По-видимому, матрона думает, что у рыцарей всегда есть деньги на коней и одежду. Но они как раз есть, правильно думает.
Фредерик бросил на стол тяжелый-тяжелый кошелек с золотом.
— На все хватит. Главное, коня хорошего.
— Да конечно хватит, Бог с Вами, — улыбнулась женщина.
— Десять дукатов просто возьмите себе. По-родственному.
— Благослови Вас Бог!
К утру Фредерика ждал отменный воскресный завтрак с свежим хлебом и перепелиными яйцами. Хозяйка светилась от радости.
— Смотрите, мессир! — она положила рядом с ним стопку одежды.
Добротный темно-красный костюм по местной моде, немного ношеный, скорее всего, краденый и ушитый по размерам Фредерика на основании, похоже, его старого костюма. Новые высокие сапоги, местная скромная фетровая шляпа, перчатки, теплый плащ, свежая рубашка и короткие подштанники.
— Как вы быстро! — удивился Фредерик.
— Это все мальчики по городу бегали.
Мальчики встали и поклонились. Пьетро уже представил их родственнику на свадьбе. Года на три моложе Фредерика и очень шустрые на вид.
— Как получу золотые шпоры, возьму вас оруженосцами, — сказал Фредерик.
— Спасибо, мессир! — закричали мальчишки, — Давайте мы Вам расскажем, что тетя Кармина просила передать.
— Она что-то просила передать?
Племянники положили на стол два листа бумаги, плотно исписанные аккуратным почерком.
— Она как позавчера вечером прибежала, сразу посадила нас за стол и давай диктовать по очереди то одному, то другому. Мы все записали и все сделали. Даже за Фабио Моральей проследили.
— Вы грамотные? — удивился Фредерик, — И как хорошо пишете!
— Это тетя Кармина нас научила. Мы еще и считать умеем. Говорят, в высшем обществе это важно.
— Молодцы, — похвалил их Фредерик, — Писать и считать очень важно. А что там с Фабио Моральей?
Племенники в темпе пересказали, как они выполнили все задачи. Потом пришла Козима.
— Идите коня смотреть! Мальчики, отведете?
— Отведем, мама.
Женщина попрощалась, и к коню не пошла. На прощание дала кожаный мешок со сменой белья и едой в дорогу. Сколько всего можно купить, когда есть золото.
Конь Фредерику понравился с первого взгляда. Чем-то похож на лошадь, которую тогда выбрал Устин. Тонконогий, молодой, легкий и быстрый.
— Но, поехали!
С таким конем к вечеру можно быть уже в Тортоне, если раньше карету с дамами не догоню, — подумал Фредерик.
Глава 62. 19 декабря. Пилите, Алессандро, пилите.
События в Генуе и нестабильная политическая ситуация в окрестностях побуждают Кармину, Иеремию и Симона бежать из города.
Кармина после приема настойки из мухоморов временно не способна к умственной деятельности.
Иеремия и Симон вывозят золото, залитое оловом под видом свинцовых слитков.
Фабио Моралья дал Кармине сутки на поиск золота и подозревает Иеремию и Симона, но без стопроцентной уверенности боится их трогать.
Дорога до Тортоны заняла у Иеремии и Симона почти два дня. Брассо нанял отличную большую телегу с опытным возчиком и внушительными лошадьми. В нее загрузили тысячу роттоло свинца и усугубили прочими вещами. Поскольку свинец в объеме невелик, Иеремия погрузил еще сундук с книгами первой необходимости и сундук со специфическим оборудованием, которое нельзя просто пойти и купить в незнакомом городе. Возчик запротестовал, когда в телегу попытались положить еще и личные вещи, поэтому все, что можно навьючить на мулов, навьючили в седельных сумках на мулов. Итого получился обоз из одной телеги и трех всадников.
Застава покопалась в слитках, взвесила парочку и ничего подозрительного не обнаружила. Заглянули в сундуки. Книги и странное оборудование, ничего особенного. Бегло осмотрели седельные сумки, но не копались. От алхимика и не ждали, что он будет вывозить золото, да и золота искали столько, что в седельных сумках не вывезешь. Хотя две тысячи дукатов Иеремия честно предъявил со словами, что он обеспеченный человек и временно укрывается от войны, но потом вернется. Стражники нисколько не удивились, такие речи они слушали уже третью неделю.
Перегруженная телега еле ползла и вверх, и вниз, и заставляла всех нервничать. Особенно Симона, потому что вдруг они опоздают в Тортону, Кармину хватит удар от уверенности в том, что она отравлена, а Пьетро зарежет Маринеллу. У попутчиков беспокойство Симона вызывало вовсе не сочувствие, а раздражение.
Общими усилиями не опоздали. Солнце садилось, когда Брассо свернул в сторону «Приюта грешника».
— Эй, нам ведь к праведнику! — возмутился Симон.
— С телегой? — удивился Брассо, — Ты как будто в Тортоне не был.
— Да был я, и в «Праведнике» ночевал.
— С телегой?
— Нет, — вздохнул Симон.
Из названия явно следовало, что хозяин «Праведника» хотел привлечь паломников, а паломники обычно бывают пешие, или конные и редко тащат за собой обозы. Как раз из-за паломников Симон ночевал именно там каждый раз, когда проезжал через Тортону. Он никогда не ценил интересные знакомства под выпивку и хорошую кабацкую драку.
