Епископ Генуи Инноченцо Чибо из рода Медичи ознакомился с обвинениями в адрес Максимилиана де Круа, счел их ложными, но решил присмотреться к рыцарю. За Максимилианом следит верный меч епископа «разбойник в сутане» брат Витторио. У Аренцано Витторио подошел к объекту наблюдения настолько близко, что Фредерик убедил его продать мула, и с тех пор не попадался на глаза.
Марта и Кокки вчера вступили в союз с евреями-контрабандистами из Тортоны и рассчитывают перехватить золотой обоз в Парпанезе, куда отправились по реке.
Мальваузен и Бонакорси ведут преследование вдвоем и вчера вечером намеревались в Вогере переложить задачу по отлову заезжих грабителей на широкие плечи Галеаццо Сансеверино.
Тем временем, Максимилиан довез золото до Вогеры и возложил на плечи Сансеверино задачу по сопровождению обоза до Кремоны через переправы в Парпанезе и в Пиццигеттоне. Сансеверино выдал ему отряд из двадцати трех всадников, а сам уехал в Турин. С ним, покинув обоз, отправились Устин и Книжник.
Брат Витторио, как мы помним, шел по следам обоза, не теряя его из вида. Пока обоз ехал в Геную, Витторио все устраивало. Он, конечно, понервничал со всеми этими поворотами на Оваду и обратно, но успокоился. И вот теперь, двенадцатого декабря, обоз перед самой Генуей свернул на Постумиеву дорогу.
Поскольку с этой дороги обозу деваться уже некуда, Витторио рискнул бросить слежку. Пришпорил коня, вернулся к епископу и доложил обстановку.
— Они везут золото в этих бочках и сундуках, — сказал епископ, — То самое золото, которое сегодня утром потерял Рыцарь Королевы.
— Я что-то пропустил? — удивился Витторио.
— Неважно.
— В Милан? Колонне и Фрундсбергу?
— Нет. Я, конечно, могу ошибаться в людях, но не настолько. Они везут золото в Кремону для французской армии. Для той самой армии, из которой этот де Круа приехал за этим золотом.
— Мне продолжать следить? Или отобрать у них золото и привезти Вам?
— Боже упаси! Только не мне! — епископ аж перекрестился от негодования, — У этого золота земля горит под ногами. Что я с ним буду делать? Отдам королю или королеве?
— Вроде бы, у нас с ними война. Не отдавайте, это трофей.
— Я духовное лицо, Витторио. Я не могу воевать и брать трофеи.
— Папа может. Да и кардинал может. В Сиене сейчас правит Раффаэлло Петруччи, кардинал и епископ. Что такого есть у него, чего нет у Вас?
— У него есть Сиена. А Генуи у меня нет, — епископ посмотрел на Витторио как на дурака, — Я бы мог вести войну, если бы я был по совместительству главой светской власти, а не только епископом.
— Простите глупого монаха!
— Прощаю.
— Что делать-то будем? Пусть везет? Или сдадим его дожу?
— Мы заберем золото себе. То есть, не лично мне, а в папскую казну. И, конечно, не своими руками. Заткнем дырки в казне, которые остались от дяди Джованни, светлая ему память. Дай мне сундук с картами.
Витторио поставил на стол раскрашенный сундучок, наполненный свитками. Отец Инноченцо развернул на столе карту Милана и окрестностей.
— Через Пьяченцу они не поедут, если не совсем дураки.
— А если совсем?
— Тогда у них и так без лишнего шума отберут золото в Пьяченце. Надо только предупредить тамошнего епископа. Может быть, они и не поедут в Кремону, а поедут сразу в французскую армию.
— Возможно. Но в любом случае, им придется где-нибудь переправиться через По.
— Верно, — согласился епископ, — Если они не совсем дураки, то через Павию тоже не поедут. В Павии с конца ноября имперский гарнизон.
— Тогда нашему рыцарю нужна переправа или в Парпанезе, или в Корте-Сан-Андреа, — Витторио посмотрел на епископа, ожидая одобрения.
— Верно, — кивнул отец Инноченцо, — Переправами занимаются монахи из Павии, а кто у нас в Павии епископ?
— Джованни Мария Чокки дель Монте! — радостно ответил Витторио, — Уважаемый человек из хорошей духовной семьи и племянник Антонио Марии Чокки дель Монте, который занимался делом о заговоре против Его Святейшества Льва Десятого! Настоящий флорентинец в хорошем смысле слова, а не какой-нибудь сын плотника.
— Это ты на кого сейчас намекнул? — нахмурился епископ.
— На кардинала Адриана Буйенса, а Вы на кого подумали?
— Кто у нас епископ Пьяченцы? — епископ не оценил шутку.
— Скарамуцио Тривульцио, — сразу ответил Витторио, — Я к нему в Пьяченцу не раз послания возил. Тоже уважаемый человек из хорошей духовной семьи, стал кардиналом с благословения Его Святейшества Льва Десятого.
— Не родственник ли он Теодоро Тривульцио из Пиццегеттоне? — задумчиво спросил епископ.
— Дальний. И я бы скромно предположил, что они не дружат. Раз уж Его Святейшество отобрал Пьяченцу у французов и отдал Его Высокопреосвященству.
— За сколько дней ты доедешь до Павии?
— За три. Как обычно.
