Сочувствие исцеляет человека и, в то же время, исцеляет мир. Оно — сестра сострадания и дитя безусловной любви.
Глава 5ХЬЮ И ЧИРТА: СОСТРАДАНИЕ
Зачастую такие понятия как «сочувствие» и «сострадание» считают синонимами. Но, на самом деле — это два разных элемента человеческой психики. Разумеется, когда вы понимаете чувства другого человека как свои собственные и способны поставить себя на его место, вы почти наверняка испытываете к нему сострадание. Но вы также можете быть сострадательными без сочувствия. Вы можете испытывать сострадание к другому человеку, и даже к животному или насекомому, не распознавая его чувств в самих себе.
Буддизм учит вас проявлять сострадание к животным и даже насекомым, потому что все живые существа обладают душой, и они в прошлых жизнях, возможно, были людьми, и могут снова стать людьми. (Я не обнаруживаю этого момента в своей работе, но это не означает, что данная концепция ложна. Возможно, люди просто не помнят тех жизней, в которых они были представителями других видов.) Таким образом, вы можете быть сострадательными к жуку или медведю, не переживая того, что переживают названные живые существа, и не ставя себя на место насекомого или животного.
Сострадание исходит из сердца, и иллюстрацией этого служит проявление доброты и благосклонности ко всем живым существам. Христос являл собой высший пример сострадания. Таким же примером сострадания вне всякого сомнения служил Мохандас Ганди. «Когда твое сердце устремляется к кому-то», ты становишься сострадательным. Совершение маленьких добрых поступков в повседневной жизни — например, пропустить кого-то в очереди вперед себя, уступить беременной женщине место в метро, накормить бездомных — все это примеры сострадательного поведения, но только если вами движет искреннее побуждение стать добрым человеком, а не потому что вы «поступаете правильно» ради того, чтобы получить награду на небесах.
Сострадание больше инстинктивно, а сочувствие — интеллектуально, в том смысле, что эти два чувства происходят из разных мест. Если вы выполняете упражнение «Диалог с болезнью», описанное в главе 3 и ставите себя на место, скажем, вашего жестокого отца, то вам вовсе не обязательно быть к нему сострадательным. Вас может осенить мысль: «Ага! Мой отец так жесток со мной, потому что точно так же с ним обращался его отец! Видимо мой отец перенял этот дурной стиль поведения от своего отца, от культуры, в которой воспитывался, от сверстников. Но я сочувствую ему в том, что все это пришлось пережить ранее ему самому, поскольку понимаю его чувства. И теперь, благодаря всему тому, что я узнал, я намереваюсь прервать передачу такого негативного поведения».
Это упражнение — для интеллекта. Однако идеально, когда вы, сумев посочувствовать вашему жестокому отцу, начнете ощущать к нему сострадание. Зачастую это нелегко, поскольку отец остается таким же жестоким как прежде. Но он— такой же ущемленный человек, как и вы сами, и это понимание, возможно, вызовет в вас как эмоциональный, так и интеллектуальный отклик. И если вы отреагируете, если сможете посмотреть за пределы своих обид, то обнаружите, что как только сочувствие и сострадание сольются воедино, они поведут вас к конечной дели всех уроков на пути к бессмертию — к духовной Любви, к безусловной Любви, к Любви чистой и вечной.
— Говорят, Вы прославились тем, что лечите людей, отправляя их в прошлые жизни. Это правда?
Человека, позвонившего мне, звали Хью, и если я «прославился» в своей области, то так же как он в своей. Он был медиумом, и сеансы, которые он вел по местному телевидению, привлекали многотысячную аудиторию, где основная масса желала вступить в контакт с умершими близкими. Сам я — не медиум, разве что порой проявляю медиумические способности, свойственные любому человеку («порыв», ведущий к правильному решению в бизнесе, «уверенность», заставляющая выбрать именно этот жизненный путь, а не другой), но я знаю, что все это существует. Я восхищаюсь такими людьми как Джон Эдвардс и Джеймс ван Прааг, которые, обладая медиумическими способностями, используют их с целью лечения, и я давно научился не отвергать то, чего не понимаю.
— Регрессивный гипноз действительно помог некоторым моим пациентам, — признался я. — Вы звоните по поводу терапии?
— Представьте, да, — ответил он с легкой иронией. — Медиум лечит себя сам? Вряд ли я справлюсь сам.
Мы договорились встретиться на следующей неделе, и я стал с нетерпением ждать этой встречи. Ко мне и раньше приходили пациенты с медиумическими способностями, и работу с ними я всегда находил чрезвычайно интересной. Их необычная чувствительность и открытость концепции прошлых жизней делала их особенно восприимчивыми к регрессивной терапии.
Хью был худощав и невысок, и отнюдь не производил того впечатления, какое он однажды произвел на меня, когда я смотрел его программу: такова сила телевидения. От постоянного использования грима его лицо приобрело красноватый оттенок, а одежда (летние брюки и черная футболка) была велика ему на целый размер. Он явно нервничал, то и дело озирался по сторонам и прокашливался перед каждой очередной фразой, хотя говорил красноречиво.