В «Приюте грешника» собралось немало путников. В основном свита богатых генуэзцев, зачем-то массово отправившихся в Турин. Сами богачи ночевали в более приличных местах ближе к центру города. На всех хозяин дал одну комнатку, и то пришлось переплатить. Возчик сказал, что пойдет спать в телегу. Симон сбегал к «Праведнику», но две приличных девушки там пока не появлялись.
Вернулся и вместе с Иеремией и Брассо спустился в таверну при постоялом дворе. Уселись за стол и с аппетитом принялись за чечевичную похлебку.
В таверну зашли пять человек с аркебузами и встали полукругом напротив стола. Фитили дымились, пальцы лежали на спусковых рычагах. Иеремия, Симон и Брассо подняли руки над столешницей, демонстрируя пустые ладони.
— Огонь! — скомандовал Фабио Моралья.
Все пятеро выстрели в алхимика. Один в лоб, остальные в грудь.
Иеремия повалился на пол. Симон и Брассо вскочили и попытались выхватить мечи, но стрелки атаковали их с аркебузами как с дубинками, а Фабио уже держал меч в руках и ловко воткнул его в бок Брассо. Возчик отпрыгнул к стене и сел на корточки, закрыв голову руками.
Симон вовремя понял, что сопротивление бесполезно, и повалился на пол. Получил несколько раз вскользь прикладами и стволами, ушиб костяшки левой руки, но в целом урона не понес.
Брассо, как человек намного более эмоциональный и боевой, полез в драку, но получил прикладами и в лицо, и по почкам, и по раненому боку. Свалился на пол и затих.
В таверну вошли трое в открытых шлемах, нагрудниках и с алебардами. Местная стража.
— Как вы тут? — сурово спросил старший, оглядываясь, — Поймали колдуна своего?
— С Божьей помощью, — Фабио кивнул на тело.
— Жан, что это все значит? — спросил хозяин таверны, обращаясь к новым гостям.
Хозяин таверны стоял у дверей кухни, обуреваемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, ему очень хотелось понять, что происходит. С другой стороны, ему не хотелось и близко подходить к трупу без головы, накачанному святой водой.
Фабио подошел к нему и развернул пергамент с печатью.
— Грамотный? Читай.
— Указ архиепископа Генуи Его Высокопреосвященства кардинала Инноченцо Чибо, — запинаясь, прочитал трактирщик, — Повелеваю опасного чернокнижника Иеремию Вавилонского взять живым или мертвым. Сообщников арестовать. Имущество конфисковать. Местным властям оказать содействие предъявителю сего документа.
— Настоящий? — спросил кто-то из посетителей.
— Пергамент такой хороший и печать подвешена, — ответил трактирщик, — Вроде как настоящий. Я настоящих-то раньше не держал в руках.
— Я тоже, — ответил старший из местных стражей, — А вы кто вообще, что на колдунов охотитесь? Инквизиторы какие-нибудь?
— Охотники за головами, — ответил Фабио, — Нет у нас столько колдунов, чтобы ради них специальных людей содержать. У вас тоже нет. Ни у кого нет.
— Так это что получается, если у нас ведьма заведется, то это нам ее изводить?
— Первый раз что ли? — спросил патрульный справа.
— Да ну тебя! И в тот раз тошно было, и сейчас тошно. Развелось пакости всякой, тьфу!
— Еще вопросы есть? — спросил Фабио.
— Труп сами уберете или тут бросите?
— Только не тут! — возмутился трактирщик, — Нет такого закона, чтобы дохлых чернокнижников по трактирам раскладывать!
— Гробовщик нужен, могильщики и священник. До полуночи чтобы в земле лежал.
— Кто платит?
— Генуя платит. Поехали.
Фабио снял с алхимика пояс, с пояса снял кошелек и выудил оттуда золотой дукат.
— Настоящий? Или колдовской? — усомнился патрульный.
— А ты бы какой хотел? Можешь не брать, — Фабио залез в другое отделение кошелька и достал мелкую серебряную монету, — Выбирай.
Патрульный ловким движением выхватил у Фабио весь кошелек.
Генуэзцы схватились за оружие.
— Если покойника хоронит стража, то кошелек, оружие и одежду берем себе, — объяснил стражник.
— Спокойно, парни, у нас так же, — сказал своим Фабио, — Но телеги и сообщники наши. Указ епископа.
— Забирайте. Не наше и было.
Стражник покопался в кошельке, сильно повеселел и сказал:
— Мы ему гроб обручами перетянем. И мраморную плиту сверху положим. Черта с два при нашей жизни выберется.
Фабио подошел к лежавшему на полу алхимику.
— Первая страница Псалтыря, освященная пуля в лоб, пуговица от облачения епископа, кость из пальца святого Доната, серебряная пуля с кровью девственницы, — сказал он, — Хотел бы я знать, что из этого сработало.
— Еще не все, — ответил один из стражников.
— Режь, — согласился Фабио.
Стражник положил на стол аркебузу и вытащил из ножен тяжелый разделочный нож. Одним движением разрезал шею мертвого алхимика до позвоночника, тяжелым ударом перерубил позвонок и поднял голову за волосы.
— Пулю не вздумай доставать, — напомнил Фабио.