— Моя работа — изменять свой уровень сознания и обучаться методам манипуляции энергией, чтобы трансформировать материю, — говорил Хью. Его дыхание участилось, и было видно, насколько его волнует его роль в этом странном обществе.
— Трансформация материи посредством использования психической энергии? — спросил я, стараясь найти объяснение.
— Да. Но энергией ума или, возможно, энергией кристаллов, точно не знаю, — колебался он. — Это — не энергия электрического тока. Это нечто более передовое.
— И вы — великий ученый.
— Точно. Делаю то, чему я выучился. — В его словах слышалось сожаление. — Я хочу развить в себе личную силу. Это означает подавление моей духовной стороны, но эта та цена, которой я должен заплатить. Возможно, я научился бы поднимать свой уровень сознания до еще более высокой вибрации, то есть, продвигаться духовно, чтобы выходить за рамки материи и времени. Но меня не интересовали последствия. Все что мы с коллегами делаем — плохо. Наша цель — контролировать окружающую нас цивилизацию, и мы в этом преуспеваем. Мы близки к нашей цели.
Я вполне мог предсказать, каков будет его пересмотр жизни. Он сожалел о своих действиях и понимал, что избрал ложный путь. Если бы он использовал свой высший ум, энергию своего ума, не ради власти и самовозвеличения, а во имя блага и сострадания, то его жизнь стала бы более счастливой. Но он расходовал свои знания, свою энергию не во благо, и тратил жизнь впустую.
Прежде чем он ушел от меня, я сделал две записи:
«То обстоятельство, что Хью провел одну из своих прошлых жизней в Атлантиде, никоим образом не доказывает существование Атлантиды, равно как и не заставляет меня верить в него. Это — лишь опыт и, возможно, то, что он видел — все-таки будущее. Правда это или фантазия — здесь не имеет значения. Важно, что он сожалел о том, что не использовал свои экстрасенсорные способности в высших целях и, видимо, сожалеет об этом сегодня».
«Похоже, что в то время уровень технологического и научного развития был выше, чем сейчас. Не исключено, что многие люди, жившие в то время, воплощаются сегодня, потому что наши технологии снова приближаются к уровню, который существовал в те древние времена, и нам необходимо узнать, усвоили ли мы наши уроки: это — конфликт между сострадательным и корыстным использованием наших продвинутых способностей. В тот раз мы чуть не разрушили планету. Какой выбор мы сделаем сегодня?»
На следующем сеансе регрессии Хью очутился в средневековой Европе, правда, он затруднялся сказать, в какой стране. «Я — крупный широкоплечий мужчина, одетый в какой-то балахон. Всклокоченные волосы, пронзительный взгляд. Я обращаюсь к горожанам с речью, убеждая их, что им не нужно ходить в церковь или слушать священников, чтобы найти Бога. ‘Бог — в нас самих, в каждом из нас. Вам не нужны эти лицемеры, чтобы показать к Нему дорогу. Каждый из нас имеет доступ к божественной мудрости. Я покажу вам очень простой путь, и вы перестанете зависеть от церкви и ее высокомерных священников. Они потеряют свою власть над вами, которую вы вернете себе по праву’».
Вскоре церковники заточили Хью в темницу и, подвергая пыткам, требовали от него покаяния. Но, какими бы страшными ни были его мучения, каяться он отказывался. В конце концов, он признался мне с ужасом в голосе, что его вздернули на дыбу, установленную священниками прямо на городской площади. Они решили, как выместить на нем свою злобу, так и показать горожанам на его примере — к чему приводит инакомыслие.
В кратком пересмотре той своей жизни он ссылался на жизнь в древней Атлантиде, о чем я позднее написал следующее:
«Преобладание духовных побуждений в противовес корыстным в реакции на ту жизнь в Атлантиде, а также знание возможностей более высоких уровней сознания, с одной стороны, побуждали Хью к публичным выступлениям, а с другой стороны, закрывали его глаза на могущество католической церкви. Эта церковь в то время рьяно уничтожала еретиков и всех тех, кто пытался поспорить с ее властью, даже на самых низших уровнях».
Говоря о своих настоящих экстрасенсорных способностях зрения, слуха и ума, Хью сказал следующее: «Мои способности были развиты в Атлантиде. Именно там я обрел ясновидение, яснослышание и другие телепатические навыки».
— А как насчет посланий? — спросил я.
— Они — совсем другое, — отпарировал он. — Они приходят от духов.
— От духов? Что вы имеете в виду?
— Духи. Развои лощенные духи. Как бы выразиться точнее… — он прокашлялся. — Это они дают мне знания, они говорят мне истину.
Хотя эта тема мне знакома, так как многие пациенты говорят о духах, здесь я заметил разницу. Когда Хью ушел, я написал следующее:
«Тогда, в Средние Века, открывая происхождение своего знания другим, Хью магически пытался предотвратить физическое разрушение своего тела, говоря: ‘Это не я. Я просто слышу это от других, пусть далее от духов’. Это был своего рода способ защиты, поскольку обладать экстрасенсорными способностями было опасно. В то же время, эти духи в некоторой степени мешали ему выходить на более высокие уровни его многомерного сознания».
