги одного хозяина с тяжелыми заколоченными ящиками и бочонками в Геную не въезжали совершенно точно, стражники клялись и божились. Того же мнения придерживались нищие и торговцы у ворот.
Посыльный по Постумиевой дороге вернулся и махнул рукой. Полная дорога пеших и конных в обе стороны. Никто не видел никого, и все видели всех. И рыцаря, и оруженосца, и коней с мулами всех мастей, и все виды телег с любым грузом. Встречные клянут на чем свет стоит заставу в Борго-Форнари и чертова шотландца, который там чудит, не просыхая, и сует нос под каждый тент. То у него танцы на дороге, то молитва, то дегустация вин, то конный турнир, то овечьи бега, то шлюхи подушками дерутся. Говорят, в следующий раз лучше ехать до упора по верхней дороге и выходить к Генуе в Понтедичимо. Или даже через Оваду крюк делать, потому что между Понтедичимо и Вольтаджо дорога так себе.
После часа дня. Постумиева дорога. Между Генуей и Понтедичимо.
Фредерик и Устин нагнали караван на полпути от Генуи до Понтедичимо.
На этой части маршрута никаких значимых событий не произошло, за исключением того, что Птичку, а потом и Терцо узнал какой-то глазастый старый знакомый, когда они поили лошадей на привале. Птичка опечалился и решил, что дальше они с Терцо поедут, как следует пряча лица. Терцо ответил, что по манере вождения возчики узнают друг друга не хуже, чем моряки распознают штурманов по курсу и рулевых по маневру. Птичка опечалился еще сильнее, но ничего лучше не придумал.
Около четырех часов пополудни. У городской заставы на въезде в Геную.
Вернулись посыльные от поворота на Оваду.
— Они свернули, мессир! Плотник заделывал дыру в крыше и видел четыре телеги и рыцаря на черном коне. Сначала проехала одна телега, потом рыцарь подскакал, она остановилась. Потом вторая телега. Потом рыцарь вернулся на перекресток, подтянулись еще две телеги, одна за другой, рыцарь вернулся, и все вместе поехали в сторону Овады. И одна телега из четырех — это немецкий боевой воз, а остальные три обычные, каких тут много.
— Молодец, — похвалил его де Ментон, — То есть, по Постумиевой дороге они решили не ехать?
— Еще бы, — сказал посыльный с Постумиевой дороги, — Черта лысого они пройдут заставу в Борго-Форнари. Я бы на их месте сразу маршрут через Оваду рисовал.
— Насколько мы отстаем? — спросил рыцарь.
— Они там были утром, еще до полудня.
Де Ментон развернул свою карту, с Генуей и ближайшими окрестностями.
— К вечеру они могут быть в Оваде. А мы, похоже, засветло не успеем. По коням!
Перед тем, как сорваться с места, он ткнул пальцем в одного из наемников.
— Ты сгоняй к Луи. Он с отрядом должен уже вернуться из Портофино. Наше золото действительно сгрузили в Аренцано. Если след на Оваду ложный, если они спрятались где-то по пути, или разделились и въехали в Геную, или свернули перед городской заставой на римскую дорогу, пусть землю роет, но найдет. Скажи, что если мы не догоним их до Овады, то вернемся обратно по римской дороге. Пусть в Гави пошлет человека с запиской для меня в ближайший к ратуше постоялый двор.
Около семи часов пополудни. Постоялый двор за Понтедичимо.
На ночлег караван Максимилиана встал в каком-то постоялом дворе, не доезжая Понтероссо. Лошади достаточно устали, чтобы не лезть в сумерках на перевал.
Около семи часов пополудни. Дорога на Оваду.
Теоретически, де Ментон мог и раньше понять, что на этой дороге нет, тех, кого он преследует. После поворота еще двое местных независимо друг от друга подтвердили, что на Оваду действительно проходили четыре телеги с одним рыцарем. Но никаких оруженосцев. Зато дальше до Мазоне из местных и спросить было некого, этот участок дороги не особо населен.
Встречные возчики только пожимали плечами.
— Сколько часов назад? Извините, мессир, ладно бы час. Но это дорога, тут кого только нет, и телеги, и всадников сколько раз встречаешь.
Кто-то говорил, что видел краем глаза всадника на большом черном или кауром коне. На пегой лошади. На рыжем муле. Кто-то говорил, что видел две, три, четыре телеги, идущие как бы в одном обозе.
Да, догнали человека на пегой лошади. Оказался местный управляющий. Догнали двух рыжих мулов. Купец из Овады и посыльный из Генуи в Кампо-Лигуре. Догнали несколько телег, производивших впечатление караванов. Все не то.
Но обоз, растянувшийся по дороге, должен был где-то собираться. Останавливаться, поить лошадей, кормить людей. До самого Кампо-Лигуре ни один из постоялых дворов не вспомнил уверенно тех, о ком спрашивали.
— Если они гонят, не останавливаясь, то сейчас могут быть в Оваде, — сказал де Ментон, собрав свой отряд перед ночлегом, — Дальше они точно уже не поедут. К ночи мы догоним их и перетряхнем Оваду. Если следов нет, значит, они дали нам ложный след, а сами сразу после поворота где-то свернули и вернулись в Геную или затерялись в потоке на римской дороге.
— Если на римской, то ночью через перевал они не пойдут, — сказал один из наемников, — Следующий перегон у них будет от перевала утром до выхода в долину к закату. Спустятся с гор и дадут коням отдохнуть. В Борго-Форнари развилка, они поедут или верхом, или низом. Значит, надо перехватить их в Гави, а если их там не будет, то в Серавалле.
— Что, если их нет ни на этой дороге, ни на той? — спросил Бонакорси.
— Значит, они залегли на дно где-то в окрестностях, — ответил де Ментон, — Мы слишком многих спрашивали, чтобы они теперь смогли где-нибудь всплыть незамеченно. Поднимем всю губернаторскую рать и прочешем местность мелким гребнем.
На карте дорожная сеть до Серавалле с упоминаемыми населенными пунктами.
Глава 34. 13 декабря. Таможня дает добро.
Золотой обоз рвется ввысь и форсирует перевал Джови на Постумиевой дороге. Потерь пока нет, но сзади чувствуется погоня, а впереди ожидает французская застава в замке Борго-Форнари под руководством старого знакомого Максимилиана, доброго сэра Энтони Маккинли. Прошлая их встреча имела крайне неприятные последствия для обоих, в результате чего оба рыцаря без особого желания оказались на этой дороге.
Фредерик и Устин выспались плохо, и к закату едва держались в седлах. Тодт малость подремал, насколько можно подремать на ходу в телеге, но выглядел откровенно неважно. Можно бы было проскочить перевал и Борго-Форнари в сумерках, но Макс решил не рисковать и встал на ночлег до перевала. Распределил ночные дежурства, поставив по порядку себя, Тодта, Фредерика и Устина.