Теперь Джованни и Бруно предстояло не провалить свою часть плана. Довести паром до нужного места по незнакомой реке.
— Держись середины!
— Поворот!
— Отмель по правому борту!
— Река сужается!
— Отмель по левому борту!
— Да дьявол же морской!
— Речной!
— Еще один поворот не пройдем!
— Да и не надо, смотри, это не Шрам?
С крутого лесистого берега махал шляпой кто-то знакомый.
— Точно, Шрам.
Шрам свистнул. Из-за кустов вышла остальная банда.
— Давай концы или как у вас там!
Джованни прикинул, как лучше причалить. Удачно, что паром идет с неполной загрузкой и может подойти к берегу вплотную. Надо только пришвартоваться покрепче, а эти сухопутные не умеют вязать узлы.
— Держи кормовой! — Джованни бросил на берег канат, и его даже поймали.
— Бруно, сразу спрыгни и пришвартуй носовой, а то…
— Понял, да! — крикнул Бастиан.
Парень, поймавший канат, четко обернул его вокруг дерева и завязал подходящим узлом. Бастиан, похоже, еще в Генуе подумал о том, чтобы включить в банду моряка, который выберет место для швартовки и примет концы.
— Держи носовой! — Джованни бросил второй конец, который ничуть не хуже был пойман и закреплен.
Общими усилиями паром подтянули к берегу насколько можно вплотную.
— Ну что там у вас? В натуре, золото? — Бастиан спросил еще на лету, прыгая на палубу.
Джованни с заметным усилием вытащил из телеги и торжественно вскрыл один из бочонков с буквой D.
— Мама миа! Дукаты! — удивились младшие члены банды.
— Дукаты! — заорал Шрам, — Живем, братва! Короля обнесли!
— Что, правда, короля? — спросил кто-то.
— Это золото шло в Кремону, в армию, — ответил Джованни, — Значит, короля. Но может быть, и королеву-мать тоже. Король сначала отправил золото в армию, потом передумал и отдал королеве-матери, а потом из-за этого сдали Милан, и король передумал обратно.
— Мямля этот король, — резюмировал Бастиан, — Надо решать четко, что братве, то братве, а что маме, то маме.
— Я бы короля на дело не взял, — сказал Джованни.
Все снова рассмеялись. Из бочонка взяли один мешочек, высыпали на крышку и на глазок поделили на всех примерно поровну. После чего крышку заколотили обратно и занялись делом.
Поставили сходню, чтобы случайно упавший груз свалился не в реку. Перетащили весь груз.
С Бастианом и Шрамом пришло еще шесть человек. Точнее, приехало. Телегами заранее не запасались, но запаслись на всякий случай мешками, которые можно использовать и как вьюки на мулах. Оказалось, что телеги и не нужны. Весь груз, если его поделить поровну и бросить твердую упаковку, по объему влезает во вьюки, и там еще место останется, чтобы заглушить звон кусками сукна из ящиков. Мул — скотина выносливая. Вынесет человека, вынесет по весу и полтора человека, если шагом. Главное — уйти подальше до темноты, а там видно будет.
— Попались! — из-за деревьев выехал Фредерик.
Фредерик не имел ни малейшего представления о берегах По ниже по течению. Гнаться за паромом непосредственно по берегу невозможно. Берег По в декабре это не дорога, а мокрое бездорожье, где лошадь может идти только шагом. Выехать на большую дорогу? По дороге можно хоть галопом скакать, но реки с дороги не видно. Откуда знать, не удаляется ли дорога от реки через милю? Карта, если что, у дяди Максимилиана. Как понять, где угонщики причалят к берегу?
Поэтому Фредерик выбрал средний вариант. Поля — это не сплошная беспросветная пахота. Между распаханными участками всегда есть межа, колея или даже грунтовка. Быки с плугом должны подойти к наделу, не вытаптывая только что сделанные посевы.
Вот какой-то лесок. Надо его проверить. Хорошо, если они тут, потому что дальше виднеется река, а форсировать ее верхом не хочется, декабрь все-таки. Фредерик даже вздрогнул, вспомнив ночное купание на абордаже. Поехал по краю берега. Вот и паром видно. Какие-то люди разговаривают. Те, не те?
Те! Фредерик успел пожалеть, что не взял с собой мортирку, но тут же передумал. Один выстрел гранатой мало помог бы в таких условиях.
Корсиканцы схватились за оружие. Бруно и Джованни тоже, но без особой надежды. Они знали, на что способен пока еще не битый жизнью потомственный воин.
Фредерик обнажил меч и осторожно направил лошадь вперед. Жалкие простолюдины. Предатели. Рубить пехоту с седла.
Бастиан хекнул и ударил лошадь в лоб дубинкой. Лошадь молча повалилась направо. Фредерик спрыгнул налево. Запутался левой ногой в стремени и упал, но главное, что не попал под лошадь.
Шрам оббежал падающую лошадь и ударил клевцом. Фредерик парировал мечом. Нет ничего сложного, чтобы перерубить палку полноценным ударом. Но при парировании острый меч застрял в топорище клевца.
Другой разбойник перепрыгнул уже лежащую лошадь и напал на Фредерика, выставив длинный меч. Фредерик бросил свой меч и перекатился, уходя из-под удара. Увернулся от третьего корсиканца, размахивавшего изогнутым клинком. Без оружия ничего не сделать, долго от такой толпы не повертишься.
