— Надолго к нам? — первым нарушил паузу Александр Михайлович.
— От вас будет зависеть, — загадочно улыбнулся я, — а если серьезно, дня три-четыре. И чтобы не затягивать это приятное свидание, прошу предоставить нам отчет о финансовой деятельности и всю документацию, касающуюся импорта за текущий год. Мои коллеги займутся этим прямо сейчас в помещении, которое вы им отведете. А мы с вами в это время побеседуем о наших делах.
Пока я говорил, Александр Михайлович радостно кивал головой в знак согласия и нажимал кнопку вызова. Снова блондиночка.
— Срочно вызовите сюда всех начальников отделов, главного бухгалтера, моего заместителя и исполнительного директора, — приказал он.
Я не ожидал от него такой прыти и готовности сделать все, что скажу. Ведь многое из моих пожеланий, мягко говоря, не вписывалось в нашу налоговую компетенцию. Тем не менее, когда собралась команда генерального директора, каждый, кто отвечал за то или иное направление работы, получил указание дать нам полный отчет и оперативно откликаться на любое наше требование. «Может, действительно здесь все в ажуре и на них зря возвели поклеп?» — невольно подумал я, наблюдая, как четко, без опасений и оглядки действует глава этой фирмы.
Распоряжения отданы, люди приступили к их исполнению. Удалились и мои помощники, чтобы начать разбираться с бумагами. Мы с Александром Михайловичем остались один на один. И опять он меня удивил. Выложил мне все как на духу. Он бывший цековский работник. Жил далеко не по средствам. Шикарная двухэтажная дача под Москвой со всеми удобствами, две иномарки плюс пятикомнатная, отделанная по последнему крику моды квартира в центре города. Регулярные поездки с женой и двумя дочерьми на элитарные курорты. Любовница по высшему разряду, частые посещения дорогих ресторанов и сауны с шашлыками и выпивоном — все это требовало, особенно в «застойные» годы, не только солидных затрат, но и чисто моральной поддержки высокопоставленных лиц и партийных боссов. Второе было особенно важно, иначе прогоришь в два счета. С прежних времен у него осталось все — и квартира, и дача, и иномарки, и даже любовница. Конечно, уже другая, помоложе. Вот только работу сменил на еще более денежную.
Интересно, с чего это он так разоткровенничался. Не глупый мужик, знает, что за прошлое его не ухватишь. Даже если захочу, не смогу ничего доказать, документов-то у меня никаких нет, одни эмоции. С другой стороны, понимает, что такая искренность здорово подкупает и вызывает доверие. На это и бьет. Не сомневаюсь: если бы он даже подозревал, что я располагаю фактами о его прежних связях, вел бы себя по-другому. Уверен, пуще огня боится, что его делишки давно минувших дней станут достоянием прессы, не говорю уже — уголовного дела. Разом все рухнет — и престиж, и фирма, и связи — останется у разбитого корыта. Разве может он допустить такое? Будет драться до последнего, чего бы это ему ни стоило. Вот и играет со мной в поддавки, гляди, мол, — я весь на ладони, ничего не скрываю, ни что было раньше, ни что есть теперь.
Два дня мы рылись в документах. Я переговорил со всеми, кто осуществляет операции по делам фирмы. В основном — комар носа не подточит. Лишь мелочи, некоторые ошибки в финансовых отчетах, несвоевременная уплата штрафов за опоздание с перечислением налогов. В общем, пустяки, о которых и упоминать неприлично такой высокой комиссии, как наша. Ломаю голову, как прижать генерального в заключительной беседе, чтобы расколоть его, заставить приоткрыть завесу тайных операций с оружием, которые, затылком чувствую, идут здесь с хорошим размахом. Припугнуть его: мол, все о нем знаю, мне ничего не стоит обнародовать всю его подноготную в брежневские и горбачевские времена? Перетрусит, наверное, попробует, может быть, откупиться, вывернуться. Что это даст реально? Ничего. Задача, ради которой меня сюда послали, останется невыполненной. Значит, пока этот удар держу про запас, на сладкое. Главное же надо искать в другом. В чем же? И вдруг, как молния, пронзила мысль. Пистолет. Мимолетно заметил на рукоятке английское «Мейд ин Раша». Откуда у охранника экспортный вариант револьвера? Проверим. Может, это и есть ниточка, за которую клубок потянется? Так, надо действовать очень осторожно, чтобы не спугнуть начальство.
Снова в кабинете у Александра Михайловича.
— Спасибо вам огромное за помощь, — и рта не дает мне раскрыть, — ваша работа — это просто неоценимая услуга, за которую наш коллектив должен благодарить и благодарить. — Витиеватые фразы Александра Михайловича и откровенные реверансы режут слух, а когда он преподнес в качестве сюрприза сообщение о выдаче каждому из нас денежной премии, тут я уже не выдержал и остановил речевой поток:
— Простите, но это наша работа, и мы не можем принять ни премий, ни подарков. Нам достаточно того, что вы оценили наш труд как помощь, и мы будем вполне удовлетворены, если после нашего визита коллектив учтет замечания, исправит ошибки и улучшит свою деятельность.
— Можете не сомневаться, что именно так и будет, — поспешил заверить Александр Михайлович.