— Надо за два. Нет, не успеваешь, — отец Инноченцо еще раз посмотрел на карту, — Переправы относятся к епископству не напрямую, а через бенедиктинский монастырь в Павии. Поскольку попросить епископа или настоятеля мы не успеваем, то обратимся за рекомендательным письмом к аббату Боббио.
— Джованни Франческо де ла Дона да Боббио! — радостно выпалил Витторио.
— Молодец, хороший мальчик, — серьезно, но по-доброму сказал епископ.
Витторио расплылся в улыбке как довольная собака.
— А монахи на переправе будут меня слушаться без прямого указания епископа? — спросил он.
— Покажи им письма от аббата Боббио и епископа Пьяценцы и намекни, что просьба, возможно, исходит от будущего Папы.
— Ого! — Витторио взглянул на епископа с восхищением.
— Завтра выезжаешь на рассвете. Лети как на ангельских крыльях, и чтобы завтра к вечеру был в Боббио.
— Далековато. Дорога в гору. Обычно я два дня туда еду. Полтора, если точнее.
— Возьмешь лучшего коня, сменишь в Монтебруно.
— Если так, — вздохнул Витторио, — То могу успеть. Можно мне записку в Монтебруно, чтобы с конем не подвели?
— Нужно. Но к вечеру чтобы был в Боббио. Аббат, если он верный слуга Церкви, отправит посыльного к монахам на переправу, а ты переночуешь в Боббио и на рассвете на свежем коне выедешь в Пьяченцу. Снова гони что есть сил. Должен успеть к обедне.
— Понял. В Пьяченце сразу к епископу?
— Да. Галопом. Сразу от ворот. Сейчас напишу ему письмо. Он представит тебя более-менее надежному человеку из верных рыцарей. Когда ты будешь в Пьяченце, золото уже доедет до Вогеры, если не дальше. С этим рыцарем перехватишь золото на переправе, пока оно не добралось до Пиццигеттоне. Надо действовать быстро, от Пьяченцы до Парпанезе не два шага. И не вздумайте появляться во владениях Паллавичино. Только левый берег, без лишнего шума. Пусть французы подумают на фуражиров Колонны.
— Они не подумают. Кто им скажет, что одинокий рыцарь с бандой арестантов везет золота на триста тысяч дукатов?
— Когда в руках столько золота, он может нанять побольше охраны. Учтите это.
— Хорошо. Монахи помогут?
— Не сдадут вашу засаду. Убивать и грабить будете сами.
— Понял. Подорожные у келаря?
— Сам напишу.
— А деньги?
Епископ вытащил из стола мешочек. Витторио взвесил его на ладони, удивился и заглянул внутрь.
— Золото… Мне что, кавалерию нанимать?
— Если они не совсем дураки, должны все бросить и сорваться к переправам в счет будущей добычи. А тебе на всякий случай. Если загонишь коня, купишь нового хоть прямо на дороге.
— Понял. Благословите, Ваше Высокопреосвященство, а я не подведу
Брат Витторио добрался до Пьяченцы к обедне четырнадцатого декабря. Все заставы пропускали без очереди и досмотра монаха с письмом от епископа епископу. В Монтебруно и Боббио конюхи тоже не подвели. Путь длиной в полтора дня вроде бы и не требует особой удачи. С другой стороны, всегда может найтись обстоятельство, которое существенно добавит времени. Слетевшая подкова, заболевшая лошадь, обвал на горной дороге, разбойники и даже обычный понос. Благословение епископа отлично помогает от всей этой ерунды, если только самому не искушать Господа своими глупыми ошибками.
Почти одновременно в Тортоне Кокки по сути ради точно такой же экспроприации ценностей пошел на поклон к евреям и провел переговоры с неоднозначным итогом. От чего получил всей помощи в четырнадцать так себе бойцов на трех больших лодках. Просто у него не было ни письма, ни благословения.
Его преосвященство Скарамуцио Тривульцио отложил все дела ради письма от кардинала Чибо, запасного кандидата на Святой Престол от семьи Медичи. Епископу в целом понравилось предложение отобрать триста тысяч флоринов, направляющихся в армию врагов Папского государства. Предложение пожертвовать сии богатства на церковь при посредничестве Медичи епископу понравилось еще больше. Некоторая часть ведь могла пожертвоваться в пользу Папского государства и не покидая Пьяченцу.
Конечно же, епископ не собирался брать пример ни с маршала Тривульцио, ни с Юлия Второго и лично возглавлять рейд на вражескую территорию. Не успел Витторио перекусить с дороги, как в трапезную к нему вошел молодой рыцарь.
— Карло Сола, — представился он. Для рыцаря не зазорно первым представиться духовному лицу.
— Брат Витторио, демонолог, — представился в ответ Витторио.
Фамилия Сола в данном случае явственно происходило от Ангуиссола и давала понять, что Карло был незаконнорожденным, но признанным сыном Джан Джакомо Ангуиссола, патриция Пьяченцы и графа Монтекьяро.
— Докладывайте, — Карло с первого взгляда понял, что монах с прямой спиной и мозолями на ладонях от рукояти меча не такой уж и монах.
Витторио еще раз изложил план кардинала Чибо насчет засады на переправе в Парпанезе.
— Я возьму человек пятьдесят, — сказал Карло.
— Нам точно нужна такая охрана? — удивился Витторио, — У них же нет эскорта, только рыцарь, оруженосец и возчики.
Рыцарь посмотрел на него как на дурака.
— Мало ли кого мы встретим на том берегу.