Боевой воз все еще на пароме! В нем же лежат все личные вещи рыцаря и оруженосца. Все остальные мечи, взятые из Милана в Геную!
Фредерик пропустил мимо себя еще несколько ударов, между делом пнул одного корсиканца в голень, другого перехватил за руку и ударил головой об дерево. Проскочил, согнувшись, под отличным для простолюдина ударом меча. Спрыгнул на паром и полез в телегу.
— Там оружие! — крикнул Бруно.
— Стоять! — рявкнул Шрам, — Руби канаты!
Когда в приличной банде атаман говорит «руби канаты», это значит, что надо сначала рубить канаты, а потом спрашивать, зачем.
Когда Фредерик вылез из-под тента с мечом, а вылез он на всякий случай спереди, течение уже относило паром от берега. На берегу стояла в ряд вся банда.
— Предатели! — крикнул Фредерик.
Джованни развел руками. Бруно приподнял шляпу.
— А то вы не знали! — крикнул Джованни, вытащив из-под рубахи полумесяц на цепочке.
— И курс на Корсику умышленно?
— Обижаете, мессир! — крикнул Бруно.
— Сучьи дети! Неделю же бились бок-о-бок, разве дядя вам плохо платил?
— Лучше владеть десятью тысячами, чем быть охранником при трехста! — ответил Джованни.
— Святой бы соблазнился! — подтвердил Бруно.
— Висельники! — паром уже отнесло довольно далеко, и кричать приходилось громко.
— Ежей пугайте! — крикнул на прощание Джованни и засвистел. Все остальные подхватили веселый свист.
— Сами напросились, — сказал лошадям Фредерик.
Лошади посмотрели на него без особого интереса.
Фредерик вернулся в телегу. Вытащил вьюк со своей одеждой. Добротный мешок из жированной кожи. Вытащил ножны к мечу. Вытащил мортирку, подумал и оставил. Вытащил арбалет работы Содерини. Оставил. Болтов так и не докупил.
Течение Тидоне отнесло паром от правого берега почти на середину По. Течение По подхватило его и понесло дальше. Пока оруженосец собирал вещи, паром собирался уткнуться в правый берег, но так и не собрался, а плотно сел на мель посередине реки. Правда, ближе к правому берегу.
Фредерик не умел управлять паромами и не планировал начинать учиться. Географию окрестностей он тоже не знал, и не рассчитывал, что паром так быстро сядет на мель. Он готовился к тому, чтобы форсировать реку, держась за лошадь. Лошади обычно умеют плавать.
Выпряг правую лошадь. Поставил мордой в сторону берега. Закинул за спину вьюк с одеждой. Ловко запрыгнул на лошадь без седла и стремян и дал шенкелей. Удивленная лошадь инстинктивно прыгнула вперед и плюхнулась в воду.
Упряжные лошади не очень хорошо плавают. Но если попадают в воду, то, как и все божьи твари пятого дня, стараются не утонуть. Лошадь дотянула Фредерика до берега. Ноги он, правда, промочил по пояс, но это ерунда. Лошадка сейчас будет не в настроении, лучше к ней лишний раз не подходить. Прошелся пешком, вброд пересек Тидоне. Достал из вьюка запасные штаны, чулки и ботинки и переоделся.
Вот теперь можно и в бой.
Глава 47. 15 декабря. Чемпионат по переобуванию на ходу.
Золотой обоз и 19 всадников сопровождения переправились через По в Парпанезе. На северном берегу обоз встретила засада в полсотни арбалетчиков и алебардистов из Пьяченцы, которых привел брат Витторио, следивший за Максимилианом по поручению епископа Генуи.
Корсиканцы Джованни и Бруно угнали паром с телегой золота, загруженной последней. В леске у устья Тидоне их встретила банда из еще восьми корсиканцев.
По южному берегу паром преследует Фредерик. Первая его атаку закончилась тем, что Фредерик уплыл на пароме по течению, сел на мель и выбрался на южный берег.
В леске у устья Тидоне Джованни пересчитал мулов, и ему что-то не понравилось.
— Шрам, а почему ты для нас мулов не захватил?
Шрам повернулся, и все остальные тоже повернулись.
— Да мы тут с братвой подумали, что вдруг вы кинете, или груз попадется дешевый…
— Но мы же не кинули. И груз сам видишь.
— В том-то и дело, — сказал Бастиан.
— Понимаешь, хм… Абдулла, вы в Генуе все-таки не местные, и по вам плакать никто не будет, — грустно сказал Шрам.
— Ваша доля выходит такая, что вас замочить за нее не жалко, — сказал Бастиан, — За вас ведь вписаться некому. То есть, вообще некому.
Легко поделить на десять человек сто дукатов. Тысячу сложнее. Десять тысяч уже плохо делится даже на двоих. Все почему? Потому что надо взять и своими руками отдать кому-то кучу денег. Чем больше надо отдать, тем меньше хочется это делать. Да этого человека заказать дешевле! Заказать? Нет, за такие деньги любой браво и сам кого хочешь зарежет. И так далее.
— Разве можно быть такими свиньями и предателями? — спросил Бруно.
— Ты сколько кораблей разбил, Бруно? — ухмыльнулся Шрам, — Насчет предательства чья бы корова мычала.
— Чтоб мне утонуть и не всплыть, — Джованни достал кинжал, — Кого недорежу, всю жизнь меня помнить будет!