Я почти потерял надежду подобраться к главной своей задаче, но директор сам сделал шаг навстречу.
— Охранника мы уже убрали, — сообщил он в качестве наглядного свидетельства быстрой реакции на наше недовольство.
— А вот этого как раз и не надо было делать, — сразу нашелся я, увидев ниточку, случайно отпущенную Александром Михайловичем. — Мы сюда пришли не разгонять людей, а учить их. Так что верните провинившегося и отдайте ему его оружие. Уверен, что после этого инцидента парень будет вести себя как подобает.
— Конечно, конечно, — радостно закивал головой Александр Михайлович, нажимая кнопку вызова и одновременно закрывая вопрос с пистолетом: — Я сразу же передал револьвер коменданту, который распоряжается охраной.
«Врет», — подумал я, видя, как он лихорадочно шурует рукой в бумагах, выдвигая один ящик стола за другим.
— Слушаю вас, Александр Михайлович. — Блондинка уже стояла в кабинете по стойке «смирно».
— Срочно найдите Петра, пусть зайдет ко мне, я его, кстати, недавно видел в буфете. — Александр Михайлович был верен себе, действовал без промедлений.
Через несколько минут появился Петр. Вошел, боязливо озираясь, а когда увидел меня, испуганно отшатнулся.
— Вот, инспектор прощает тебя, извинись и можешь остаться у нас, — торжественно объявил Александр Михайлович.
Петр переступил с ноги на ногу:
— Ладно, извините, ошибочка вышла. Я похлопал его по плечу:
— Вот так, брат, всегда получается, когда в бутылку лезешь. Ничего, наука никогда не вредит. Верно говорю?
Петр кивнул.
— Мне можно идти? — спросил, обращаясь почему-то ко мне.
— Иди, — разрешил я, — только не уходи далеко, побалакать надо, — и к Александру Михайловичу, чтоб не беспокоился, а то аж глаза округлились: — Проинструктирую, как вести себя с посетителями в такой солидной фирме.
— О, это будет весьма кстати, — хитровато прищурившись, воскликнул директор и попросил: — А может, со всей сменой побеседуете? Там всего-то шесть человек, очень нам поможете.
— Что ж, — согласился я, — идея мне нравится. Гендиректор, сам того не ведая, дал мне еще один шанс приоткрыть завесу тайны.
Вызванный в кабинет комендант, бывший десантник, здоровенный мужик в такой же камуфляжной одежде, как и охранники, быстро собрал всю смену — шесть человек, почему-то ошивающихся в офисе. Александр Михайлович, сославшись на срочное дело, освободил для нашей беседы свой кабинет, и я закатил речугу относительно высокой государственной миссии каждого из сидящих в этой комнате и умения обращаться с оружием.
— Для иллюстрации я вам сейчас продемонстрирую, как это надо делать. Дайте, пожалуйста, пистолет, — обратился я к коменданту.
«Десантник» с готовностью кинулся к одному из сидящих, видимо, тому, кто должен был сейчас охранять вход, и вытащил у него из кобуры пистолет.
— Вот, пожалуйста.
Я повертел револьвер в руках, показывая простейшие приемы стрельбы, которые, безусловно, и они знают, подчеркивая, что применять оружие следует в самых крайних случаях, когда другого выхода нет. В общем, говорил элементарные вещи, рискуя показаться в невыгодном свете. Но это меня мало беспокоило. Я успел осмотреть и рукоятку, и ствол, но заветного «Изготовлено в России» нигде не обнаружил. Это еще более укрепило мои подозрения и решимость во что бы то ни стало найти оружие.
Я выпроводил всю компанию из кабинета; на вопросительный взгляд задержавшегося у двери коменданта сказал, что остаюсь на пару минут доложить по телефону начальству о завершении работы. Он удалился, а я стал выдвигать и осматривать все ящики стола. Скорее всего, директор забыл отдать пистолет коменданту и не помнит, куда его положил.
И вдруг пистолет! Затерялся в бумагах. Лежит себе целехонький. Как же так, Александр Михайлович, подвела память, явный склероз, не пора ли на покой? Ведь вам уже наверное за шестьдесят. Так и есть, тот самый — «Мейд ин Раша». Теперь важно не поднимать шума. Пистолет — на экспертизу, а затем аккуратно, не потревожив муравейник раньше времени, подобраться к центральному аппарату этой подпольной коммерции.
Дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет буквально влетел Александр Михайлович.
— Вы уже закончили? А то у меня сейчас совещание, — объяснил он свое внезапное появление. А сам подозрительно поглядывает на меня, на стол, на стены и окна, словно здесь в его отсутствие был произведен капитальный ремонт с моим участием. Видно, спохватился, что слишком рискнул, оставив меня в кабинете.
— Все в порядке. Мы завершили работу, — успокоил его я, укладывая на рычаг телефонную трубку, за которой неотрывно следовал взгляд директора. — Об этом я и доложил своему начальству.
— Приятно иметь дело с умным человеком, — сделал мне комплимент Александр Михайлович и пошел дальше: — Буду счастлив встретиться с вами еще раз, особенно в неофициальной обстановке. Наша фирма богата, и возможности неограниченные, только скажите, и все у вас будет.