Кроме того, собрано много фактов, доказывающих силу молитвы об исцелении — не только нашей собственной молитвы и молитв наших родных и друзей, но и молитв посторонних людей. Например, в 1892 году 393 пациентов сердечного отделения Госпиталя Сан-Франциско случайным образом разделили на две группы, за одну из которых молились заступники, а за другую — нет. Ни врачи и медсестры, ни сами больные не знали, кто к какой группе относится. Больные, за которых молились, реже нуждались в реанимации, механических дыхательных аппаратах, мочегонных препаратах и антибиотиках, и среди них было меньше случаев отека легких и даже меньше смертей. В исследовании, проводившемся Университетом Дюка и Медицинским центром Дюрхэма, у тех больных-сердечников, о которых молились группы представителей разных религий из разных мест земного шара, наблюдались лучшие результаты, чем у тех, кто получал лишь традиционное медикаментозное лечение. Исследование, проводившееся среди больных СПИДом показало, что у тех больных, которые даже не знали, что о них молятся посторонние и совершенно незнакомые им люди, реже возникали болезни, связанные со СПИДом, а если и возникали, то протекали легче, с меньшим сроком госпитализации, и не вызывали столь сильной депрессии.
Я обучаю своих пациентов техникам медитации, которые могут помочь справиться с бессонницей, контролировать вес, бросить курить, ослабить стресс, бороться с инфекциями и хроническими заболеваниями, а также снизить кровяное давление. Эти техники действенны, потому что ментальные и физические энергии влияют на химию и физику организма. Следовательно, регулярная медитация — бесценный инструмент для восстановления и поддержания здоровья.
Медитация может открыть нам возможности для духовных переживаний, поскольку подсознание — одно из врат к измерению Вечности. Эти врата никогда не открываются полностью, и там нет знаков, указывающих, куда приведет эта дорога. Нет также ни кода, ни волшебного слова, которые открывали бы их. Это — внутренний процесс преобразования и преображения. Иначе говоря, ум — это поток и благодаря медитации вы своевременно получаете карту, пользуясь которой, сможете найти в этом потоке путь к более глубоким запредельным состояниям.
Медитация может привести вас к более высокому осознанию вашей духовной сущности и к состоянию глубинного экстаза, легкости, удовлетворенности и благополучия, которое возникает, когда мы соприкасаемся с нашим глубочайшим измерением. Медитация способствует распространению в вас чувства блаженства, когда вы созерцаете концепцию или объект, и вы наслаждаетесь этим процессом. Она может вернуть вас назад, к прежней жизни, или повести вперед, в жизнь грядущую и, попав туда, вы вынесете для себя важные уроки.
Когда вы приходите к осознанию, вы начинаете проявлять сострадание и любовь, ничего не ожидая взамен. Вы ощутите единство с каждым отдельным человеком и живым существом, с природой, небом и морем — со всем сущим. Ибо, сколько бы вы ни находились в этом измененном состоянии, вы будете испытывать абсолютный «кайф», чувство, уникальное для каждого индивида и, вместе с тем, общее для всех душ, совершающих свой путь к эволюции. Некоторые из моих пациентов рассказывали мне, что во время медитации они выходят из своих физических тел и парят над ними, наблюдая из некой другой сферы. Иными словами, они переживают тот же выход из тела, о котором рассказывают люди, побывавшие на пороге смерти. Вы можете поделиться этим опытом, а также иметь приключения, о которых пока еще никто не рассказывал. Здесь определенно ясно одно: вы обнаружите свое самое сильное сущностное «я».
Глава 12ДЭВИЛ: ДУХОВНОСТЬ
Когда я был маленьким мальчиком, я часто но субботам ходил с отцом в храм и наблюдал, как пожилые мужчины, раскачиваясь, читают молитвы. Как говорил мне отец, это были одни и те же молитвы, которые читались весь день, от восхода до заката, а также вечером. Я не понимал древнееврейского языка, на котором читались молитвы, и самое главное, не понимал, для чего они читаются. «Какой в этом смысл, думал я, — ведь за столь много лет эти слова утратили смысл, а раскачивание и поклоны превратились в обычное физическое упражнение».
Но после встречи с Кэтрин я понял: Эти мужчины вводили себя в некое измененное состояние, точно так же как я ввожу своих пациентов в гипноз. Вряд ли здесь много значили слова: скорее, имел смысл сам ритуал. Эти люди устанавливали связь с Богом, а этот ритуал, как и любые религиозные ритуалы, давал им возможность стать более духовными. Будь то иудеи, христиане или мусульмане, цель остается той же: стать ближе к высшему духовному бытию и, осуществляя это, стать ближе к самой духовности.
Для меня быть духовным значит быть более сострадательным, заботливым и добрым — обращать к людям свое любящее сердце, ничего не ожидая взамен. Это означает признавать нечто большее, чем твое собственное «я», силу, существующую в некой неведомой сфере, которую нам надо стараться обнаружить. Это означает понимание нашей необходимости усваивать уроки более высокого уровня, за которыми будут открываться следующие уровни. Способность к духовности есть у каждого из нас, просто нам нужно раскрыть эту способность в себе.