— Что вас беспокоит? — спросил я.
— Я истощен. Жутко устал. Не физически, хотя я мало занимаюсь физкультурой, но душевно. Я ощущаю, как все люди в мире ищут со мной встречи, чтобы я помог им войти в контакт с теми, кого они потеряли. Я знаю, насколько им необходим этот контакт, как они жаждут его, и заслуживают по полному праву. И когда я говорю им «нет», я ощущаю на себе тяжкое бремя вины, от которого потом не могу избавиться.
К нему и на улице подходят люди с просьбами получить весточку от тех, кто ушел в мир иной, но это отнюдь не так просто. Они думают, что ему связаться с умершими — все равно, что позвонить по телефону. На самом деле, это — работа, требующая много энергии, сил и времени. Я понимал, что он истощен и сочувствовал ему. Со мной тоже случалось нечто подобное: помню, как во время семинаров меня останавливали на перерывах в кафе и в холле. Но люди знают, что регрессия — процесс, требующий времени и, не обижаясь, понимали, что я не могу принять их. Здесь же, казалось, что люди думают, что Хью может добыть для них весточку с того света, даже когда он обедает. На самом деле, он хотел им помочь — о, как он хотел помочь каждому из них! Он чувствовал, что может быть им полезен, и с каждым его отказом от их просьб его тревога возрастала.
Как он сказал мне, он был ясновидящим и яснослышащим, и мог видеть события еще до того, как они произошли, а также видеть на расстоянии и слышать то, что недоступно другим. Как у большинства экстрасенсов, эти способности начали проявляться у него очень рано. Зачастую дети заводят себе воображаемых друзей, просто потому, что они одиноки и жаждут общения. Однако в некоторых случаях эти друзья вовсе не воображаемые. В книге Through Time Into Healing («Сквозь время в исцеление») я рассказываю о девочке, мама которой никак не могла понять, почему ее дочь не горюет по поводу смерти бабушки. «Почему я должна горевать? — спрашивает девочка. — Я только что разговаривала с ней. Она сидит на стуле в моей комнате». Правдивость этой истории подтверждает то, что бабушка открыла девочке некоторые секреты, относящиеся к детству ее матери — секреты, которые ребенок самостоятельно узнать не мог. Другие дети видят или слышат то, что потом оказывается правдой, и это служит еще одним свидетельством наличия у них экстрасенсорных способностей.
Обычно медиумические способности исчезают у детей по достижении шести лет или раньше. Тем не менее, бывают случаи, когда эти способности не только остаются, но и усиливаются. Именно это и произошло с Хью.
«Когда я был ребенком, — рассказывает он, — другие дети считали меня странным. ‘Опять этот чокнутый бредит’ говорили они, когда я в очередной раз рассказывал им, что видел умершего, который говорил со мной или просил меня им что-то сообщить. Иногда их родители даже не разрешали им со мной играть. Из-за них мне и самому начинало казаться, что я и впрямь чокнутый, но я все равно видел видения и получал послания. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как только скрывать это ото всех. Просто я был другим». Тут он сделал паузу, прокашлялся, и добавил: «И до сих пор остаюсь другим».
Выработанная им в детстве низкая самооценка продолжала оставаться в зрелом возрасте, и мы потратили несколько сеансов, чтобы проработать эту проблему, а также другие проблемы, сопряженные с ней. Но я уже знал, что нам пора выходить за рамки его детской восприимчивости и копать глубже. И я предложил ему регрессивный гипноз.
— Именно поэтому я здесь, — улыбаясь, ответил он.
Хью легко вошел в состояние транса (в известном смысле, он практиковал это с самого детства).
— Я вижу летательные аппараты, — начал он. — Они — не как самолеты, но больше похожи на летающие автомобили, приводимые в движение чистой энергией. Они курсируют над высотными зданиями, сделанными из глянцевого стекла. В этих зданиях люди разрабатывают продвинутые технологии, и я — один из них, один из лучших ученых, занятых этими разработками. Цель разработок — достичь такого уровня манипуляции энергией, чтобы мы могли изменять любые материальные формы, любую материю на Земле, управлять ею, а также управлять поведением других людей и самой природой. Однако все это — не ради блага, а ради доминирования и обладания. И мы, ученые, разрабатываем средства, обеспечивающие господство над миром.
— Интересно, — сказал я. — Вы попали в далекое будущее. — Я начал сеанс с Хью точно так же как с другими пациентами — стал постепенно перемещать его в будущее, мне показалось, что он безо всяких моих намеков шагнул сразу на несколько тысячелетий вперед.
Его ответ удивил меня:
— Нет, это вовсе не будущее. Это Атлантида.
Атлантида! Некая таинственная страна, описанная десятками авторов, в том числе знаменитым Эдгаром Кейси. Она существовала тридцать или сорок тысяч лет назад, а потом исчезла. Жители Атлантиды правили той частью мира, поскольку только им одним были известны тайны материи и всего живого. Хью переместился не в будущее: он попал в мир, который исчез с лица Земли задолго до того как начала писаться история.