Я решил, что, если я перемещу его в будущее, то он, возможно, достигнет еще более высоких уровней. Он был талантливым медиумом. Стал бы он еще талантливее, если бы смог получить доступ к тому, что грядет? Для его терапии это было несущественно: он узнал источник своей тревоги и добился признания своих экстрасенсорных способностей. Но мне все равно было любопытно, что он там обнаружит. Пожелал бы он переместиться в будущее, взяв меня с собой? И он не заставил ждать.
Видимо, Хью погрузился слишком глубоко, поскольку, создалось впечатление, что он переживал два путешествия одновременно: одно — в будущее, а другое — на все более высокие уровни сознания, к мирам и измерениям, находящимся над нашим миром и за пределами его.
«Следующий уровень, тот, что находится за пределами нашего, менее плотный, чем наш, — говорил он мне с трепетом в голосе. — Пробраться туда нелегко. Путь туда полон опасностей, но, оказавшись там, мы начинаем функционировать больше на ментальном плане, нежели на физическом. Там каждый — телепат. Там — более высокая вибрация. Наши тела легче, и движения легче».
Этот уровень походил в некоторой степени на описанную им в первой регрессии Атлантиду. Только это было гораздо большее.
«Я постепенно продвигаюсь вверх. Попадая на иные уровни, я вижу, как меняется качество света. Это невозможно описать. Свет становится ярче, но мягче. Он не имеет цвета и, в то же время, содержит в себе все цвета. Он ведет к измерениям, находящимся за пределами света и за пределами того, что доступно мысли. Этот уровень непостижим для человеческого ума. Я продолжаю двигаться. Этому нет конца. Я выхожу за пределы самой бесконечности».
Мы оба ощутили покой и красоту, царившие в тех местах. Однако красота — слишком банальное слово. Хью не находил слов, чтобы описать увиденное, поскольку все это выходило за рамки его словарного запаса, и красноречием ему теперь служило безмятежное выражение лица, сменившее маску страдальца.
Будущее, которое он описывал, было не его личным, но будущим как таковым. (То же самое я увидел позднее, когда стал на групповых семинарах практиковать прогрессивный гипноз. Об этом я расскажу в последней главе.)
«Это путешествие можно уподобить тому, как во время грозы самолет набирает высоту, — говорил Хью. — По мере того как мы достигаем уровня облаков, становится все темнее и темнее. Там турбулентность, страх и тревога. Но затем мы пронзаем облачный слой и выходим из него с другой стороны в небо, блистающее множеством оттенков голубого в ослепительно-золотистых лучах солнца. Требуется много лет, даже веков, чтобы пробиться сквозь эти облака, которые в последнее время сгущаются все больше и больше. Это — облака трагедий и катастроф, обрушивающихся на нашу цивилизацию. Но, в конце концов, лет через восемьсот или тысячу, облака рассеются, турбулентность исчезнет, и на смену им придет благоговейное чувство спокойствия и безопасности».
Все еще находясь под гипнозом, он нагнулся ко мне ближе, словно хотел рассказать об этом конфиденциально.
«Умственные и психические способности людей, находящихся по другую сторону бури, неизмеримо выше наших способностей. Эти люди — телепаты, — говорил он почти шепотом. — Они могут проникать к любым знаниям. Они обладают ментальным всемогуществом».
Возможно, Хью описывал то, что Карл Юнг называет коллективным бессознательным, а восточные религии — Хрониками Акаши. В этих хрониках записывалось на протяжении всей человеческой истории каждое действие вплоть до мельчайших подробностей, каждая даже самая тривиальная мысль. Вероятно, медиумы могут проникать туда, и узнавать мысли и чаяния других людей. Как Хью сам утверждал, именно это он и пытался донести до толпы в том средневековом городе. В своих видениях будущего он овладел теми навыками, которые развивали в себе жители Атлантиды, чтобы, управляя энергией сознания, преобразовывать материю в энергию и энергию в материю, а также элементарные частицы друг в друга. Во времена Атлантиды эта энергия использовалась во зло. В Средние Века, хотя Хью особо не останавливался на этом, алхимики пытались превращать обычные минералы в золото. В будущем, которое видел Хью, алхимиком был каждый, и все использовали свои способности во благо. Они прошли сквозь облака, попав в голубые небеса и золотой свет.
Для меня поиски Хью — это своего рода метафора изменения всех нас в направлении от физического к духовному. Похоже, он достиг этой цели в далеком будущем. Возможно, то же самое сделает каждый, кто уцелеет после всех «трагедий и катастроф». Из этого будущего Хью донес до нас следующее: в те времена, которые он увидел, физическое тело обрело способность изменяться. Люди научились по желанию выходить из тела и снова входить в него. Они могут переживать свое нахождение вне тела, когда пожелают. Даже смерть там была не такой, какой мы ее привыкли понимать. Там больше не было болезней: физические и душевные болезни исчезли, потому что люди научились устранять энергетические нарушения, приводящие к болезням, в физических измерениях.