Я видел религиозных людей, совершающих акты насилия и подстрекающих других людей к военным действиям. Они говорят, что те, кого мы убиваем, не разделяют наших религиозных убеждений, а значит, являются нашими врагами. Эти люди не усвоили урок, что вселенная едина для всех, а, стало быть, едина и душа. К какой бы религии они себя не относили, я нахожу их позицию полностью бездуховной. На самом деле, в этом и есть разница между религией и духовностью. Чтобы быть духовным, вам религия не нужна: вы можете быть атеистом и все равно проявлять доброту и сострадание. Например, вы можете работать волонтером, не потому что это велит вам Бог, но потому что такая деятельность вам по душе и вы считаете, что именно так люди должны проявлять себя в отношении друг друга, и что это способ продвижения к более высоким сферам.
Я понимаю Бога как некую любящую и мудрую энергию, присутствующую в каждой клетке нашего тела. Для меня Бог — это не тот восседающий на облаке бородатый старик, который вершит свой суд. (Стандартное клише, которое в понятиях психоанализа является проекцией, то есть, антропоморфизацией Бога.) Важный вопрос относительно духовности — не то, какому Богу вы поклоняетесь, но насколько вы истинны, на- сколько ваша душа истинна? Вы живете духовной жизнью? Вы — добрый человек здесь, на земле, получаете радость от своего бытия, не причиняете вреда и делаете добро другим?
Это — сущность жизни, без которой наше духовное развитие было бы невозможно и, в то же время, в этом на первый взгляд нет ничего сложного. Однако слишком многие из нас так и не усвоили уроки духовности. Мы эгоистичны, зациклены на материальных ценностях и не обладаем сочувствием и состраданием. Наше желание поддерживать свой физический комфорт часто одерживает верх над побуждением делать добро. И когда в нас начинается борьба между добротой и своекорыстием, мы сбиваемся с толку и перестаем испытывать счастье.
Именно это и произошло с Дэвидом, в чем вы сейчас убедитесь.
Семья Дэвида принадлежала к старинному аристократическому роду из Новой Англии. Прослышав о том, чем я занимаюсь, он приехал из Бостона, чтобы встретиться со мной. Хотя у него самого никогда не было переживаний, связанных с прошлыми жизнями, он обнаружил, что один из CD с записями моих сеансов регрессивной терапии оказывает на него расслабляющее воздействие. Он таклсе прибегал к общепринятым терапевтическим методам, но получил от них мало пользы.
— Я запланировал здесь задержаться на неделю, — сказал он. — Мы сможем что-то успеть за это время?
— Попытаемся, — ответил я, обратив внимание на безупречный покрой его брюк и эмблему “polo pony” на его рубашке. — Я могу записать вас на три сеанса. Но мы ничего не сможем сделать, если вы не расскажете мне, что привело вас сюда.
К моему удивлению, этот вопрос, по-видимому, озадачил его.
— Даже не знаю, — произнес он, наконец. — Я… Я несчастлив.
— В личной жизни или в профессиональной?
— Ни в той, ни в другой — нигде.
— А точнее?
— Дело в том, что я не должен быть несчастливым.
— Быть «несчастливым» — никак не связано с такими понятиями как «должен» и «не должен». Это — состояние ума.
— Разумеется. Даже когда я размышляю о своей жизни, я не вижу ни одной причины быть несчастливым.
— Кто вы по профессии?
— Юрист. Работаю в фирме отца. За два года я добился успехов, и вовсе не потому что я — протеже отца.
Тем не менее, когда сын работает на родителя, часто возникают трения.
— Вы не испытываете неудобства, когда вам приходится отчитываться перед отцом?
— Вовсе нет, — решительно заявил он, подчеркивая каждое свое слово легким хлопком ладоней. — Отец позволяет мне действовать независимо от него. Он воспитал из меня самодостаточного человека. Он никогда не лезет в мои дела и крайне редко заглядывает в мой кабинет. Гораздо чаще я с ним общаюсь в неофициальной обстановке.
Когда психиатры начинают исследовать корень проблемы пациента, они, как правило, сначала исследуют его семью. Может быть, как раз в семье заложена неосознаваемая динамика проблемы Дэвида?
Я стал исследовать дальше.
— Ваша мама жива?
— Еще как! Она не мыслит жизни без оперы, балета и Музея изящных искусств. И она — замечательная хозяйка. — Он поднял руку, словно предвидя мой вопрос. — Она уделяла мне много времени, когда я был ребенком, а также много времени уделяла моим брату и сестре. У нас прекрасные отношения.
— Вы сказали, что общаетесь с отцом в неофициальной обстановке.
— И с мамой, разумеется, тоже. Они женаты уже сорок лет и у них прочный брак.
— Как часто вы общаетесь?
— Иногда раз в неделю, но в основном раза три в месяц.
— Вы женаты?
Он снова хлопнул в ладоши.
— Конечно. На божественной Лесли.